В СТОЛИЦЕ
Ворота закрыли. Засовы задвинули.
Дворец остался там, за воротами и засовами…
Они были свободны.
Веське вдруг подумалось, что не только Хлюпь, но и весь дворец – одна большая темница.
Тогда, может, и вся Русиния – тоже?..
И зачем тогда она призвала их, первоклашек мелких?..
Освободить ее от ига царизма?.. Устроить революцию?.. Основать республику?..
Веська видел старые кинофильмы, - там красные убивали белых и наоборот.
Очень много народа надо, чтобы устроить государственный переворот или выиграть гражданскую войну.
Веська решительно не хотел заниматься ни тем, ни другим…
Но что же тогда делать сейчас?.. Сейчас, когда их выпустили на свободу и предоставили самим себе?..
Вот они стоят на площади перед дворцом и озираются… А вокруг – теремки, теремки… Словно кучи разноцветных кубиков…
И никого не видать между ними.
Может быть, их выпустили в раннее утро?.. Или в поздний вечер?..
Тогда все еще спят или уже улеглись… Тогда безлюдие объяснимо…
Но ведь нет же!.. Солнышко еще сияет вовсю, и тени еще не длинные. Значит, до вечера пока далеко, а полдень уже – совсем недавно – миновал…
- Что будем делать? – спросила Майка и посмотрела на Веську.
- А я почем знаю! – пожал тот плечами.
- Я знаю! – сказал Тин солидно. – Пойдем в гости!
- Зачем? – спросила Лина. – И как?.. Без приглашения, что ли?..
- Незваный гость – хуже татарина! – сказал Веська. – Так раньше говорили!
- Сейчас не говорят! – пояснил Тин. – Не толерантная поговорка!..
- Всё равно пойдем! – напористо сказала Майка.
- Зачем? – повторили Лина. – Надо ли вообще ради русалки стараться?.. Она своя здесь, а мы – чужие!
- Может, нас для того и призвали, чтобы Русу спасти! – сказал Веська.
- Ну, а меня пусть бы отозвали! – сказала Лина строптиво. – Спасти страну – интересно и важно! А ради русалки стараться – не хочу!..
- А может, она – последняя в мире такая! – сказал Тин. – И если мы ей поможем, то поможем и стране!
- Короче, пошли! – сказал Веська, прекращая дискуссию, и повел за собой остальных.
Они постучали в дверь ближайшего теремка, но на их стук никто не откликнулся.
Веська слегка потянул за ручку и обнаружил, что дверь не заперта. Она открылась легко и бесшумно.
Внутри было чисто, просторно и пахло какими-то сушеными травами. За столом, слаженным из сосновых досок, сидел мальчик лет десяти, и старательно что-то писал гусиным пером на большом бумажном листе формата А-4. Справа от него стояла чернильница – выдолбленная деревянная плашечка. Мальчик аккуратно обмакивал в нее косо срезанный кончик пера.
Стол стоял в углу, и на него падал свет сразу из двух окон – слева и спереди.
Кроме стола были еще лавки и сундуки, притулившиеся вдоль стен.
Слева от входа располагалась массивная русская печь, блистающая свежей побелкой.
- Здравствуйте! – громко сказал Веська, обращаясь к мальчику, сидящему за столом.
Мальчик поднял глаза на вошедших. Был он беловолос и синеглаз. Одет в светлую холщовую рубаху, расшитую красными крестиками, и в короткие – до колен – холщовые штаны. Икры ног были белыми: видимо, на солнце он проводил гораздо меньше времени, чем за своей писаниной.
- Здравствуйте и вы! – звонко ответил он и улыбнулся.
- Слушай, а ты в кино не снимался? – вклинился Тин. – У тебя такой вид, словно ты спрыгнул с экрана!
- У меня такой вид, какой я сам для себя захотел! – сказал мальчик.
- Тебя как зовут? – спросил Веська.
- Светланом кличут! – сказал мальчик.
Веська назвал себя и своих друзей.
- Чего пишешь-то? – спросил с любопытством.
- Книгу Судьбы! – сказал мальчик.
- Чьей судьбы ?
- Своей, конечно!.. У нас каждый пишет Книгу своей Судьбы!.. Это интереснее любого кино!..
- А зачем? – спросил Веська.
- Что “зачем ”?
- Ну, книгу своей судьбы – зачем?..
- Ну как же! Пока сам пишешь, никто другой ее не изменит!
- А ты не можешь написать, что пошел с нами и нашел сокровища?
- Зачем ?
- Что “зачем”?..
- Сокровища зачем искать?
- Чтобы Русу выкупить у Лесного царя!.. Она, вообще-то, русалка! Но все равно хорошая девчонка!..
- Девчонку спасать?.. Это доброе дело!..
Светлан повернулся к своей бумаге и стал быстро писать, поскрипывая пером…
В ПУТЬ СО СВЕТЛАНОМ
Веське не нравилось, что теперь впереди шел не он, а “новенький”, - то есть, Светлан.
