1.
- Петровна, вставай! – послышался голос. – Хватит бока отлеживать!..
Юлия Петровна голос услышала как бы издалека и глаза отворила с трудом и с неохотой.
Повела головой влево да вправо…
Никого не увидела…
Она лежала на кровати в своей комнате…
И комната была пустой…
- Ты где? – шевельнула языком Юлия Петровна.
Впрочем, тут же усомнилась: шевельнула ли?.. Собственный голос не изо рта вылетел, а громыхнул где-то в глубине головы…
- Я там, где должна быть! – сказал голос. – А твое место теперь не здесь!.. Пойдем, - отведу!..
Юлия Петровна напряглась, пытаясь вспомнить, чей же это голос.
Но не вспомнила…
Не до того стало, - прямо возле кровати возникла наклонная лестница, ведущая вверх, к потолку…
Юлия Петровна встала, сняла с себя ночную рубашку, аккуратно ее сложила и оставила на подушке… Затем сняла со спинки стула привычное темно-синее платье и оболоклась в него…
Лестница ее ждала.
Юлия Петровна попробовала ногой первую ступеньку…
Вроде, крепко…
И ноги – даже странно! – совсем не болят… И поясницу не ломит… И перед глазами никаких мушек …
Жалко, перилец нет у лестницы!.. С ними было бы удобней… Но раз предлагают идти, - надо идти!..
Юлия Петровна, осторожно поднимая ноги, - не запнуться бы! – полезла вверх…
Получалось это легко, что само по себе было удивительно…
Вспомнила, как взвивалась по лестничным пролетам в детстве, - и улыбнулась…
Но чувство радости было недолгим…
Добралась до потолка и озадачилась: дальше-то что?..
Стояла неподвижно… Ждала подсказки… Если уж ей сказали, что отведут, - значит, и отведут, и подскажут…
Но ничего не происходило… Никто не торопился наставлять…
Тогда она захотела упереться головой в потолок… Вдруг его приподнять можно таким макаром?.. Да и протиснуться в щель!..
Поднялась еще на две ступеньки…
Поднапряглась, поднатужилась, ожидая твердого упора…
Но никакой преграды не было…
Ее голова вошла в потолок, словно в густой белый дым…
Обнаружилось, что лестница продолжается в этом дыму, уходит еще выше…
Необходимость подниматься отвлекла от непонятного поведения потолка…
Юлия Петровна решила ни о чем не думать, - просто двигаться…
И двигалась – сквозь белый дым, желтый и зеленый туман, сквозь бесконечную и беспросветную тьму…
А когда лестница закончилась, и Юлия Петровна встала на ее верхней площадке, то увидела картину, от которой закружилась голова…
Вокруг нее была распахнута бесконечная вселенная, пронизанная колючими лучами звезд…
А рядом, в каком-то шаге, фиолетово светился округлый вход в туннель…
2.
Легко сказать, “в шаге”. Ведь шаг-то этот – над бездной… А Юлия Петровна, как-никак, - не девочка. Даже если ее бабушкой назвать, она не обидится…
Заглянула она за край площадки… И сразу ей показалось, что она уже летит туда, вниз, и ноги так ослабели, что впору было грянуться оземь, пыльным мешком качнуться и, действительно, полететь…
Юлия Петровна отступила на шаг, перекрестилась и молитву прошептала…
И вдруг снова услышала голос внутри себя… Женский… Знакомый…
- Почему ты боишься?..
- Слаба… Стара… Бессильна… - пробормотала Юлия Петровна.
- Сила тебе отныне дана!.. И старость – не в тягость!..
- Значит, идти?.. Прыгать?..
- Значит! – сказал голос непреклонно.
- Спаси и сохрани! – прошептала Юлия Петровна.
И… шагнула вперед.
Было искушение закрыть глаза, но она его преодолела.
