42.
Мама позвякивала кастрюлями на кухне. А мы, трое мужиков, собрались в дедовой комнате на секретное совещание.
Объявил “сбор дружины”, конечно же, дед. Он и начал разговор.
ДЕД: Мы неправильно живем!.. Плывем, как щепки, по течению!.. А ведь мы – не обычные люди, не обыватели!.. Мы – псиды!.. Да-да!.. В оперативных акциях участвовал только я!.. Но реальные навыки пси-диверсанта я передал и сыну своему, и тебе, внучара!..
ОТЕЦ: Зачем ты об этом?..
ДЕД: Затем, что надо!.. Хватит быть страусами и прятать голову в песок!.. Можно сказать, что мы трое – боевая группа!.. Вооруженное подразделение!..
Я: Чем это мы вооружены?
ДЕД: Глупый вопрос, внучочек!.. Наше умение страшнее любой установки залпового огня!..
ОТЕЦ: О чем ты вообще?.. К чему ведешь?..
ДЕД: К тому, что любая способность не должна пропадать втуне!..
ОТЕЦ: Поконкретней можно?..
ДЕД: Мы можем разрабатывать и проводить собственные операции!..
ОТЕЦ: Какие?.. На что направленные?.. Против кого?..
ДЕД: Можно контролировать чиновников! И отучать их от коррупции!.. Можно, в кои-то веки, бандитов реально перевоспитывать! Перепрограммировать!..
ОТЕЦ: Благодетель рода человеческого, да?.. Робин Гуд двадцать первого века?.. Окстись!.. Выкини из головы эту блажь!..
ДЕД: А чего это ты раскомандовался?.. Яйца курицу не учат!..
ОТЕЦ: А того, что ты давно под колпаком!.. И сидеть тебе надо тише воды – ниже травы!..
ДЕД: И кто же меня пасет, по-твоему?
ОТЕЦ: Контора, конечно!.. ФСБ, если по-современному!..
ДЕД: И откуда ты знаешь про это?
ОТЕЦ: Оттуда!.. Я их сексот!..
ДЕД: Ты – стукач?.. Мой родной сын?..
ОТЕЦ: Не стань я сотрудничать, ты бы давно уже дома не был!..
ДЕД: Ради меня, значит?..
ОТЕЦ: Ради всех нас!.. Чтобы могли жить спокойно!..
ДЕД: Силен ты и хитер!.. Кто бы мог подумать!.. Осек ты меня!.. Подкосил!.. Значит, сидеть и не рыпаться?
ОТЕЦ: Значит!..
ДЕД: Раз! – и мордой в унитаз!.. Молчу, скрываюсь и таю!..
ОТЕЦ: Правильно делаешь!.. А то я, грешным делом, подумал: уж не возрастное ли у тебя?..
ДЕД; Это маразм, что ли?
ОТЕЦ: Что-то вроде!..
ДЕД: Ладно!.. Разговора не получилось!.. В благодетели мы не полезем!..
ОТЕЦ: Не обижайся!.. Думаю, здесь я прав!..
ДЕД: Волкодав прав, людоед – нет!.. Иди, внучарик, вместе с папой!.. Да смотри, - никому ни гу-гу!..
Я: Не маленький – понимаю!..
Тем и закончилось наше “секретное совещание”…
43.
Когда папа и мама слиняли на свои работы, я подкатился к деду.
- Ты что, банду псидов хотел создать?.. Мы бы, как три мушкетера, - всех на лопатки!..
- Эх, внучара-внучара!.. Мы – Трис да я – последние могикане!..
- А мы с батей?..
- Да что вы!.. Головняк и геморрой, который я сам себе создал!..
- Зачем же создавал?
- Да сдуру, если признаться!.. От тоски по прошлому!.. Я же вас, по сути, - подставил!..
- Спасибо тебе!.. Псидом быть – клёво!..
- Тебе спасибо, внучарик, за поддержку!.. Слушай, а может, и впрямь?..
- Ну, что?.. О чем ты?..
- Ты у меня… того… завихрений не наблюдал?..
- А что такое псид, по-твоему?.. Сплошное завихрение!..
- Утешил, внуксик!.. Ладно, проехали!.. Ступай!.. Меня чего-то в сон клонит!..
44.
Я ушел к себе, уселся за стол и стал думать, как можно использовать псидские способности…
Главное, конечно, - влезать в чужое сознание!..
А кроме этого?..
Неужели никак?.. Не может этого быть!.. Потому что не может быть, и всё тут!..
Пси-диверсии можно ведь совершать не только против людей!..
То есть?.. Против животных, что ли?..
Ну конечно!.. Против всяких милых зверюшек!..
Кстати, в этом случае разве годится обозначение “диверсия”?..
Это не диверсия, - это акция, эксперимент, исследование… И не “против” она проводится, а вовсе даже “для”!.. Для науки, для познания, для улучшения людской породы…
А еще можно попробовать установить “пси”-связь с крупными растениями. Например, с деревьями… Ведь они тоже обладают жизнью…
А если с Богом попробовать связаться?..
Подумал об этом и сам испугался… Эк меня заносит лукавый разум!.. С моим суконным рылом да в калашный ряд!..
Мама – прослышь она про мою придумку – меня бы, наверно, изругала не на шутку!.. И правильно бы сделала!..
45.
Принцип делового человека: сказано – сделано!..
Я решил начать с кошек и собак, поскольку их много.
Вышел из парадной, - и вот она, псина!.. Мощная восточноевропейская овчарка… Спокойно стоит рядом с тощей седовласой бабулей в синем платье и золоченых очках… Бабка то ли кого-то ждет, то ли просто наслаждается хорошей погодой и солнечным теплом…
Я присел на травку, прислонился спиной к низкорослой березке и “надвинулся” на собаку.
И сразу на меня нахлынули эмоции и запахи… Среди первых преобладали настороженность и злоба… И еще страх… (Надо же, собаки, оказываются, боятся!..)
А среди вторых один запах был сильнее других и казался очень знакомым… Мне даже захотелось чихнуть, хотя какой может быть чих в бесплотном виде!..
Я поглядел “сквозь” собачьи глаза и увидел… самого себя… Но боже ты мой, что за карикатурой я был!.. Низкорослый карлик, раздавшийся вширь… Изо рта, из подмышек, из паха текли три потока запахов… В шаге-другом от тела они сливались… Так – двояко – их и можно было воспринимать… Верхним чутьем – по отдельности… Нижним чутьем – слитно…
Окружающий мир был изрядно обесцвечен… Цвета казались блеклыми, полустертыми… зато звуков было столько, что я поначалу воспринимал их как единую какофонию… А чуть погодя, звуки начали дифференцироваться, выпадать из общей неразберихи, существовать наособицу…
В конце концов, мир шелестел и грохотал весьма разнообразно, и все его шелесты и грохоты были интересны и поучительны…
И я почувствовал, что “коротышку” можно не бояться, и переключился на хозяйку, чьи запахи были так знакомы и так приятны…
С собакой разобрался… Можно, видимо, решить, что и со всеми остальными животными – тоже!.. Хотя родаки сказали бы однозначно, что это – верхоглядство… Но они ведь и знать ничего не знают – ни дед, ни батя, ни мама…
Значит, обратимся к растениям!..