Еще не нравилось, что Светлан – молчун, и каждое слово из него надо вытягивать силком. И даже то, что он взял с собой заплечный мешок и называет его “котомкой” – не нравилось. А в котомку он засунул свою Книгу Судьбы. То есть, попросту говоря, всего-навсего пачку бумажных листков…
- Слушай, а ты давно здесь?.. А у тебя значок на руке не был?.. Ну, перед тем, как сюда!.. – Веська показал на свое предплечье.
- Да что ты пристал, в конце-то концов! – возмутился Светлан. – Ты просил написать про сокровища! Я написал! Но про болтовню в моей книге – ни слова! Ты понял?..
- Про значок-то скажи! И всё! Буду молчать!..
- Не было!.. Никакого!.. Значка!.. – отчеканил Светлан.
Больше от него ничего не добьешься, - это ясно.
Веська вздохнул, смиряясь, и продолжал шагать, молча.
Они покинули веселый разноцветный город и оказались в сумрачном лесу. Ветры улюлюкали и завывали в древесных кронах высоко над ними. Тучи мчались, как спортсмены на Олимпийских играх.
Внизу же царил нерушимый покой. Недвижимы были мхи, травы и кусты. Лишайники, разрисовав неохватные стволы, оцепенело любовались своими узорами. Робкий солнечный луч, случайно упав сквозь небесную прореху, пугался до дрожи и, закрыв глаза, поспешно прятался в ближайшую щелку, чтобы никто его не увидел…
Долго молчать было неинтересно.
- Потому и не видать никого, - сказал Тин, - что все по домам сидят и пишут свои книги!..
- Лучше потусовались бы лишний раз! – неодобрительно пробормотала Лина.
- Им Светлан не велит! – язвительно сказала Майка.
Светлан шагал себе впереди и ни словом, ни звуком не отвечал на ребячьи разговоры. Будто и не слышал их вовсе.
- Хотел бы я знать, - сказал Веська, - каждый день надо в Книгу Судьбы писать? Или можно пореже?..
- Раз в неделю удобнее! – сказал Тин.
- Раз в месяц! – не согласилась Майка.
- Лучше вообще не писать, а просто жить! – сказала Лина.
- Не напишешь день, - и во вчера скакнешь! – вдруг заговорил Светлан. – Если бы никто ничего не писал, - Русинии бы не было!..
- А что ты написал про сокровища? – спросила Майка. – Далеко они?..
- Разглашать нельзя! – важно сказал Светлан. – Должен знать только я!..
Веська шел и хмурился. Что-то было не так… Вернее, всё было не так, всё стало не так после того, как он попал в Русинию.
Раньше он всё решал сам. Он сам руководил событиями. А теперь события руководили им, и всё за него решал кто-то или какие-то внешние обстоятельства.
Почему так?.. Ведь он в сказочной стране!.. Здесь всё должно быть волшебнее, интереснее, веселее, чем раньше!..
Почему так?.. Почему?..
Веська шел, на шаг приотстав от Светлана, и ломал свою голову, свою бедную головушку в поисках ответов…
И вдруг почувствовал, что доломал !.. Додумался!.. Докопался!.. Озарение нашло!..
Всё очень просто!
В том – прежнем – мире он играл . Ежеминутно, ежесекундно наполнял свою жизнь веселой игрой, которую сам же и выдумывал.
А здесь, где игра стала реальностью, ему не хватает, ему, как воздуха, не хватает… игры.
И, значит, что?.. Какие выводы?..
Значит, снова играть надо – вот что!.. Продолжать играть здесь так же, как в том – прежнем – мире!..
Веська аж вспотел от радости, когда додумался до этого.
От радости и от гордости.
Надо же, каким он здесь умным стал!.. Прямо-таки сказочно умным!..
Теперь надо что?.. Теперь надо Светлану дать до конца довести то, что он в своей Книге написал!..
А уж потом действовать самому, - так же, как прежде!.. Так же!.. Так же, и всё тут!..
Светлан привел их на берег реки. Река была широкая. Ближе к середине она стремглав неслась, будто боялась куда-то опоздать. А возле берега была словно бы неподвижной – лениво и почти неслышно поплескивала…
Берег зарос густыми кустами. Продираться сквозь них было трудно. Хорошо хоть колючки на них не росли.
- Зачем ты написал про кусты! – сердился Веська. – Сочинил бы, что на берегу растет мягкая травка!
- Мой папа учил, что к цели идут через трудности! В старину говорили: “через тернии к звездам”!
- А чего ж ты ушел от папы?
- Я был мечтарь! Но не знал об этом!
- Что значит “ мечтарь ”?
- Это человек, что создает и держит мир!
- Как создает?.. Чем держит?..
- Воображением!.. Силой воображения!..