Фиолетовый свет нахлынул… Обнял… Отгородил от того, что было…
Своя комната… Лестница… Странный голос женский… Все исчезло, кроме…
Кроме нового мира, в котором ей теперь жить…
Юля Петровна принялась оглядываться…
Ну, во-первых, свет непривычный, похожий на сильно разбавленные чернила…
Во-вторых, травка под ногами того же цвета… Уж больно красивая на вид… Переливчатая…
Юлия Петровна даже присела – неожиданно легко - и прикоснулась… И погладила…
Ах, какая мягкая да приятная!.. Мягче любого шелка…
В-третьих, далеко впереди что-то виднеется… И надо туда идти… Надо, и всё!..
А воздух-то, воздух!.. Ароматный, свежий, вкусный… Как будто кто-то совсем недавно косил эту шелковую траву…
Юлия Петровна пошла по тоннелю… Шла – шла… И в конце концов, оказалась около симпатичного маленького домика…
Весь он беленький, чистенький… Крылечко о трех ступеньках с балясинками резными… Три окошка косящатых по фасаду… Стекла в них чистые – пречистые… Кабы не отсветы на них, так и вообще были бы невидимы…
Юлия Петровна, нимало не сомневаясь, взошла на крылечко и стукнула в дверь костяшками согнутых пальцев…
- Входи, милая! – пропел изнутри ласковый голос.
Юлия Петровна толкнула дверь и переступила порог.
Внутри, за свежевыскобленным сосновым столом, сидела кругленькая морщинистая старушка и улыбалась. И столько в ней было доброты и радости, что Юлии Петровне стало так хорошо, как бывало только в далеком-предалеком детстве…
Перед старушкой лежал на столе пластмассовый пультик с двумя кнопками – красной и синей. Над кнопками скромно светились светодиодики…
На правом плече у старушки сидела круглоглазая сова и таращилась на гостью, - словно бы тоже улыбалась…
А возле старушкиных ног восседал важный котяра с длинной шерстью и пышными усами. Он был серьезен, но серьезен не равнодушно, а доброжелательно…
- Здравствуй, милая! – пропела старушка. – Давно тебя жду!..
- Откуда ты узнала, что я приду?
- Видение было!..
- И что тебе от меня нужно?..
- Чтобы ты вместо меня здесь!..
- А ты-то сама кем будешь?
- Сторожиха я тут!..
- А чего сторожишь-то?..
- Не чего, а кого?.. Сейчас покажу!.. Смотри!..
Старушка нажала на синюю кнопку…
Кот басисто мяукнул, словно протестовал… Сова встопорщила крылья и снова их сложила…
3.
Перед Юлией Петровной открылась удивительная картина… Вернее, не открылась, а дополнилась… Прибавилась к той, что уже была…
Ей увиделся густой поток летящих людей… Там, сверху… Под сводом тоннеля…
- Выйди на крылечко! – Подсказала старушка-хозяйка.
Юлия Петровна последовала совету.
Поток был мощным и беззвучным, хотя люди летели впритык и, неизбежно, друг друга касались…
Они летели спинами вверх, с головами приподнятыми и устремленными вперед по ходу движения…
Ни домика старушки-хозяйки, ни Юлии Петровны никто из них не видел…
Одеты они были кто во что: от минимальных тряпок до пышных “ ста одежек”…
Женщины… Мужчины… Дети… Старики…
Все вперемешку… И каждый сам по себе…
Видели они друг дружку?.. Или, действительно, никого не замечали, кроме себя?..
Их движение завораживало… На него можно было глядеть бесконечно…
Юлии Петровне казалось, что некоторые лица ей знакомы… Она щурила глаза в надежде разглядеть получше… Убедиться…
Но глаза от напряжения слезились, и вместо лиц возникали расплывчатые пятна…
Юлия Петровна вытирала глаза тыльной стороной ладони… Но слезы набегали снова и снова…
Величавая и страшная река над нею катилась… Величавая… И страшная…
- Ну что?.. Каково тебе это?.. – спокойно спросила старушка у нее за спиной…
Она тоже вышла на крылечко… Но на нее летящие люди, похоже, не производили такого потрясающего впечатления…
- Не понимаю! – сказала Юлия Петровна. – Мне плакать хочется!.. Зачем все это?.. Зачем я здесь?..