Поскольку я сижу, привалясь к березе, то к ней, березоньке, и наведаюсь!..
Я задрал голову и скользнул глазами вверх… Листья-“полтиннички”, металлически поблескивая, слегка подергивались от неощутимого ветерка. Они висели вокруг ствола, как рой каких-то межзвездных насекомчиков…
Ну что же, привет вам, пришельцы из космоса!..
Я “надвинул” на себя узорчатую крону и чуть не вскрикнул…
Не вскрикнул только потому, что панически заторопился.
Торопиться надо было изо всех сил!..
Потому что промедли я на миг-другой, - и пропал бы в самом прямом смысле!..
Внутри березы была жизнь…
Жизнь была, - но Разума не было!..
Только Ощущение!..
Вся береза была потоком Ощущения, фонтаном Ощущения, бьющим из-под земли…
И в нем, в безразумном Ощущении, я стал стремительно растворяться…
То есть, береза пыталась “отформатировать” меня на свой лад…
Этот “поток”, этот “фонтан” был настолько вязким, приятным, притягательным…
Это Ощущение было настолько всеобъемлющим, настолько необычным…
Хотелось в него войти, с ним слиться!..
В нем было всё, что живо: и земля, и воздух, и вселенная, похожая на бескрайнюю раскидистую крону…
Очарованный и перепуганный до крайности, я отпрянул из последних расплывающихся сил…
И снова оказался “в себе”… И с удовольствием почувствовал, как побаливает спина, впечатанная в ствол…
А как насчет Бога?.. Для завершения опыта!..
Дерзнем?..
Подумал об этом, и какой-то предостерегающий холод вдруг провеял изнутри…
Нет уж – нет уж!.. Я, может быть, и глуп, в силу своего малого возраста!.. Но не на столько же, чтобы поддаваться безумной мысли, что случайно проникла в башку!..
Я вскочил с травы, отряхнулся и решил прекратить свои научные занятия насовсем!..
46.
- Если собираешься стать большим чиновником, значит, тебе надо почитать про НЛП! – сказал батя…
Поскольку я его уважаю и привык прислушиваться к его советам, я, недолго думая, залез в Интернет и стал выяснять, что за темку он мне подкинул…
Первым делом выяснил, что эта аббревиатура означает “Нейро-лингвистическое программирование”.
Затем содрал из Интернета объяснение терминов:
“Нейро – определяет связь с нашей неврологической системой, т.е. определяет путь использования наших органов чувств: зрения, слуха, осязания, вкуса и обоняния. Наша физиология и наше мышление функционируют как одна система. НЛП значительно расширяет возможности нашей неврологической системы и учит управлять ею.
Лингвистическое – определяет связь между языком, используемым человеком, и его жизненным опытом. Наши лексические модели являются выражением образа нашего мышления и в большей или меньшей степени отражают нашу внутреннюю сущность.
Программирование – позволяет исследовать и изменять переживания и опыт. Программа – это совокупность действий, предназначенных для достижения определенного результата. Достигнутые нами результаты и воздействия, которые мы оказываем на себя и других людей, являются следствием нашей личностной программы. Осознав элементы личностных программ, в какой последовательности эти элементы воспроизводятся в поведении или мышлении, мы можем управлять собственными переживаниями, состоянием и поведением.
Главной целью НЛП является глубокое познание своего поведения, а также его совершенствования. Также НЛП разрабатывает системы специальных приёмов, направленных на совершенствования тех или иных качеств человека, необходимых для успешного выполнения поставленных перед ним задач из самых различных областей человеческой деятельности и различной значимости .”
Всё это поначалу показалось мне весьма интересным и привлекательным. Поэтому я стал вгрызаться в гранит этой псевдонауки дальше, не жалея ни сил, ни времени…
И…
Обрушил…
Растоптал…
Отверг всю мнимую привлекательность НЛП…
Ибо многие источники утверждают, что НЛП – неэффективно и является мошенничеством, а также говорят о неэтичности применения его практик…
НЛП не имеет ничего общего с нейрологией , лингвистикой или даже респектабельной поддисциплиной нейролингвистикой …
Бо?льшая часть проверочных научных экспериментов показала неэффективность методик НЛП, и отсутствие у них научного обоснования…
А самое большое впечатление на меня произвело то, что в России многие общественные деятели и представители Православной церкви считают, что использование НЛП неприемлемо в рамках православия , поскольку для НЛП отношения между людьми становятся средством к личному успеху вместо средства к постижению Бога через жертвенную любовь к ближнему…
Этот последний тезис привел меня к полному неприятию НЛП, как руководства к действию… Видимо, я недооценивал влияние мамы и ее религиозности на меня и на мою душу…
Всегда батя и дед были для меня на первом месте, как учителя и образцы для подражания…
Но на этот раз батин совет не сработал, и, потратив на НЛП два месяца своей жизни, я пришел к выводу, что даже батя может быть не прав…
47.
А затем последовали такие события, которые могли бы запросто свести с ума человека, менее подготовленного, чем я.
Начались они с того, что Ирка Машнина опять стала какой-то “не такой…”
Первая странность: никому не смотрела в глаза при встрече и при любом разговоре. Утыкалась глазами либо в лоб, либо в подбородок собеседнику.
Вторая странность: вдруг сделалась резко приземленной; ни об искусстве, ни о театре – ни звука. Зато на природе – всяких там птичках да цветочках – словно бы помешалась. Говорила об этом с таким чувством, что за нее становилось неловко. “Зеленая”, понимаешь ли, нашлась!.. “Гринписовка”, понимаешь ли!..
Другие ребята, похоже, не обращали внимания на перемены в ней. Но ведь я-то ее знал немножко побольше, чем другие…
Решив прояснить ситуацию, я догнал ее на улице после уроков и в лоб спросил:
- Ирка, ты чего?..
Она глаза скосила, прищурилась ехидно, но не остановилась.
- А ты чего, Витька? – спросила с насмешкой. – Чего такие умные вопросы?..
- Вижу, с тобой что-то не так!.. Может, помочь надо?..
- Спасибо, что увидел! – сказала она, погрустнев. – Никто мне помочь не может!..
Тут уж я не выдержал и съехидничал в свою очередь:
- Что, мировая скорбь замучила?.. Weltschmerz ?
Ирка меня не услышала… Остановилась и задрала голову…
Ну, голуби!.. Ну, целая стая!.. Ну, и что?..