- Ты держишь мир? – насмешливо вмешался Тин. – Воображала ты и задавака!
- Не смей не верить! – вскипел Светлан. – Иначе всё нарушишь!..
- А вот и не верю! – вскричал Тин, кривляясь.
Тут уж Светлан не выдержал: бросился на Тина, и началась потасовка. Удары, подножки, подсечки, броски через бедро, - весь джентльменский рыцарский набор.
У Веськи кулаки чесались, - так хотелось вмешаться.
Но если он вмешается, кто же тогда будет командовать! Кто будет думать об освобожде-нии Русы?..
Веська прыгал вокруг бойцов, выжидая момент…
Вот они повалялись-покатались и, потные, красные, поднялись на ноги, чтобы примериться и броситься снова.
Тут Веська между ними и вклинился.
Ему, конечно, досталось несколько тумаков.
Затем драчуны опомнились, и битва прекратилась.
- Ты сильный! – сказал Тин Светлану.
- Ты тоже! – сказал Светлан.
- Зачем мальчишки дерутся? – спросила Лина у Майки.
- От безделья! – сказала Майка неодобрительно.
- Так зачем ты ушел от отца? – напомнил Веська Светлану.
- Я не сам ушел! – сказал Светлан, и в голосе его была грусть. – Меня взяла Русиния! Каждого мечтаря забирает из реальности тот мир, для которого он рожден!
- Что же тогда получается? – произнес Веська, ошеломленный внезапной догадкой. – Получается, что и мы – мечтари?..
- Да?.. Ты так думаешь?.. – Светлана подобная мысль удивила не меньше, чем Веську. – Но тогда…
- Что тогда?..
- Русиния должна вас оделить!
- Как ?
- Дать каждому отдельный теремок!.. Чтобы вы там сидели и писали свою Книгу Судьбы!..
- А поскольку у нас ни у кого теремка нет…
- Погоди, не торопись!.. Когда вернемся, надо походить, поспрашивать!..
- А когда вернемся?.. Ты же написал, наверно, про это?..
- Мало ли что написал! Всё уже переделано!
- Кем ?
- Тобой!.. Это ведь ты придумал, что вы, может быть, - мечтари!
- Ну извини! Больше не буду!..
- Если ты – мечтарь, будет у тебя своя Книга Судьбы! Туда и пиши что хочешь!
- Ну а девчонку-то здешнюю мы выручим или как?..
- Идите за мной и делайте, что скажу!..
Светлан замолк, нахмурился, ускорил шаги.
Сквозь кустарники продираться пришлось недолго. На берегу появились деревья, - низкорослые, толстые ветлы.
Остановились возле самой толстой и самой наклонной, - будто она собиралась вот-вот упасть в воду.
Вода под ней была черным-черна и казалась тяжелой, маслянистой. Может быть, древесная тень делала ее такой. А может, - еще что-то…
Эта черная вода медленно-медленно, лениво, почти незаметно для глаза, ходила по кругу. Возможно, малая струя отделялась от основного течения и заворачивала сюда.
Светлан остановился возле наклонного ствола и сказал торжественно:
- Вот!..
Остальные глядели на него, молча.
- Вот!.. – повторил Светлан менее уверенно.
- Спой, светик, не стыдись! – пригласила Майка насмешливо.
- Чего уставились? – буркнул Светлан неприветливо. – Связался я с вами!.. Там, под водой, - ваш сундук!..
- Ну, во-первых, мы просили не сундук! – сказал Веська.
- А что? – озадачился Светлан.
- Бочку с монетами!
- Да какая разница! – возмутился Светлан. – Я старался, тратил место в Книге, а вы придираетесь!
- Не мы, а Лесовик! – сказал Тин. – Он – формалист! Или формулист! Как там правильно?
- Формалин! – сказала Майка.
- Формулер! – подхватила Лина.
И обе они засмеялись.
- Забирайте! – сказал Светлан. – А я пошел!..
- Куда? – вскричали Тин и Веська в один голос.
- Домой! – сказал Светлан.
- А нам ты будешь помогать? – спросил Тин.
- Нет-нет! – сказал Светлан.
- Напиши в Книге, чтобы бочка была на берегу! – сказала Лина. – Что тебе – трудно?..
- Лучше никому не помогать! – сказал Светлан. – Делать добрые дела – очень уж хлопотно!
- Почему ты так? – удивилась Лина. – Или ты жадный?..
- Да пожалуйста! – сказал Светлан. – Вовсе и не жалко!..
Он сел на траву, достал из котомки свою Книгу, походную чернильницу с крышечкой и гусиное перо. Поставил чернильницу рядом с собой, откинул крышечку, обмакнул перо и старательно заскрипел им по бумажному листу.
- Вот! – сказал, любуясь красотой начертанных букв. – Целая строка!
Затем он захлопнул Книгу, прикрыл чернильницу, обтер перо о свою одежду, спрятал всё в котомку и поднялся на ноги.