- Все просто! – сказала старушка. – Я посторожила, - теперь ты будешь!..
- Чего сторожить-то?.. Или кого?.. – спросила Юлия Петровна и повернулась к старушке.
- А вот их!.. – старушка махнула рукой. – Они летят себе, и пускай!.. Лишь бы кто лишний не влез!..
- А ты куда денешься ? ..
- Да к ним же!.. – старушка снова рукой взмахнула. – К умершим!.. Я уйду, а ты не должна никого живого пропустить!..
- Да как я узнаю живого?..
- Примешь ворота, - станешь чувствовать!.. Поди-ка вовнутрь!..
Старушка юркнула в избу…
Юлия Петровна неохотно оторвалась от созерцания и последовала за ней.
- Положи руку на кнопку!.. Чего глядишь?.. На синюю, конечно!..
Юлия Петровна вытянула указательный палец правой руки и осторожно прикоснулась…
И тут же странное чувство вошло в нее через кнопку… Не сказать, чтобы неприятное… Но и приятным не назвать…
Странное, одним словом…
Показалось, что ее глаза проникли внутрь потока летящих и пронизывают его насквозь… И видит она теперь каждого словно бы вблизи… И в глаза может любому заглянуть… А если поднапряжется, то может и в мысли каждого проникнуть…
- Нажми два раза! – приказала старушка.
Юлия Петровна послушно выполнила приказ.
Тут же поток исчез… Вернее, конечно, не исчез, а перестал быть видимым…
- А красная на что? – спросила Юлия Петровна.
- Если живой проникнет, нажмешь на нее!.. И весь этот лёт остановится!.. А ты живого изгонишь и нажмешь два раза!..
- Да как же изгоню-то?..
- Велишь вот ему или вот ей!.. – старушка указала на кота и на сову.
- Их, небось, кликать надо как-то?
- Просто Кот!.. И просто Сова!.. И никак иначе!.. Ну, прощевай!..
Старушка легко вылетела в отворенное окошко и исчезла под сводами тоннеля…
Влилась в невидимый поток…
4.
И потекли рабочие будни . Потянулись, а не потекли…
А если по правде, так и не было их тут вовсе, потому как не было ни восходов, ни закатов…
Это Юлия Петровна так придумала, что проживает день за днем… Придумала, чтобы обрести какую-никакую привычность … Ведь, по сути, ничего привычного тут не было…
Даже избушка, стол, табуретка – все было не таким …
Нажимать на синюю кнопку не было нужды, потому что Юлия Петровна чувствовала: все течет, но ничего не изменяется…
Ни есть… Ни пить… Ни спать… Ни поболтать с кем-то…
Чем же тогда заняться?.. Что делать?..
Хотя, языком почесать можно… Есть не собеседники, но, хотя бы, слушатели… То бишь, зверюшки…
Юлия Петровна пересказывала им свою жизнь… Пересказывала жизни родных, подруг и знакомых…
Кот равнодушно глядел зелеными глазищами… Сова еще равнодушнее таращилась желтыми гляделками…
Юлия Петровна пробовала сиживать и окошка и глядеть – просто глядеть – наружу…
Было скучно… Тоскливо… Взвыть впору…
Пробовала делать поток видимым и разглядывать…
Но поскольку внутри нее поток чувствительно повторялся, то воспринимать его раздвоенным было неудобно: глаза слезились, и голова покруживалась…
Тогда Юлия Петровна попробовала выходить на прогулки… Кот и сова за ней никогда не следовали: оставались в избе…
Но эти попытки не прибавили желанного разнообразия…
Стены тоннеля не подпускали к себе… В шаге от них воздух делался плотным и отталкивал…
Ни потрогать их, ни опереться…
Оставалась фиолетовая травка под ногами… Уж ее-то можно было разглядывать безнаказанно… Что Юлия Петровна и делала…
Стебельки и листочки были разными… Длинными и короткими… Стреловидными и овальными… С краями резными и ровными…
Смотреть на саму траву было удовольствием…
Но как-то Юлия Петровна вгляделась в межлиственную мглу и охнула от испуга: нельзя, нельзя этого делать!.. Потому что там оказалась такая глубина, в которую упасть и пропасть – плевое дело… И какие-то там движения будил ее взгляд… Непонятными и страшными они были…
Испугавшись этих движений , Юлия Петровна прекратила разглядывать стебельки и листики…
Отказалась от прогулок…
Безвылазно сидела в избе… Молчала так же, как молчали кот и сова…
5.