- Видишь?.. – выдохнула, и глаза заблестели, будто слезы наготове.
- Ты чего? – переспросил я тупо.
Меня вдруг испугала мысль, что она всерьез впадает в безумие. Говорят, с артистками это бывает!..
Ирка все смотрела на голубей и что-то шептала.
Я прислушался и уловил две последние строчки каких-то стихов…
- …И так плавны его круги,
Что воздух кажется тугим!..
- Хочешь, пойдем в кино? – спросил нарочито громко, чтобы вывести Ирку из транса.
Она и впрямь очнулась и поглядела на меня, как будто впервые увидела.
- А что это изменит? – спросила меланхолично.
- А что надо изменить? – спросил я резко. – Хватит киснуть!.. Поделись печалью, если не секрет!..
- И секрет, и тайна! – сказала Ирка.
- Это про книгу Ронды Берн? – спросил я, улыбаясь. – Там не скорбь, а радость!..
- Да что ты понимаешь! – сказала Ирка. – Тебе жить здесь, - вот и радуйся!..
- Хм!.. Ну, прямо загадка на загадке!.. А тебе что, - не жить, что ли?.. Или жить не здесь?.. Переезд наметился?.. Обмен?..
- Пойдем! – вдруг сказала она решительно.
- Куда?..
- Ко мне! – сказала она, схватила меня за руку и повлекла за собой. А вернее, - поволокла, как торопливая мамаша тащит своего отпрыска…
48.
На ее письменном столе – небрежно, наискось – лежала изрядно потрепанная книга Станиславского “Моя жизнь в искусстве”.
На стенах были беспорядочно развешаны фотографии разных актрис, - видимо, знаменитых. Все лица почему-то были грустными. Не иначе, у них тоже “вельтшмерц”…
Судя по Иркиному поведению, я ждал чего-то необычного, и даже мыслишка мелькнула про секс, но я ее поспешно отогнал…
Наверное, я надеялся обнаружить странности во внешней обстановке и с их помощью объяснить Иркины “закидоны”…
Войдя в комнату, Ирка действовала решительно. Подошла к дивану, на котором, видимо, спала и улеглась на него прямо в школьной униформе.
- Не смотри на мои коленки! – сказала строго. – Лучше сядь в кресло и пошарь у меня в сознании!..
Я отвел взгляд от ее круглых коленок, вылезших из-под юбки, когда она ложилась, и пристроился в кожаное кресло, что стояло у стены напротив дивана…
Ну, что же: просят быть “псидом”, - значит, буду им!..
Я “надвинул” на себя ее голову… Или себя – на ее голову… В направленности этого первоначального движения не уверен… Путаюсь… Про себя называю его “броском кобры”…
Так вот, я привычно словно бы “провалился” сквозь слой тумана и оказался в Иркином сознании…
И ахнул… И тут же метнулся бы назад, если бы ледяной ужас не сковал меня…
Дикая картина открылась… Невероятная картина… Откуда она взялась?.. Из какого кинофильма?.. Я за новинками кинофантастики слежу… Но, вроде бы, ничего подобного на экранах сейчас нет…
Хотя, может быть, это не из кино?.. Может быть, Ирка элементарно свихивается?.. Спрыгивает с ума?.. Съезжает с катушек?..
Мысль об Иркиной “шизе” меня успокоила… Разуму надо было ухватиться хоть за какое-то объяснение… А сумасшествие все-таки - вполне земная причина той небывальщины, что предстала…
Ничего Иркиного внутри не было… Почти ничего!.. От ее сознания остался один островок…
И до чего же было тесно на Иркином островке!.. До чего же неуютно!.. Выражаясь по-простому, на нем царил кавардак… Или бедлам…Или хаос…
Грудами были свалены театральные женские костюмы: платья, кофты, платки, сарафаны...
Задники декораций громоздились под разными углами: стена замка, дворянская гостиная, трактирная зала, берег реки и водяная мельница…
Книги… Книги… Распахнутые… Не раскрытые… Со смятыми обложками и страницами.
Фотки актрис – веерами или россыпью…
Цветущие кусты белых роз… Все розы юные, свежие… Едва распустившиеся бутоны…
Среди кустов – обширный диван, обтянутый узорчатой зеленой тканью…
На диване – раз, два, три, четыре… Пять разноцветных подушечек…
Обложенная ими, как-то уж очень вольготно, уютно возлежит Ирка…
Не сама Ирка, конечно, а ее “умственный” двойник… Ее образное представление о самой себе…
А вокруг…
Что-то несусветное вокруг ее островка…
Что-то запредельно бредовое…
Какие-то неприятные багровые вспышки… То мечутся бестолково… То водят хороводы...
От их движения – следы… Тоже неприятные… Словно воспалившиеся рубцы…
Объем пространства странный… Непривычный… Пугающий и отталкивающий… Видимо, не трехмерный… При взгляде в его зеленовато-желтую “гнойную” светимость возникает тошнота…
Багровые вспышки – не просто физические явления… Это живые сущности, несчастные и злобные потому, что никак не могут воплотиться, обрести форму, а с ней – свое собственное бытие…
Внутри каждой мигающей вспышки что-то промелькивает, - зубы, когти, пасть, или нечто на них похожее…
Их мириады, “недовоплощенных”… Почему они такие?.. Где их мир?.. Как он оказался в Иркином сознании?..
Что все это значит, в конце-то концов?..
И при чем тут я, псид несчастный?.. А вернее, - пародия на псида!..
Я открыл рот, собираясь высыпать свои вопросы на Ирку.
Но Ирка меня опередила.
- Витька, ты мой друг? – спросила жалобно. – Помоги мне, пожалуйста!..
- Что случилось-то? – спросил я хмуро.- Что за лажа вокруг?..
- Ты только не смейся!.. – попросила Ирка. – Все это (она повела рукой) – не земное!..
- Ну, конечно!.. Пришельцы!.. Ха-ха-ха!.. – сказал я хмуро. – Не оригинально!..
- Я им нужна!.. Они хотят меня забрать!..
- Похитить, что ли?..
- Давай я их позову!.. Они объяснят!..
Ирка напряглась, подалась вперед и вдруг издала короткий свистящий звук.
Секунду-другую ничего не было… Ирка все так же была напряжена… Я все так же ничего не понимал и чувствовал себя болван болваном…
Затем пришел отклик… Послышался такой же звук, - но тоном повыше…
И что-то появилось…
Что-то похожее на багрово-черную лепешку…
Размеры ее были неопределимы, потому что законы линейной перспективы здесь не работали…
Может быть, это была не лепешка, а некая разновидность летающей тарелки…
Она подлетела совсем близко…
Повисла…
Затем багровое свечение погасла, и лепешка (тарелка) сделалась совсем черной…
И послышался голос…
Мое восприятие раздвоилось… Я слышал переливчатый свист… И в то же время словно кто-то переводил свист в человеческую речь…
Наверное, какой-нибудь киберпереводчик…
- Мы за пределом бытия… Но мы хотим быть…
- На здоровье!.. – сказал я. – В чем проблема?..