- Прощевайте! – сказал, ни на кого не глядя.
И торопливо, - словно опасаясь погони, пошел прочь…
- А сундука-то нет как нет! – насмешливо выкрикнула Майка ему в спину.
- Всему свое время! – откликнулся Светлан, не оборачиваясь.
Пока Светлан не скрылся из вида, все молча глядели ему вслед.
Затем взоры обратились на Веську. И во всех взорах читался единый вопрос: что делать дальше?..
- Будем сами доставать! – сказал Веська небрежно. – Подумаешь!.. Не впервой!..
Он разделся до трусов, забрел в воду по пояс и нырнул.
Черная вода на глубине была еще чернее. Видимость была нулевая.
Но Веська знал, что надо делать! Он был старым и опытным искателем сокровищ. И команда у него была старая и дружная.
- Сульп! Суним! – позвал Веська.
И тут же услышал мысленный ответ:
- Слышим! Спешим!..
Миг, другой, и вот они явились, милые дорогие осьминожки!
Первым делом они выпустили из себя светящиеся облака, и тьма рассеялась. И стало видимым дно.
На дне стоял большущий металлический сундук, разрисованный зелеными листиками и красными цветочками. На левом и правом боках сундука были приделаны толстые витые ручки.
Сульп и Суним покружились вокруг сундука, словно приглядываясь и примеряясь. Потом подплыли слева и справа, и каждый взялся за свою ручку.
Они дернули раз… И налились краснотой от натуги.
Дернули другой… И от натуги полиловели.
А на третий раз – удалось… Приподняли… Чуть-чуть… На сантиметрик-другой…
И, включив на полную силу свои гидрореактивные движители, рывками потащили груз к берегу… Всасывали воду в себя… И выталкивали с ускорением… Всасывали… И вытал-кивали…
Веське, вроде бы, можно было всплывать…
Но что-то его беспокоило… Что-то внушало смутную тревогу…
Повиснув в воде, он еще раз внимательно огляделся…
Вот этот камень в пяти шагах от сундука… Не чересчур ли он округлым кажется?..
И веревка скомканная рядом с ним… Зачем она тут, на дне?..
Они видны плохо, - и камень, и веревка… Они на самой границе освещенного осьминожками пространства…
Веська повернулся и погрёб – поочередно руками и ногами – в нужную сторону.
Но когда он был в каком-то метре, или даже меньше того, от подозрительных предметов, они вдруг ожили.
Ожили, дернулись и отпрыгнули во тьму.
И Веська понял, что вовсе не камень это был, а кит Бульбер. И вовсе не веревка, а мурена Билинда…
Веська понял это и улыбнулся в своем подводном одиночестве. Всё становилось привычным даже здесь, в загадочной Русинии. Это помогало сохранять уверенность в себе и в своих силах…
Веська поднялся на поверхность, подплыл к берегу и вышел из воды.
- Ну что?.. Ну как?.. Что там?.. – закидали его вопросами.
- Порядок! – благодушно сказал Веська. – Будет вам сундук!..
Он попрыгал на одной ножке, затем на другой, наклоняя голову влево и вправо, - вытряхивал воду из ушей.
Когда остановился, из воды как раз показалась крышка сундука и напряженные тела осьминожек.
Веська откинул мокрые волосы рукой со лба, поддернул мокрые трусы и улыбнулся улыбкой победителя.
Но через миг ему стало не до улыбок.
На середине реки вдруг возникла быстро крутящаяся воронка. Она вращалась с каким-то необычным и неприятным посвистом.
Вращалась и выпячивалась, вырастала над поверхностью воды. Вырастала все выше и выше…
- Что это? – испуганно прошептала Майка. Глаза у нее округлились от страха.
- Не бойся! – тихонько проговорил Тин и попятился от воды.
Веське и самому захотелось попятиться. Но он героическим усилием воли преодолел это желание. Зато холодно ему стало – до невозможности. Словно северный ветер продул всё тело насквозь…
Трехметровый водяной столб вырос над рекой. Искорки пены поблескивали на его бешено крутящихся боках.
- Я не хочу! – жалобно сказала Лина и закрыла глаза.
Водяной столб словно ее услышал, - прекратил вращаться. Но обратно в реку – с грохотом и вздыманием брызг – не рухнул.
Он изнутри вспенился, - словно многие волны выбежали на берег. И, пеной обрамленное, на нем нарисовалось насупленное стариковское лицо.
- Что в воде, - то моё! – сказало лицо. Голос был не человеческий: то ли булькающий, то ли квакающий.
- Вы кто? – спросил Веська дерзко.
- Я – Водяник! – сказало лицо. – Неужели не понятно?
- Я так и подумал! – сказал Веська. – Золото не ваше! Но вам на пользу!
- Загадками говоришь, отрок! – произнес Водяник. – Почему не мое - и на пользу?..