Беспокойства начались неожиданно…
Однажды кот подошел и осторожно укусил за ногу.
- Ты чего? – вскрикнула Юлия Петровна. – Свихнулся, что ли?..
Кот сурово на нее глянул и отошел.
“Хоть бы мяукнул, что ли, скотина! – подумала Юлия Петровна раздраженно. – Все бы веселее было!..”
И вдруг почувствовала: там, наверху, - чужой !..
Вот и настал ее миг!.. Миг сторожихи !..
Не для таких ли моментов ее сюда и поставили?..
Она занесла руку над красной кнопкой…
Помедлила…
Глянула на зверюшек …
В их глазах был явное осуждение: чего копаешься!..
Тогда она решительно нажала…
Поток летящих стал видимым… И остановился…
Юлия Петровна поспешила на крылечко и замерла там, изо всех сил напрягая зрение…
Ропот послышался сверху… Остановленные проявляли недовольство…
Ишь ты!.. Не так уж они тихи, как представлялось!..
Вот он!.. Взгляд Юлии Петровны словно притянуло к мужчине средних лет в синем тренировочном костюме…
Кот и сова появились на крылечке… Кот, довольно урча, потерся о ногу хозяйки, а сова присела к ней на правое плечо…
А затем они втроем…
Взвились…
Ракетой взвились туда, к замершим … К тем, что недовольно ожидали…
Остановились рядом с примеченным мужчиной…
У того брови насуплены, и лоб наморщен… Гневается…
- Зачем ты здесь?.. Тебе здесь быть нельзя!.. – отчеканила Юлия Петровна.
И сама удивилась твердости своего голоса…
- Вы мне не указ! Я потомственный маг!.. – заносчиво сказал мужчина.
- Не хочешь уйти сам? – удивилась Юлия Петровна. – Заставим!..
Она кивнула коту…
Кот прыгнул вперед и оказался возле ног самозванца.
Затем он воздвигся на задних лапах, а передние положил мужчине на плечи.
Юлия Петровна удивилась: как это могло получиться?.. Ведь там, внизу, в избушке, кот вовсе не казался таким уж большим!..
Мужчина хотел отшатнуться, но когти, что впились ему в плечи, его не пустили…
Кот разинул зубастую пасть и громогласно зашипел – прямо нарушителю в лицо. В глазах его блеснули зеленые зарницы…
Мужчина выпятил губы, ощерил зубы, прошипел что-то ответно, - конечно, гораздо тише, - и… исчез.
Кот повертел головой, победно мяукнул и мягко опустился на все четыре лапы. Снова стал небольшим, тихим, невозмутимым…
А затем – через миг забытья и всплеска блеска – снова была избушка. И Юлия Петровна, как ни в чем не бывало, сидела возле стола, старательно спокойная. А на столе полеживал себе пультик с двумя кнопками. И уж он-то был здесь точно самым невозмутимым…
Косящатое окошко было открыто. Кот лежал на подоконнике, растекшийся и расслабленный, как тесто. А возле его добродушной зубастой морды вертикальным столбиком торчала сова. Глаза ее были открыты и пусты, словно она никуда не глядела и ничего не видела…
Юлия Петровна не задавалась вопросом: как они спустились оттуда, сверху, на каких парашютиках?.. Она безучастно созерцала летучую реку под сводами тоннеля… Затем нажала на синий кружок и прекратила ее видимость…
И все, вроде бы, стало по-прежнему…
После того мужика появлялся еще один колдун: краснолицый толстяк с бегающими глазками. Но того спровадили спокойно, без нажима. Попросили удалиться, - и он понял…
Изредка вылавливали экстрасенсов – мужчин и женщин, молодых и пожилых… Они были еще послушнее: уважали Юлию Петровну и пропадали по первому слову…
А потом в их пределы вторгся Змей, и началась война…
Когда Юлия Петровна увидела его впервые, она поразилась его красоте. Весь он был покрыт сверкающей металлической чешуей. Только лицо оставалось свободным… Чистое молодое лицо с холодными колючими глазами…
- Зачем ты здесь?.. Тебе здесь быть нельзя?.. – сказала Юлия Петровна дежурные слова.