- Нам нужна Владычница!..
- Зачем?..
- В ней женская суть Всего!..
- И что?..
- Через нее мы будем!..
- Как это?.. Не понимаю!..
- Мы можем показать!
- Покажите!..
После этого тарелка словно бы встала на ребро и повернулась к нам плоскостью.
Плоскость желтовато засветилась… И мы увидели на ней… Ирку.
Я поглядел: вот она, Ирка, живая, сидит на диване, как ни в чем не бывало…
Но вот же она и на той желтой плоскости тоже…
Значит, там не она, - слава Богу, - а просто ее изображение…
Я глядел на показанную картинку, ожидая продолжения.
И продолжение не промедлило…
В желтой плоскости вдруг обозначился объем, и “тамошняя” Ирка стала погружаться в него, разрастаясь, увеличиваясь в размерах…
Чем больше она становилась, тем меньше человеческого оставалось в ней…
Очертания тела и головы сглаживались…
Создавалось впечатление, что мы смотрим не на Ирку, - пусть и нарисованную, - а на какой-то планетный материк… Смотрим сверху, с орбиты…
А там, под материком, видимо, работают сотни вулканов сразу… Потому что он растрескивается, дробится на глазах… Распадается на одинаковые правильные части, - словно на отдельные аккуратные острова…
В центре каждого острова – большущее вулканическое жерло… Оно не извергает, - оно всасывает… Стремительно всасывает в себя многие сотни этих багровых вспышек, этих недовоплощенных…
И чем больше оно всасывает, тем яснее становится, что под нами никакой не материк, разбитый на острова, а нечто единое, живое, грандиозное…
И вовсе мы не “сверху” на него смотрим… А вполне может быть, что “сбоку” или “снизу”…
А вот с “обратной” стороны нам никогда не посмотреть!.. Потому что нам не хотят это показывать!.. И не увидать нам, что будет с теми “недовоплощенными”, что пройдут сквозь жерло!..
Сказано же нам: благодаря Ирке, они “будут”… Чего же нам еще!..
- Что будет с Ириной потом, после всего? – выкрикнул я.
- Она станет вечной Владычницей! – пришел ответ. – Мы будем ей поклоняться!..
- Ты хочешь этого? – спросил я.
Ирка посмотрела на меня с ужасом и замотала головой: нет!.. нет!.. нет!..
- Ну, вот! – сказал я. – Она не хочет!.. Значит, мы ее не отдадим!..
Ирка всхлипнула… В ее глазах я прочитал благодарность…
- Вы не понимаете!.. – услышал я. – Ее отец был последним нашим шансом!.. Мы его воплотили крайним напряжением всех сил!.. И вот он дал потомство!.. Он дал нам Женское Первоначало!.. Это может стать нашим спасением!.. Спасением целой вселенной!..
- Ирка – не “это” и не “оно”!.. – сказал я - Она здесь, на Земле, родилась и жить будет здесь и нигде больше!..
- Ну, это мы еще посмотрим! – услышал я. – Она родилась здесь, но по нашей воле!.. И мы ее заберем, даже если для этого придется воплотиться, напрягая последние силы!..
49.
Я вернулся в себя и… не знал, что сказать.
- Я же актриса! – прошептала Ирка с горечью. – Я – актриса? Ведь правда?..
- Ты хорошая актриса! – подтвердил я.
- Ну вот!.. А мне говорят, что я какое-то там “женское первоначало”!.. Чушь собачья!..
- И потом разве твой отец – пришелец?.. По-моему, нормальный мужик!.. Наш мужик!..
- Он – человек!.. И я – человек!.. Ведь я – человек, Витька?.. Правда?..
- Ты не человек, Ирка! Ты – женщина!..
- Дурак ты, Витька!.. Помнишь: “Он человек был!..” Откуда это?..
- Наверняка, из киношки!.. Небось, Голливуд пикчерз?..
- Из “Гамлета”, серая личность!..
- Ах да!.. Я забыл, что говорю с Комиссаржевской, Сарой Бернар и Элеонорой Дузе в одном лице!..
- Не придуривайся, Витька!.. Я не хочу превращаться в эту… Ну, которая там у них!..
Иркины глаза вдруг сделались жалкими… “Побитыми” какими-то…
Я подумал, что она сейчас заплачет, и ее надо будет утешать…
Но, к моему удивлению, потоп не состоялся… Ирка проявила героизм и осталась сухой…
Мне было жалко ее… Вот ведь судьбина: узнать, что ты – инопланетянка, и никаких там, на “твоей” планете, сыгранных гениальных ролей, потому что театров там – нет и в помине!..
И еще одно чувство появилось во мне… Я понял, что никогда больше не буду с Иркой целоваться… Почему да отчего, - я в это вдаваться не буду… Не буду и всё!.. Безо всяких обоснований и объяснений!..
- Не знаю, что тебе сказать! – пробормотал я…
Честно говоря, мне сейчас больше всего хотелось уйти… Возвратиться в мир нормальный. В обычный привычный земной мир!.. Чтобы никакой фантастики!.. Никаких инопланетных вывихов!..
- А ты скажи хоть что-нибудь! – попросила Ирка. – Потому что мне страшно одной!.. А с тобой – легче!..
- Мы тебя не бросим! – пообещал я уверенным голосом.
А сам тут же подумал: чего это я так храбро от имени всех?.. Правдивей было бы: я тебя не брошу!..
И уж совсем на задворках промелькнуло: а чем я помочь-то смогу?.. Что моя хилая земная стать против того иноземного, огромного и неприятного!..
- Ты правда не бросишь?.. Правда будешь помогать?.. – робко переспросила Ирка.
- Я друзей не предаю! – сказал я твердо.
Хотя, как известно из литературы, чаще всего предают именно друзья.
Но Ирке я напоминать про это, конечно, не буду…
- Я боюсь!.. Я боюсь!.. – повторила Ирка.
Она бы, наверно, повторяла еще и еще, но я перебил ее.
- Согрей-ка лучше чаю!.. – приказал.
Приказал – и сам удивился своему нахальству…
И еще удивился той готовности, с какой Ирка бросилась на кухню…
50.