- Потому что его мечтарь сотворил! Светлан! Это во-первых!
- Не знаю такого! – произнес Водяник.
- А во-вторых, мы выкупим вашу дочь!
- Русу, что ли? – недоверчиво произнес Водяник.
- Ее! – подтвердил Веська.
- А не врешь? – снова не поверил Водяник. – Она – девица-молодица! За себя может заступиться!
- Она у Лесовика! – сказал Веська. – Который здесь, в городе, во дворце!
- Знаю такого!.. Хитер!.. Коварен!.. Вот ему, а не сундук!..
Водяник сложил из пальцев кукиш.
- А как же Руса?
- Ну, погостит!.. Девица боевая!.. С нее не убудет!..
- Да вам-то на что?
- Наемников позову! Умертов, хотя бы! Прогоню Лесовика!
- А взамен кто?
- Любой русинич!.. Ты хотя бы!.. Лесовику – лес!.. Мне – реки и болота!.. Каждому – своё!..
- Нет, мы вам денежки не отдадим! – сказал Веська задумчиво. – Мы – за Русу!..
- Ошибаетесь, ребятки! Это я вам их не отдам!..
Водяник засмеялся, забулькал…
Тем временем осьминожки – Сульп и Суним – вытолкнули сундук на мелководье и столбиками застыли возле него, ожидая приказаний от Веськи.
Веська хотел позвать друзей, чтобы все вместе вытянули сундук.
Но не успел.
Речная вода вдруг взбурлила, завертелась, и вокруг сундука возник водоворот. Водоворот вращался быстро, а перемещался медленно. И медленно, по миллиметрику, подталкивал сундук на глубину.
Осьминожки этому сопротивлялись. Напрягались, изгибаясь, дрожа, свивая все щупальца в единый жгут.
Но водоворот был сильнее и потихоньку оттеснял с мелководья сундук вместе с осьминожками.
Что делать ?
Позвать Хрумтика?.. Придти-то он придет! Но в воду не полезет, поскольку боится воды!..
Самому напасть на Водяника?.. Но ведь это – неуважение! А взрослых, как известно, надо уважать за то, что они выросли!
Хотя Водяник, в общем-то, кажется, наверное, - не человек. А если он – не человек, то, значит, и не взрослый!..
Веська вздохнул: ничего не поделаешь, придется драться! – и полез в воду.
А в воде он увидел… кита Бульбера и мурену Билинду. Осторожно, по-пластунски, вжимаясь в дно, они с двух сторон подползали к сундуку, окруженному водоворотом.
Увидев Веську, они разинули пасти от неожиданности и вмиг зарылись в песок, оставив снаружи только головы.
- Утащить хотели? – укоризненно сказал Веська.
Поскольку сказал он это мысленно, никто, кроме Бульбера и Билинды услышать его не мог.
Кит и мурена, застигнутые почти что на месте преступления, покраснели от досады и стыда.
- Лучше помогите мне! – попросил Веська. – Девчонку-русалку надо спасти!..
- Ну, как ты? – спросил кит у мурены.
- Русалка, - наш человек! – сказала мурена. – Своя в доску!..
- Вот и я так думаю! – сказал кит задумчиво.
Он быстренько зарылся еще поглубже и пробуравился под дном к сундуку.
Когда сундук оказался над его огромным и могучим хвостом, кит высвободил хвост из ила, раздвинул им водоросли, чтобы не путались и не мешали, и взмахнул хвостом, что было сил.
Никакая катапульта не смогла бы с Бульбером потягаться!
Сундук вместе с водоворотом, обвившим его, взлетел на воздух и, очертив полукруг, шлепнулся на сушу. Прямо к ногам Тина, Майки и Лины.
Водоворот сделал еще несколько кругов вокруг сундука, но быстро обессилел и впитался в прибрежный песок.
Тин заорал от радости :
- Ура-а!..
Майка и Лина подхватили :
- Ур-ра-а!..
Покричав, они стали бегать, прыгать и кувыркаться вокруг сундука. И, конечно, были сейчас похожи не на детей землян, – представителей Галактического Содружества, - а на диких-предиких дикарей.
Что же касается Веськи, - ему нужно было срочно спасать кита и мурену от разозленного Водяника.
А разозлен Водяник был, видимо, не на шутку. Он что-то громко бормотал – быстро и невнятно.
Ругался?..
Грозился?..
При каждом движении губ из его рта вырывалась пышная гроздь воздушных пузырьков. Пузырьки почему-то вверх не уплывали, а скапливались вокруг Водяника, облепляли его с ног до головы, превращая в нечто, похожее на большущую виноградную кисть…
Нет, - поправил себя Веська. – Пузырьки похожи не на кисть винограда, а на пышную, истинно царскую одежду. Мантию там, или еще что-то из гардероба венценосцев…
Бормочущий Водяник, облепленный воздушными пузырьками, был не страшен, а смешон.