- А ты – зачем?.. А тебе – можно? – процедил он пренебрежительно.
- Меня призвали и поставили! – сказала Юлия Петровна.
- Ну, вот и стой, где поставили! – усмехнулся он.
- Не хочешь уйти сам?.. Заставим!.. – сказала Юлия Петровна и кивнула коту.
Кот прыгнул вперед и, внушительно вырастая в размерах, встал на задние лапы…
Но Змей не стал дожидаться дальнейших действий, - воткнул прямо в нос коту свой железный кулак.
Кот взвыл от боли и облился слезами.
Юлия Петровна, не ожидавшая такого развития событий, ахнула и непроизвольно отступила на шаг.
Но тут вмешалась другая сила.
Сова соскочила с правого плеча Юлии Петровны и, расправив крылья, ринулась на обидчика…
По ней так просто кулаком не попадешь, потому что она подвижна, как ртутный шарик: за миг успевает сменить два места…
И крылами-то хлестанет, - то тем, то этим… И клювом-то острым тюкнет… И когти-то вонзит да и вытянет… Вонзит да и вытянет… Да не просто вытянет, а с поддергом, с надрывом…
Скрежет стоит, - будто ржавым ножом по ржавому железу…
Чешуйки змеевы кои гнутся, кои, вовсе отломлены, под ноги пали… Похрустывают под ногами… Будто ступаешь по осенней листве…
Змей – ну и двужильный! – ущерба своего, похоже, не чувствует… Хорохорится… Бьется, как бешеный… Лапами да зубами, да хвостом орудует изрядно…
Настоящая война ведется между сторожихой да ее зверюшками, с одной стороны, и Змеем разъяренным, со стороны другой…
И от совы, случается, перышки отлетают… И от кота – клочья шерсти…
Так что – по ходу битвы – уже не только чешуйки змеевы хрустят под ногами… С обеих сторон туда, в подножье, заметный прибыток…
Бьются – бьются, и никакого сдвига ни к тем, ни к другим…
Что же делать?.. Как быть?.. Как вырвать победу у неуступчивого Змея?..
Кот урчит, шерсть дыбом, хвостом, как плеткой, хлещет…
И вдруг как взвоет, будто человек в большом горе!.. И мяв такой жалобный из него, - как будто отчаянный вопль о помощи!..
И сова ему в унисон заклекотала, заухала, ни на миг не прерывая своих отчаянных наскоков… Тоже будто позвала: подмога!.. подмога нужна!..
Тут уж Юлии Петровне – хочешь или не хочешь, а впору опомниться и вмешаться!..
И Юлия Петровна, понимая, что надо выручать своих зверей, и не зная, как это сделать, вдруг разозлилась и на себя, и на сову с котом, что не так уж могучи оказались, и на Змея, что уж больно неуступчив и неуважлив…
Разозлилась не на шутку, а потом возьми да и крикни в сердцах:
- Пропади ты пропадом, змеище поганый! Идолище острокожее!.. Сдохни всем на радость!..
И едва она успела это выпалить, как Змей засвистел – заверещал удивленно и испуганно… И вдруг - в миг единый – потерял свою чужеродную телесность и ненужность…
Телесность потерял… И голос - тоже… Замолк… Стал почти прозрачным… И повис в остановленном летучем потоке, как равный среди других…
А когда все бойцы снова оказались в избушке, Юлия Петровна включила поток летящих и долго провожала глазами утихомиренного Змея…
6.
Только после того, как сладили со Змеем, Юлия Петровна почувствовала себя полновластной хозяйкой домика-сторожки.