Следующим моим шагом должен стать разговор с одноклассниками. Так я порешил…
На последнем уроке Александр Львович учил нас выговаривать каждое слово в предложении предельно медленно и протяжно… А также – говорить в нормальном темпе как можно дольше на одном дыхании… То есть, продолжал готовить из нас риторов…
Урок прошел весело… Аркашка Ларионов сипел, краснел и синел, пытаясь на одном дыхании пересказать “Войну и мир'… Вахтанг Кацарава, впадая в замедленность и протяжность, безбожно коверкал слова, и акцент его был чудовищным…
Конечно, все с охотой поржали и над тем, и над другим… Мне понравилось основное правило ораторской речи: вдыхай воздух только тогда, когда по смыслу допускается пауза… При быстрой ораторской манере полное дыхание недопустимо; есть время только для короткой передышки…
Но все хорошее, к сожалению, кончается… Завершился и этот урок…
Александр Львович попрощался с нами и вышел из класса… А Ирка Машнина – вот ведь незадача! – явно поджидала меня…
Я ей тихонько и так, и этак пытался намекать, что ей пора… Но она – в силу своей инопланетности, - не понимала меня. Или просто не хотела понимать…
Ну, что же!.. Не хочешь, чтобы я поберег твою психику, - и не надо!..
Я встал перед классом и толканул речь безо всякой риторики.
- Однокашники! Коллеги! Господа!.. Я должен сообщить вам странную и, не скрою, неприятную новость!.. Она касается нашей Ирины Машниной!.. Вот этой самой, которая перед вами!..
- Она что, уходит от нас? – обеспокоилась Светлана Рудь.
- Возможно!..
- Говори ясней и короче! – сказал Вовка Буздин! – Намеки слушать некогда!
- Короче, наша Ирина – не человек! – сказал я.
И тут же утонул в ворохе ответных реплик:
- Она – гриб!..
- Нет, она – птица!..
- Чайка!..
- Красная роза!..
- Лань!..
- Пантера!..
- Пиния!..
- Секвойя!..
- Араукария!..
Слушая одноклассников, я понял, что словами им объяснять что бы то ни было, - бесполезно… Слова бессильны в этом – необычном - случае. Слова их не убедят…
Но что же делать?.. Почему я должен ломать над этим голову?.. Почему Ирина со своей бредовой проблемой не пришла к тому же Вахтангу или, например, Гришке!..
Кстати, чем не гипотеза, которая объясняет всё и объясняет достаточно просто!.. Суть ее в том, что Ирина просто-напросто бредила, когда явилась ко мне. То есть, была больной. Может быть, у нее воспаление легких начинается… Или какой-нибудь там супергайморит. Ну, а если уж совсем о тяжелом случае подумать: может быть, она-таки решила с ума соскочить?..
Какой вариант предпочтительней: инопланетный или “сумасшедший”?..
Хотя о чем это я?.. Зачем пытаюсь свернуть “не в ту степь”?.. Не по той тропинке пойдешь, - не там, где надо, окажешься!..
Чем не пословица, кстати?.. Этак я ненароком и мимоходом окажу респект родному фольклору!.. Ай да я!..
…И вдруг – словно вспышка молнии – меня озарило… Я понял, как надо убеждать одноклассников!.. Понял и удивился странности этой мысли: одновременно простой и очень сложной…
Надо им всем показать то, что увидел я в Иркином сознании!..
Тогда они поверят!.. Убедятся!.. Поймут!..
Но как это сделать?..
“Брать” каждого и вводить в Иркину ментальную сферу?.. Громоздко, неудобно, не изящно…
Что же тогда?..
А вот что!..
Я вспомнил деда… Вспомнил дедовы бумаги… Вспомнил историю о том, как его хитрый прибор – то есть, известный мне “шлем” – когда в него попала пуля, наплодил кучу психоклонов деда…
Вспомнил и… выступил в роли “шлема”…
Представил, что все мои одноклассники – некие живые зеркала…
И… отразился… в них… во всех!..
И оставил в них свои отражения…
Не знаю, сколько прошло времени: минута или час…
Это было время тишины…
Время постижения…
Вслед за ним – вдруг, сразу у всех – наступила пора подвижности, реактивности…
Шелест прошел по классу… Будто порыв ветра…
Все глядели на Ирку – или прямо, или поворачиваясь к ней…
Ирка сидела красная… И краснела еще больше… Наливалась краснотой изнутри, как помидорина под солнцем…
Жалела, наверное, что не ушла, когда я ее к этому подталкивал…
- Как матка у пчел!.. – прошептала Светлана Рудь.
- Или королева у муравьев! – прошептала Марина Соломина.
- Надо спасать!.. Надо спасать ее!.. – возбужденно высказалась Томка Морозова.
И даже всхлипнула от возбуждения…
Успокаивать ее никто не бросился… У всех сделался растерянный, очумелый вид…
Небывалая информация была стрессом… А стресс пережить – это вам не поле перейти…
- Выходить они будут на ее семью, на ее отца! – сказал я.
- Ее надо удалить!.. Ее надо спрятать!.. – сказал Гришка Иткинсон.
- Куда? – спросил Виталик Орлец.
- У них наверняка всякие датчики-передатчики! – сказала Марианна Дворко.
- А в Ирину встроен маячок! – поддержал Сашка Каукиайнен.
- Все равно надо попробовать! – сказала Томка Морозова. – Я могу к себе ее взять!..
- Надо не так! – сказал я. – Нелегалы каждый день меняют адреса!..
- Откуда ты знаешь? – спросил Аркашка Ларионов.
Необычный он был сегодня: притихший, не хохмящий…
- Мемуары читаю! – ответил я. – Кстати, очень интересно!..
- Разве Ирина сможет так? – спросила Марианна.
- Запросто! – сказал я. – Каждый день ее берет к себе кто-то один из класса!.. Прямо по списку! По алфавиту!..
- Какая тут конспирация! – пренебрежительно процедил Вахтанг. – Ее родаки будут в курсе! А через них и пришельцы!..
- А мы никому ничего! – предложила Светлана. – Роток на замок!.. А?..
- Не выйдет! – сказал Виталик. – Как объяснить своим, что за девушку ты привел ночевать? Как объяснить, не говоря правды?..
- Соврать что-нибудь! – сказал я.
- Попробовать, конечно, можно! – сказал Гришка с сомнением.
- Значит, договорились! – неожиданно категорично подвела черту Марина.
- Ну, зайцы, погодите! – фыркнула Томка, и неуверенные улыбки были ей откликом.
51.
Как уж там и о чем Ирка договаривалась со своими родичами, я не знаю. Но механизм ее “подпольной” жизни был запущен, и обратного хода не предвиделось…
Мы решили не отдавать Ирку на роль пчелиной матки или муравьиной королевы и, ничтоже сумняшеся, ввязались в драку. (Это, кажется, Наполеон так говорил: “Главное – ввязаться в драку, а там посмотрим!..”).
Я говорил решительно, действовал решительно… Но в глубине души вдруг зашевелились параноидальные мысли. А может, шизоидные…
Что такое человек?.. Продукт эволюции?.. Создание Божье?.. А может быть, маска, кокон, куколка?.. Оболочка, под которой всяким пришельцам удобно до времени прятать свои истинные облики?..
Почему мы уверены в истинности своего облика?.. Почему он должен быть единственным?..