Веська улыбнулся, глядя на него, и перестал его бояться.
Это было его ошибкой, потому что Водяникова бормотня оказалась не пустопорожней. Она привела к тому, что вокруг Веськи, Бульбера и Билинды вдруг возникли стеклянистые стенки из бешено вращающейся воды, и все трое оказались как бы внутри колодцев, из коих, надо полагать, вырваться без позволения Водяника невозможно.
Хорошо хоть Сульпа и Сунима, - осьминожек-помощников, - рядом не было, - успели скрыться. Не то и они попали бы в заточение.
Веська, конечно, попробовал протаранить крутящиеся стенки. Но, ушибив себе лоб, - и раз, и другой, и третий, - отказался от своих попыток…
Тогда он вспомнил свою домашнюю ванну, свое решение – играть и закричал мысленно:
- Ныряем вниз!.. В Океан!.. Туда, где искали сокровища!..
Подождав, пока исчезнут кит и мурена, он нырнул следом за ними.
И, пробивая головой водяные пласты, а также пласты Пространства и Времени, успел услышать вопль Водяника:
- Берегись, человечек!.. Берегись!..
У ЛЕСОВИКА
- Лесовик!.. Лесовик!.. Лесовик!.. – во все горло кричали Веська, Тин, Майка и Лина.
Они стояли на берегу, окружив сундук, и старательно, до хрипоты, призывали Лесного Царя.
Он же почему-то не торопился откликнуться. Будто и не золото ему предлагали – целый сундучище! – а наоборот, что-то у него выпрашивали.
Утомясь кричать, примолкли. Переминались с ноги на ногу, растерянно поглядывали друг на дружку и не знали, что делать.
Потом снова стали призывать Лесовика… И снова – без толку…
Тогда уж совсем растерялись… Присели на этот дурацкий, непонятно зачем найденный сундук, и нахохлились, как усталые воробушки…
А во дворце в это время происходило вот что.
В тронный зал пришел Светлан. Встал возле трона. Поклонился, - но как-то небрежно. И смотрел дерзко.
- Ты почему здесь? – спросил Лесовик. – Почему стража тебя впустила?..
- А я так в своей Книге Судьбы написал! – сказал Светлан.
- А про то, как я накажу тебя, не написал?..
- Когда накажешь, - тогда и напишу!
- Ты переменился!.. Почему?..
- А ко мне пришли гости!.. Которые золото искали!.. Для тебя!..
- Ах, эти!.. Ну и что?..
- Понял я!.. Понял, что они - действуют!.. А я – пишу!..
- Ну и что ? ..
- Они действуют, и у них есть жизнь, есть Судьба!.. А я пишу, и у меня есть только Кинга Судьбы!.. А сам я – словно не живой!..
- Ну, а я тут при чем?.. За чем ты ко мне?..
- Хочу, чтобы ты в лес ушел! И там царствовал!
- Вот те на!.. А здесь кто будет?..
- Я!
- Ты хочешь править ?
- Да!
- Зачем тебе это ?
- Мы перестанем прятаться в теремах!.. Будем всё делать сами!..
- И Книги Судьбы забросите?.. Тогда всё погибнет!..
- Нет!.. Мы все наши Книги соединим в одну!.. И посадим кого-то одного писарем!..
- Тогда это будет не Книга Судьбы, а летопись!
- А летопись – разве не Книга Судеб?..
- Может, ты и прав!.. Дать тебе попробовать, что ли?.. Ну, давай, - садись!..
- Куда?
- На трон, конечно!.. Ты же хотел?
- Так вот сразу?
- А чего откладывать?..
Лесовик, покряхтывая, слез со своего места.
Светлан посмотрел на пустой трон и попятился. И покраснел, похоже, весь: щеки, лоб, шея…
- Ну, давай! – подзадорил Лесовик.
- А ты сперва уйди! – сказал Светлан. – Я тебя стесняюсь!..
Лесовик появился бесшумно. Ни одна ветка не хрустнула, ни один листик не прошуршал.
- Ой! – сказала Майка. – Как вы здесь вдруг?..
- Где каквы? Какие каквы? – спросил Лесовик, улыбаясь. – Нет тут ни одной каквы!..
Тин захохотал. Веська тоже засмеялся, но потише, чем Тин.
- Глупая шуточка! – сказала Лина, поджав губы. – Ничего смешного!..
Майка посмотрела на нее с благодарностью.
- Извините! – сказал Лесовик. – Я грустный! Потому и смеюсь!.. Меня выгнали из дворца!
- Кто выгнал? Почему? – спросил Веська.- А как же Руса?
- А золото? Что теперь с ним? – спросил Тин.
- Отвечаю по порядку! – сказал Лесовик. – Меня выгнал Светлан! Он хочет царствовать!.. Золото я заберу!.. А Русу готов выпустить!..
- Так выпускайте! Чего тянуть! – сказала Майка напористо.