По утрам она прибиралась: вытирала ладонью стол, отворяла окошко, сдувала со стекол пылинки, видимые в утреннем свете, и долго вглядывалась в летящий поток, что, как всегда, был неиссякаемо полноводен…
Всех и каждого она видела ясно до последней черточки… Будто не там, в вышине, они проплывали, а здесь, перед ней, на расстоянии протянутой руки…
Молодым она умилялась, - особенно детям, - ведь они были так красивы… Стариков жалела: чего бы им еще не пожить!.. Цветущий возраст осуждала: надо было лучше цепляться за жизнь – руками, ногами, зубами, чем угодно!..
Глядя на них, таких разных, Юлия Петровна поневоле принималась сравнивать.
Почему она здесь?.. Потому что ее призвали из реальной жизни?..
Или потому, что она сама… умерла?..
Что если она – такая же, как струящиеся под сводами тоннеля?..
Может быть, тот голос, что ее позвал однажды, и был голосом Смерти?.. А где же тогда сама Смерть, - ее саван и ее коса?..
Такие мысли поначалу ошеломляли… Но чем дольше длилось служение , тем привычнее и правдоподобнее они становились…
Разве здесь, в сторожке, - жизнь?.. Разве может она быть без восходов и закатов? Без родных и друзей? Без любимого дома и любимого дела?..
Жизнь – это, прежде всего, дела… Дела и суета вокруг них!..
И еще – Родина… Родина как непременное условие жизни… Как ее пространство, ее территория…
А если разобраться по порядку с тем, что есть?.. Ни восходов, ни закатов, - но обойтись можно… Ни родных, ни друзей, - тоскливо, даже тошно, - однако же, как-то живется…
Дом есть – избенка вот эта… И дело имеется: сторожиха она!..
А Родина – так вот же она!.. Тоннель да вся его внутренность…
Все так?.. Так ли, как помыслила?.. Ни в чем себе не соврала?..
Да!.. Все именно так!.. Она готова повторять это опять и опять…
Но что это значит?..
Страшно думать об этом и это понимать…
Ибо это значит, что она – прежняя, земная, - исчезла, перестала быть… Просто-напросто испарилась…
А вместо пропавшей Юлии Петровны возникла другая старушенция… Тоже Юлия… Тоже Петровна… Но все ее жизненные реалии другие … Чужие и чуждые для нее прежней… Страшные и непонятные… Такие, что прежде могли бы привидеться только в самом кошмарном сне… Только в самом болезненном бреду…
Да, она перестала быть собой… Да, она потеряла себя прежнюю…
И выходит, что смысл ее нынешнего бытия – в поиске себя новой, в опознании и познании себя, в слиянии с собой, в новой самоидентификации…
Кто же ты такая, Юлия Петровна?.. Как же и что же тебя изменило?.. Почему ты не заметила своего превращения?..
А ведь так хорошо начиналось!.. Посадили старушку в избушку, дали в руки пульт, как игрушку, . и стала у нее одна забота: быть сторожихой бесшумного лёта… Живых удалять безо всякой жалости! И наказывать за подобные шалости!..
Юлия Петровна и не заметила, как разжалобила себя и до слез довела… Сидела, носом хлюпала, глаза вытирала…
Кот на нее глядел с немым упреком: чего сырость разводишь?.. И мурлыкал себе негромко, будто пытался убаюкать…
А сова, блистая желтыми тарелками глаз, переминалась с ноги на ногу, - словно желала вцепиться своими когтями…
7.
Потом у Юлии Петровны начались видения. Если бы она была прежней, она могла бы принять их за сны.
Но она прежней не была и то, что видела, - видела, бодрствуя…
Например, она узрела огромные клубки светящихся змей, похожие на холмы или даже на горы…
Змеи почти непрерывно скатывались с вершин, то свиваясь в кольца, то извилисто струясь, как живые ручьи…
Их было так много, они двигались так стремительно, что уследить за всеми было невозможно…
Неужели они хотели заполнить целый мир?..