Быть может, все мы – словно кочны на грядках… И чтобы добраться до нашей сути, с нас надо снять множество “капустных листьев”, а точнее – “сорок одежек и все без застежек…”
Какой-то мерещится мне странный комок пластилина… Берут межзвездное чудо-юдо и сминают, скатывают его в n -мерный шарик. Или вообще распихивают, закодированного, по хромосомам…
А затем – вминают в этот шарик другое, третье, четвертое чудо-юдо… В принципе, - сколько угодно!..
И, в конце концов, из этого шарика вылепливают многомерного идеального человека, который, в силу своей многомерности, для нашего трехмерного континуума является невидимым и неосязаемым… Или частично видимым… То есть, таким, каким мы привыкли видеть хомо сапиенса: две ноги, две руки, тело, голова…
Затем окружают этого “человека-идею” нематериальной оболочкой, то есть, душой. И в нее, в душу, человек реальный складывает лучшие мысли и чувства, что были у него…
Сколько же надо трудиться, сколько пота и крови истратить, чтобы докопаться, в конце концов, до себя истинного, до себя идеального, спрятанного в центре твоей души!..
И надо ли до него докапываться, до “центра”?.. Вот в чем вопрос!.. Вот в чем сомнение!..
Для Ирки Машниной это решается однозначно: не надо!..
А для нас, для остальных?.. Для меня самого, в частности?..
Что сокрыто в нас?.. Кто мы такие?..
Не свихнуться бы ненароком из-за нашей гениальной актрисы!..
52.
Или дед и батя недопонимают, кто и что такое псид, или они просто-напросто не думали о других возможностях использования псидов, кроме как для разведки и для войны…
Или – супервариант – в моем лице началась новая популяция, новая генерация псидов. Я – мутант и этим интересен… Я – развитие темы… Высшая ступень… Или скажем скромнее: следующая ступень в эволюции псидов…
И вообще термин “псид”, на мой взгляд, - однобокий, не полный, неудачный. “Пси-диверсант” – это, как уже говорилось, разведка и война. И ничего кроме войны и разведки…
А если по-лругому?.. Например, просто “пси-человек”?.. Тогда сокращенно получится “псич”… Неудачно получится. Потому что псиной, собачатиной несет от такого сокращения…
Может, взять благородную латынь?.. “Пси-человек” по латыни – это “пси-хомо”…
А сокращенно?..
Сокращенно выходит “псих”, что, конечно, тоже неприемлемо, как серьезный термин…
Резюмирую: термин придется оставить прежним, поскольку ничего лучшего на ум не приходит…
Вот алфавитный список из нашего классного журнала:
1. Буздин Владимир.
2. Дворко Марианна.
3. Иткинсон Григорий.
4. Кацарава Вахтанг.
5. Каукиайнен Александр.
6. Ларионов Аркадий.
7. Машнина Ирина.
9. Морозова Тамара.
8. Орлец Виталий.
9. Рудь Светлана.
11. Соломина Марина.
12. Строев Виктор.
За каждый месяц Ирка Машнина – наша нелегалка - почти три раза будет совершать “круг почета”: обходить всех одноклашек… Будто революционерка из “Народной воли”…
Помнится, я в каждого внедрил своего психоклона, свою психокопию, чтобы доказать “инопланетную правду” Иркиных слов…
Хорошо, что после “киносеанса”, после демонстрации, я этих клонов не отозвал и не уничтожил!.. Теперь они могут очень и очень пригодиться!..
Потому что за Иркиными перемещениями надо присматривать!.. Надо их контролировать и регулировать!..
Короче говоря, нужен ЦУП: “Центр Управления Полетом!..”
Содружество моих психоклонов и стало таким Центром!..
Структурно я представлял его как многогранную пирамиду: в основании мои психокопии, а на вершине - я самолично…
Зрительный образ – “пирамида” – был красивым и стройным. А вот ощущения мои были иными… Адекватных слов для их передачи я не могу отыскать… Видимо, их в принципе найти невозможно…
Наверное, так чувствует себя шизофреник, когда его единая личность, распадаясь, превращается в толпу…
Другое дело, что шизофреник над своей “толпой” не властен. А я ощущал свои психокопии, как верных, преданных друзей, которые всегда рядом…
И еще я “слышал” суммарную пси-ауру любого из своих одноклашек…
И через эту ауру я мог получать информацию об охраняемой нами Ирке – несчастной инопланетной девчонке…
Женское начало им, видите ли, понадобилось, придуркам космическим!..
Кукиш им с маслом!.. Фигос под нос!..
Мы своих не выдаем!..
53.
Бог троицу, действительно, любит… В пословицах сконцентрирован вековечный народный опыт…
Пришельцы обнаружились, когда Ирка гостевала у Гришки Иткинсона – третьего по списку в классном журнале.
Через свою психокопию, сидящую в Гришкиной башке, я это почувствовал сразу, в самом начале…
Было так: свет окружающего мира стал меркнуть… Как будто кто-то, передвигая рычажок реостата, медленно понижал напряжение во вселенской электросети…
Причем все это происходило в пространстве мысленном, виртуальном, в пси-измерении…
Реальный мир оставался неизмененным…
От этого не становилось менее страшно… Потому что даже не страх, а ужас, то есть, высшее выражение страха вызывала наползающая тьма… Какую-то запредельную жуть…
Хочешь – не хочешь, возникало чувство безысходности… Невозможности борьбы… Бессмысленности сопротивления…
Поначалу я подумал только о себе… О том, что происходящее касается только меня… К одному лишь мне имеет отношение…
Но чем ближе наползало это , тем яснее виделось: я не один… Мы, одноклассники – не телесные мы , а наши бесплотные сознания и подсознания, - образовали некое единство… Словно бы некую призрачную сеть, в центре которой находилась Ирка Машнина…
Наша земная девчонка… Наш земной человек, защитить которого мы решили во что бы то ни стало…
Обступившая мерзкая непроницаемая беспросветность, сверхтьма , остановилась возле границ нашей совокупности, возле нашего периметра…
Остановилась, продолжая излучать на нас бессмысленность борьбы, противодействия, безысходность, непротивление…
Было в я л о, было б е з в о л ь н о… Было студнеобразно…
Ничего не хотелось…
Не глядеть бы!..
Не дышать бы!..
Ничего бы не понимать!..