- А вот иди-ка ты сама и выпусти! – сказал Лесовик.
Он наклонился, сорвал длинную былинку, поднес ее ко рту и что-то над ней шепнул.
Потом передал былинку Майке. Та ее осторожно, двумя пальчиками, взяла и держала на отлете. Будто боялась, что былинка вот-вот превратится в живую гадючку.
- Я, что ли, одна пойду? – спросила Майка.
- Можешь вместе со своими! – сказал Лесовик. – Отдашь травку Хлюпи!..
- Мы с тобой! – сказали Веська и Тин почти в один голос.
- Конечно, мы вместе! – сказала Лина.
- Ну, вот и ступайте! – напутствовал Лесовик…
И вдруг раздался странный прерывистый гул. Словно тут, в сказочной стране, кто-то беспорядочно нажал на несколько клавиш электронного синтезатора…
- Что это? – спросил Веська.
- Не знаю! – признался Лесовик.
Не успел он договорить, как земля под ними вздрогнула… Потом сильнее… И еще сильнее…
А потом – и пуще того: земля заходила ходуном, будто превратилась в штормовое море.
На ногах не удержался никто. Мальчишки и девчонки попадали на колени и навзничь. Лесовик и тот не устоял: с треском шлепнулся на бок…
Лежать на ожившей земле было страшно.
“Штормило” недолго: не больше минуты. Но эта минута была самой длинной в жизни ребятишек.
- Что это? – спросил Веська повторно.
- Землетрясение! – старательно выговорил Лесовик длинное слово. – Никогда их тут не было!..
- Тебя поднять, дедушка? – вскочив на ноги, спросила Майка с заботливой ехидцей.
- Сам управлюсь! – досадливо произнес Лесовик, неуклюже ворочаясь.
Веська и Тин, не говоря ни слова, подскочили к Лесовику и подхватили его под руки.
- Ну, тогда уж и вам подмогну! – сказал Лесовик помягчелым голосом. – Садитесь на меня! Надо посмотреть, что это было!..
Он подхватывал ребятишек одного за другим и помогал им вскарабкиваться на себя, - на свои плечи.
Веську и Лину усадил на правое плечо. Тина и Майку – на левое.
- Ладно ли вам, детушки? – спросил скрипуче.
- Нормально! – ответил Веська с одного плеча.
- Клёво! – ответил Тин с плеча другого.
- Тогда поехали! – сказал Лесовик. – Глянем и мигом назад!
Сказал и пошел вперед семимильными шагами.
Езда на его плече была похожа на старинный аттракцион “Американские горы”: попеременное вздымание вверх и резкое скольжение вниз, - так, что перехватывает дух…
До города таким макаром дошагали быстро: только ветер посвистывал в ушах.
Когда подходили к холму, на коем стоял дворец, поначалу беспорядка не заметили.
Но стоило обогнуть холм, и вот она – “задняя” сторона… Разворочена так, что глядеть страшно…
Теремки, что на ней стояли, перекособочены в разные стороны. Деревья между ними лежмя лежат или вот-вот улягутся. Там и тут невесть откуда взялись ямины и земляные отвалы.
А вся нижняя часть холма будто взорвана или срыта единым взмахом гигантской лопатищи. Пришел великанище, взял лопатищу и наворотил землищи…
- Ищи-свищи! – сказал Лесовик грустно и тяжело вздохнул.
- Какие свищи искать? Нет тут никаких свищей! – сказала Майка с ехидцей.
- А правда: кого искать и кому свищать? – протараторил Тин. – Свистать, то есть!..
- Хлюпь ушел!.. И Руса!.. – сказал Лесовик. И снова вздохнул.
- Зато у вас осталось золото! – сказал Веська рассудительно. – Считайте, вы их отпустили! Да не просто так, а за выкуп!..
- До чего ж ты пригож! – сказал Лесовик, повеселев. – На язык востёр, хитёр да мудёр!..
- Пошли назад! – скомандовал Веська. – Там осьминожки мои! И Водяника там надуем: скажем, что вы отпустили Русу!
- Надуем?.. Как воздушный шарик? – удивился Лесовик. – Зачем?..
- Обманем! – пояснил Веська.
- Обманывать нехорошо! – сказал Лесовик. И, подумав, добавил. – Но приходится! Потому что надо!..
Он развернулся и поспешил семимильными шагами назад – к оставленному золоту.
СВЕТЛАН СОЗЫВАЕТ ВСЕХ
И ничего-то там не было!.. Никакого сундука!.. Никаких золотых монет!..
Ничего!..
- Вот те на! – сказал Лесовик и со скрипом почесал то место, которое у него обозначало затылок.
На земле остался четырехугольный вдавленный след. Значит, сундук здесь, действительно, стоял. Значит, они не заблудились, не пришли в другое – похожее – место.
- Куда же он делся? – подумал вслух Тин.