Глядя на их бесконечное количество, на их грациозное и мерзкое расползание, можно было поверить в их победу над кем угодно…
Они растекались до горизонта во все стороны, образуя единый шевелящийся ковер…
Что вы хотите сказать мне, Великие Гады?.. О чем поведать?.. Какие истины открыть?..
Так вопросила Юлия Петровна…
И вдруг все змеи разом – от горизонта до горизонта – приподняли свои плоские головки и поглядели на нее…
Их слитный взгляд был чудовищно силен… Он налетел на Юлию Петровну, как ураган, ударил ее в грудь, подбросил в воздух и отправил туда, откуда она посмела явиться: в ее тоннель, в ее избушку…
Другое видение было преисполнено света и сияния.
Летучие города, парящие выше облаков… И крылатые обезьяны в белых одеждах, живущие в этих городах…
Когда они распахивали крылья у себя за спиной, те становились жемчужно мерцающими, и сквозь них словно бы что-то еще можно было увидеть…
На обезьянних мордах светились добрые улыбки мудрости… Их многое знание не рождало многой печали…Они глядели дальше: сквозь печаль познания за ее пределы…
Они порхали вокруг Юлии Петровны, как огромные бабочки, и не выказывали никакого недовольства тем, что она оказалась среди них…
А потом пошли видения плохие… В них опять участвовали змеи да крылатые обезьяны… Но то, что происходило с ними, порадовать не могло…
Юлия Петровна видела необъятные массы змей не ползущих, а стремительно и беспорядочно валящихся вниз…
Они падали беспомощно, обреченно и бесшумно… Не шипели… Не разевали пасти… Не капали ядом со своих зубов, изогнутых книзу…
Их почему-то было жалко…
Юлия Петровна в своем видении воспарила сквозь них и над ними…
И увидела желтое жерло гигантской воронки, которое стремительно вращалось, втягивая в себя всё и всех…
Змеи падали в него и в нем исчезали… И каждое исчезновение сопровождалось чуть заметной красноватой вспышкой…
А крылатых обезьян, в свою очередь, засасывал радужный смерч, выросший от земли до небес…
Обезьянам не хотелось в него… Они пытались сопротивляться… Беспорядочно махали лапами… Отчаянно трепетали крыльями…
И все равно сохраняли на своих мордах улыбки… Назло судьбе… Наперекор всему…
Смерч обращался с ними грубо: гудел, завывал и рывками втаскивал их вверх… Одну за другой… Все выше и выше…
Их тоже было жалко… Юлия Петровна плакала и сама этого не замечала…
Понятно было, что змеи и обезьяны обречены, что увиденные картины – это образы их гибели… Но кто и за что их приговорил?.. И в чем они виноваты?..
Юлия Петровна вглядывалась жадно и не вытирала влажных глаз… Вглядывалась так, будто прощалась навеки…
8.
А потом видения прекратились… Только поток летящих остался… Да еще кот да сова, что изрядно надоели…
- Что пялитесь, безротые? – сердито вопросила Юлия Петровна. – Хоть бы словечко от вас! И то бы веселье какое-никакое!..
Зверюшки повели себя странно. Кот встал на задние лапы, а передними замахал в воздухе. То ли хотел оцарапать Юлия Петровну, то ли – погладить… А сова перепорхнула ей на правое плечо и, тихонько гукнув, принялась нежно перебирать клювом ее волосы…
- Что это с вами? – Юлия Петровна не на шутку удивилась и даже испугалась чего-то. Хотя чего, спрашивается, ей было пугаться?..
Кот громко замурчал после ее слов. Юлии Петровне в его мурчании послышалось сочувствие…
Что касается совушки, - та вдруг тоненько засвистела, и печаль – горькая печаль была в ее немудрящей песенке…
Обеспокоенная Юлия Петровна оглянулась туда-сюда… Да что же она за непутевая такая!.. До сих пор не подумала о том, что в избе нет ни одного зеркальца!.. Надо ведь на себя глянуть, - приспела нужда!.. Может, на нее какая-то лихоманка насела!.. Может, лицо ее сделала не чистым!..