И вдруг по цепочке из центра пришел импульс воли, бодрости, действия… Видимо, он пришел от Ирки, от нашей подзащитной…
Я встряхнулся… Нет, все мы встряхнулись…
Возвратилось ощущение себя…
А затем словно изменился масштаб, и самоощущение съежилось, превратилось в частичку большого чувства общности, единства…
Здесь, в бесплотном мире, мы словно забыли про свои тяжелые и ненужные тела и стали одной огромной сильной сущностью…
И то, что на нас нападало, что хотело отнять у нас Ирку Машнину, - видимо, уяснило, как мы сильны, как мы непробиваемо едины, - и поэтому остановилось…
Остановилось в недоумении… Не понимая, что мы такое, и что с нами делать дальше…
Угроза продолжала исходить, излучаться на нас, но такой страшной, как прежде, она уже не казалась… Неуверенность, что к ней примешивалась, практически сводила угрозу на нет…
Я подумал, что мы победили, и в ответ на мою мысль что-то сильно полыхнуло в окружающей тьме… Словно вокруг нас за долю секунды промчалась круговая молния… Промчалась и погасла, никому не причинив вреда…
- Отдайте!.. – услышал я голос, идущий со всех сторон… - Отдайте, или вам будет плохо!..
- Не отдадим, и не надейтесь! – послал я ответ. – Ирка – наша подруга!.. Наша, - и всё тут!..
- Мы возьмем ее! – снова раздался “всесторонний” голос. – Мы ее возьмем!..
И… Тьма отхлынула…
Вернулся реальный мир… Я снова был большим и тяжелым человеком… И одноклассники мои тоже опять стали человеками…
А Ирка Машнина опять была у Гришки…
Скрывалась, понимаете ли!.. Пряталась, курам на смех!..
54.
На другой день мы снова остались в классе после уроков.
- Рассказывать о том, что было? – спросил я.
- Не надо! – вразнобой ответил класс.
- Какие выводы сделаем? – спросил я.
- Пролетарии всех стран, соединяйтесь! – сказал Володька Буздин.
- В единении – сила! – поддержал Гришка Иткинсон.
- Других мнений не будет? – спросил я.
- Не будет! – сказала Томка Морозова.
- Мне страшно! – сказала Ирка. – Спасибо вам всем!.. Я ненавижу этих… чужих!
- Мы тоже их не шибко любим! – сказал Вахтанг.
- Заколдовать бы их на фиг! – сказал Аркашка Ларионов.
- Загипнотизировать! – поддержала Марина Соломина.
- Значит, выводы таковы, - подытожил я. – Держаться вместе!.. Не вестись ни на какие посулы, если кого-то попытаются отколоть!..
- Долой пироги и пышки! – провозгласил Аркашка. – Да здравствуют синяки да шишки!..
Смешок прошелестел ему в ответ.
- Думаю, атаки не прекратятся! – сказал я. – Но в какой форме, - вот в чем вопрос?..
- Люди, будьте бдительны! – сказал Аркашка дурашливо.
- Вот именно! – согласился я. – В этом наша мудрость!..
55.
Вовка Буздин верил в свою спортивную звезду. Верил, что рожден для большого спорта, для блестящих побед.
В легкоатлетической секции он занимался с десяти лет. Пробовал себя в беге на короткие и длинные дистанции, в прыжках в высоту и в длину, в метании гранаты и копья…
К своим шестнадцати годам знал твердо: его судьба – быть стайером!.. Тренер уверял, что из него даже может получится марафонец, но надо подождать, пока организм закончит расти…
Каждое утро он вставал пораньше, чтобы пробежать свои обязательные пять километров. Мать спала, ее бы и пушечный выстрел не разбудил. Со своих модельерских пред-а-парте, или как там их еще, она всегда приходила очень поздно и на другой день вставала лишь к обеду…
Отец – футбольный тренер – вел к победам какую-то команду в Ирландии…
Так что каждое утро было у вольного Вовки в полном распоряжении…
Свой бег он превратил в священный ритуал, правила совершения которого были незыблемы…
Встав с постели, он подошел к окну и раздернул шторы.
Небо было чистым, солнце – ярким, ветер лениво пошевеливал ветви.
Настроение от всего этого сразу стало радужным.
Не одеваясь, - в одних трусах и босиком – он прошлепал на кухню, намазал маслом кусок булки, вскипятил чайник, сыпанул в чашку две ложки растворимого кофе и залил их кипятком. Потом положил две чайные ложки сахара и неторопливо размешал…
Таков был его изысканный завтрак…
Затем он вернулся в свою комнату и облачился в небесно-синий спортивный костюм.
Посмотрев на себя в зеркало, - хорош, мальчишечка! – он вышел из квартиры, закрыл ее на ключ, а ключ спрятал в правый боковой карман штанов…
На утренней улице было тихо. Словно деловитые пчелы, шелестели редкие машины…
Вот он, любимый лесопарк… Только дорогу перейти… Смолистый еловый запах слышен даже тут, возле парадной… От него словно бы слегка пьянеешь на минуту-другую…
Как всегда, бег начинается с установки дыхания… Володя сперва попробовал на счет “два-три”, то есть два шага – вдох, три шага – выдох…
Сразу почувствовал: сегодня в этот ритм не вписаться… Тогда он перешел на счет “три-четыре”, то есть на три шага вдох, на четыре шага – выдох…
Этот ритм показался оптимальным. Володя “вошел” в него и перестал его замечать…
Дышать было наслаждением… Мерно двигать руками и ногами было наслаждением еще большим…
Упругий песок тихонько поскрипывал под ногами. Деревья выходили навстречу: одни приседали, делая книксен; другие на миг склоняли голову, когда он пробегал мимо.
Володя давно понял, что не только люди и животные обладают индивидуальностью. У растений, - в частности, у деревьев, она тоже имеется. Володя даже стишок сочинил и часто во время утреннего бега напевал его про себя на разные мотивчики…
- У каждого дерева свой нрав.
У каждого дерева своя фигура.
Одно спесиво, будто бы граф.
Другое похоже на балагура.
А среди старых усталых рощ
И на холодных крутых откосах
Я видел немало сердитых тещ,
А также пьяниц багровоносых…
Бежалось хорошо… Когда так хорошо бежалось, с Володей происходило что-то непонятное. Он словно бы прекращал быть самим собой, - становился новой сущностью, то ли сотканной из ветра, то ли – из солнечных лучей, то ли – из древесных и травяных запахов…
Переполненный щенячьим восторгом, бессмертный, как бог, неразрывно слитый со всем окружающим, он наслаждался своей гармоничностью, своим совершенством. А тот обычный школьник Вовка Буздин, каким он был, встав с постели, и каким, наверное, будет снова, - наблюдал со стороны за ним сиюминутным , за ним настоящим . Наблюдал и по-доброму завидовал…
Это был бег-полет, бег-танец… Предъявление себя… Представление себя целому миру, целой вселенной…
И вселенная откликалась… Давала знать, что слышит и понимает…И он ее ощущал – всю, целиком… Он словно менялся с ней местами… Вселенная умещалась в нем, в его телесных границах… А он, человек по имени Владимир, действительно, владел миром, потому что сейчас, сей миг был этим миром, заменял его, заполнял его собой…
Словами это не передать!.. Достаточно бессловесного переживания!..
Володя бежал, и на лице его была улыбка, и он совершенно точно знал: встреться ему ненароком любой дикий зверь, - самый страшный, самый хищный, - и он, Вовка Буздин, укротит этого хищника своей улыбкой, заставит его тихонько мурлыкать…
Когда бег получался , можно было вообще закрыть глаза и двигаться, не глядя…
Володя так и сделал, переполненный светом, добром, теплом: закрыл глаза и двигался, двигался, чуть замедлив темп… Двигался, ни обо что не спотыкаясь и ни на что не налетая…
А когда открыл глаза, то невольно ахнул, не в силах сдержать удивления…Да и как тут было не удивиться!.. Ибо финал у привычной дороги, не раз измеренной упругими шагами, оказался совершенно неожиданным…
Где свернул Володя?.. Как и почему свернул?.. Откуда здесь взялся стадион?..
Именно по гаревой дорожке стадиона он сейчас и бежал…
Стадион большой… Все трибуны заполнены до отказа… Тысячи лиц уставлены на Володю… Тысячи рук взлетают и машут, приветствуя его… Тысячи ртов исторгают вопли одобрения…
Мощнейшие потоки энергетической поддержки исходят от трибун… Володя, подхваченный этими потоками, невесом и всесилен… Он мчится быстрей… Еще быстрей!... Он молниеносен!..
Ни рядом, ни за спиной никого нет… Нет соперников… Он один… Он должен победить!..
А вот и финишная лента!.. Володя грудью ощущает ее ласковое сопротивление… Натягивает ее… И рвет сильным рывком…
На трибунах – удесятеренный звуковой шквал… Крики так сильны, что у Володи закладывает уши…
Но зычный голос радиокомментатора перекрывает всех.
- Владимир Буздин – победитель! – орет радио. - Он первый!.. Он самый лучший!.. Он – абсолютный чемпион мира!.. Да здравствует Владимир Буздин!..
Трибуны безумствуют… Там, на трибунах, творится черт знает что!.. Люди вскакивают, приплясывают на месте, обнимаются, шутливо валтузят друг друга…
Затем, как по команде, бросаются на поле… Это похоже на цунами, заставляющее океан выплескиваться из берегов…
Полицейское оцепление – в одну шеренгу по периметру поля – исчезает в один миг… Растворяется в хлынувших толпах…
Чьи-то руки бережно подхватывают Володю… Отрывают от земли… Взметывают вверх – к небесам, к солнцу… Мягко принимают обратно… И снова взметывают… Вверх… Вниз… Вверх… Вниз…
И вдруг…
Всё исчезает…
Резко…
Рывком!..
Первое, что почувствовал Володя, - холод… Пронзительный, безнадежный… Вокруг – ночь… Звезды над головой – как болезненная сыпь…
Он стоит на глинистом бугорке… Вернее, на малюсеньком островке, окруженном непролазной грязью…
На склоне стоять неудобно… Ноги напряжены неравномерно… Левая устает больше…
Володя двинулся, пытаясь подняться повыше…
И… соскользнул вниз… Нельзя было двигаться!.. Это было его ошибкой…
Страх когтистой лапой полоснул по спине… Но быстро исчез…
Потому что грязь оказалась не глубокой – Володе по пояс…
И теплее было в грязи, чем на воздухе…
Поняв это, продрогший Володя присел на дно, подтянув колени к животу… Теперь на воздухе оставалась только голова, более привычная к холоду, чем тело…
Что с ним происходит?..
Куда он попал?..
- Эй!.. – попробовал он позвать. – Есть тут кто-то?..
- Хорошо ли тебе? – тут же откликнулся чей-то голос…
То ли насмешка в нем прозвучала, то ли сочувствие…
- Помогите мне! – выкрикнул Володя.
- Ты мне, я – тебе! – с готовностью сказал голос.
- Да я-то чем могу?.. – удивился Володя.
- А ты выбери, где лучше: на стадионе или в отстойнике?..
- На стадионе, конечно!..
- Ты уверен?.. Может, еще где-то еще лучше?..
Володя хотел уверить, что стадион для него – вершина всех жизненных устремлений…
Как вдруг…
Прежняя картинка исчезла…
Он оказался на сцене… Рядом стояла Маришка Соломина…
Лучи прожекторов сплетали над ними сверкающий венец…
И на Володе, и на Марине были нарядные блестчатые концертные костюмы…
- Выступление финалистов завершают Марина Соломина и Владимир Буздин! – объявил громкий голос.
Грянула музыка, - старый добрый рок-н-ролл.
Ах, как им было хорошо вдвоем!.. Как понимали их юные тела друг дружку!.. Как молниеносно и красиво откликались на взаимные движения!..
Володе казалось, что они с Маришкой – живые ноты… Казалось, что их движения, только их движения, и ничто иное, порождают красивую, пульсирующую, наполненную силой мелодию рок-н-ролла…
Они танцевали, звуча… Они звучали, танцуя…
Своими движениями, своей музыкой они предельно откровенно рассказывали о себе, о своем уходящем детстве, о своей наступающей юности… Они были уверены: весь мир видит их сейчас, и понимает, и любит их…
И они тоже, пока танцевали, - всё понимали и всех любили…
А потом они выплеснулись до конца, до донышка и, опустошенные, остановились…
И грянул гром аплодисментов… И букеты цветов хлынули, как разноцветный ароматный потоп… И кто-то громогласный вещал с небес, что они - абсолютные чемпионы, абсолютные победители… И кто-то повесил на их шеи красивые золотые медали на желтых ленточках…
Необычность происходящего была запредельной… Волнение, ликование, торжество тоже были запредельными… В обычной жизни подобных переживаний быть не может…
Целая новая эпоха происходит, осуществляется, проживается в такие редкостные миги… В такие огромные, необъятные миги… Целое другое бытие …
Но всё проходит, как утверждал царь Соломон…
Прошло и это…
Володя, ошеломленный увиденным и пережитым, вдруг снова оказался во тьме и в грязи...
В холодной тьме и в теплой грязи по горло… Один… Без Марины…
И опять усмешливый голос вопросил:
- Хорошо ли тебе, отрок?..
- Плохо мне! – признался Володя.
- Хочешь ли, чтобы стадион был снова, и рок-н-ролл – тоже?..
- Хочу! – признался Володя.
- Будет тебе дано! – пообещал голос. – Если не станешь возражать!..
- Не стану! – сказал Володя…
И вдруг очутился в утреннем парке… На знакомой дорожке…
Повертел головой… Оглядел себя…
Костюм чистехонек… Никакой на нем золотой медали… К сожалению…
Что это было?..
Недоспал, наверное… Вот и придремалось на бегу…
Надо ложиться вовремя!.. Режим для спортсмена – святое дело!..
Так Володя порешил… И, довольный своим решением, продолжил пробежку…