Юлия Петровна заметалась по избе… Зашарила по углам…
Кот от нее шарахнулся под стол… Сова взлетела на полку…
Нет в избе зеркал!.. Нет!.. Ни больших, ни маленьких!.. Не может она себя увидеть!.. Хотя, что-то ведь явно случилось!.. Не могут ее зверюшки ни с того, ни с сего так себя повести!..
Хотя… стекло оконное ведь есть!.. И пусть не полностью оно отражает, а только частично!.. Но это лучше, чем ничего!..
Юлия Петровна и так, и этак поворачивала створку окна… И, действительно, видела свое бледное отражение… Но сколько ни смотрела, ничего в нем “ не такого” не нашла…
И вдруг
Сверху
Тяжело упал отвратительный запах…
Упал и придавил так, что захотелось к земле прижаться… Слиться с ней…
В носу защипало, будто в него заполз ежик…
Слезы полились градом…
Юлия Петровна, с трудом преодолевая хруст в шее, подняла голову…
И увидела…
Поток летящих возрос… Это уже не поток… Это лавина… Вал…
И все летящие – черные… Словно бы обугленные… Да не “словно бы”, а так и есть на самом деле…
Потому и запах такой!..
В каком адском пламени они побывали?.. Война случилась.. Или солнце всех сожгло?.. Или упала на Землю Луна ? ..
Юлия Петровна жадно вглядывалась… Будто надеялась в обликах летящих найти отгадку…
Но их не было… Не было у летящих обликов… Ни единого не сожженного лица…
Чем дольше смотрела Юлия Петровна, тем меньше волны, плывущие под сводами тоннеля, походили на людей…
А последние, - так те вообще были как бы простыми поленьями, сгоревшими в печи…
Да, последние!..
Потому что “поленья” пролетели, - и всё!..
Больше не было никого!..
Неиссякаемый поток иссяк… Прекратился…
Как же такое возможно?.. Что за нелепость?.. Это какая-то ошибка!.. Просто заминка, не иначе!..
Возможно, из-за обильного наплыва они сами себе перегородили дорогу и устроили пробку!..
Сейчас они разберутся и хлынут новым потоком!..
Сейчас!..
Вот сейчас!..
Еще немного, и покажутся!..
Но нет, нет, нет!..
Никого!..
Ни единой фигуры!.. Хотя бы обожженной!.. Хотя бы обугленной!..
Ну, куда же вы делись, в самом-то деле?..
И что ей теперь делать, “сторожихе”?.. Зачем она нужна?..
Юлия Петровна, опустив мокрое от слез лицо, горестно задумалась…
А потом вспомнила, каким образом покинула избушку ее предшественница, и решила повторить то же самое…
Она вылетела в растворенное окошко и, что было сил, помчалась догонять последних …
Ах, как она торопилась!.. Ах, как она подгоняла саму себя!..
И догнала-таки!.. И настигла!..
И, не выдержав, закричала от страха…
Потому что тоннель закончился между двух бездн…
Одна бездна вела вниз, в “нижний космос”, и там сияли миллионы звезд…
Вторая бездна вела вверх, в “космос верхний”, и там тоже было звезд неисчислимо…
Выход из тоннеля перегораживала тонкая пленка… Тонкая, как стенка мыльного пузыря…
Самое удивительное происходило, когда очередной летящий эту пленку преодолевал…
Потому что каждый, кто проходил сквозь нее, делился на два разных существа…
На блистательного Змея в стальной чешуе, который исчезал в “нижнем космосе”…
И на Белоснежную Обезьяну, которая воспаряла в “космос верхний”…
- Что это?.. Зачем?.. Почему?.. – прошептала потрясенная Юлия Петровна.
И было ей отвечено :
- Таковы люди!..
- И я такая же? – спросила Юлия Петровна.
- И ты! – подтвердил голос…
Юлия Петровна его уже слышала раньше… Это он предложил ей однажды подниматься вверх по лестнице…
- И мне туда?.. – спросила Юлия Петровна со страхом.
- Тебе – назад! – повелел голос. – Вернись и жди, когда появится новая и тебя сменит!..
Юлия Петровна кивнула и полетела к избушке с облегчением и досадой…
____________________________________