- Водяник взял! – высказал догадку Лесовик.
- Или кит с муреной! – сказал Веська. – Но если это они, значит, они не рыбы, а свиньи!
- А твои осьминожки? – спросила Майка.
- Они – мои друзья! – сказал Веська с гордостью.
- Друзья-то как раз и предают! – пробормотал Лесовик.
- Мы – дети, и мы должны верить в дружбу! – наставительно сказал Веська.
- Ну, извини! – покаялся Лесовик. – А вообще-то, не пора ли вам слезть?.. Все плечи мне отсидели!..
- Тут хорошо! – сказал Тин. – Высоко сидим, далеко глядим!..
- И я так выражался! - вздохнул Лесовик. – Пока на троне был!
- Смотрите! – крикнула Майка. – Внизу кто-то скачет!..
- Где?.. Где?..
- Там! Глядите!.. – Майка показала рукой.
Внизу, действительно, кто-то скакал на лошади. “Всадником” был не человек, а животное.
- Это волк! – сказал Тин.
- Нет, шакал! – поправил его Лесовик.
Он одного за другим опустил ребятишек на землю на своих широких ладонях, приятно пахнущих смолой.
Шакал сидел на лошади почти по-человечьи: задними лапами (сейчас нижними) обхватил круп, а передними (сейчас верхними) держался за шею.
Лошадь, взбудораженная таким седоком, полностью остановиться не могла: приплясывала на месте, пятилась боком, косила оранжевым зраком…
- Велено… вас… звать! – протявкал шакал. – Немедленно!..
И стал разворачивать лошадь, явно намереваясь ускакивать обратно.
- Куда звать? – закричал Веська.
- Во дворец! – прощально тявкнул шакал.
- Всех? – гуднул сверху Лесовик.
- Всех! – взвизгнул шакал, погоняя бедную лошадку.
Миг-другой, и топот копыт затих.
Только шум ветра был слышен, да древесные верхушки сильно качались, размешивая облачные небеса, словно густой молочный коктейль.
ВО ДВОРЦЕ
Светлан сидел на троне сумрачный.
Рядом с троном появились два стула, которых раньше не было.
На том стуле, что справа, расположился черноволосый черноглазый мальчик. На том, что слева, - черноволосая зеленоглазая девочка.
Был неподалеку и еще народец.
Какие-то две длинноногие птицы – ростом с любого из ребятишек – сидели неподвижно на полу, склонив головы набок и соприкасаясь длинными, чуть загнутыми книзу клювами. Время от времени они разнимали клювы и начинали друг у друга что-то искать в перьях. Затем снова замирали, прислонившись друг к дружке.
Рядом с птицами стоял человек, у которого лица не было, а была рыбья морда. Веська внимательно его оглядел и убедился, что фигура у него, - закутанная в серебристый плащ, - вроде бы, действительно, человечья, а вот вместо лица… гм!
Была тут и лягуха. Тоже большая, как все другие здешние существа. Коричневая в крапинку со спины и желто-бурая с боков. Ничего человеческого в ней не было. И ничего необычного – за исключением крупного размера.
Ближе всех к трону был самый неприятный из присутствующих. У него была заостренная морда, маленькие красные глазки, толстенькие лапки вместо рук и короткая жесткая серая шерсть.
- Крысюк! – подумал Веська, увидев его.
- Крысовин! – бормотнул Тин.
- Нет, это Крысуля! – прошептала Лина.
Видимо, “неприятный” услышал кого-то из них.
Он оглянулся, сердито сверкнул глазенками и сказал негромко, но твердо:
- У людей есть поговорка: “Крысота спасет мир!” Это про нас, крыс! И про меня, конеч-но!.. Уж я его спасу, будьте уверены!..
После этого он мерзко ухмыльнулся и снова вперил взгляд в сидящего на троне Светлана.
Светлан подождал, пока стражники закроют двери за вошедшими детишками и Лесови-ком. Подождал, пока дети обменяются репликами и затихнут.
Лишь после этого заговорил сам.
- Я пригласил вас, чтобы сообщить важную новость!.. Отныне в Русинии вводится единая власть!.. Моя власть!.. Лесовик, что сам здесь!.. Водяник, чьи представители здесь!.. Крыстиан Подземный, что прислал своего сына!.. И все прочие, кого не назвал, подчиняются мне!.. А Книгу Судьбы – одну на всех – отныне пишут вот они! – Светлан указал на мальчика и девочку возле трона.
- А если кто тебе не подчинится? – спросил “крысюк”..
- Вам ли не знать, что Книга Судьбы – всесильна!.. Кто не подчинится, того прикажу вычеркнуть!..
- А мы-то, подземники, зачем тебе?.. Мы всегда - только в своём! Никаких у нас крысисов! Никакой крысни!.. И с тобой честны крыстально!.. Хоть убей, хоть воскрыси!..
- Воскресить – это мысль!.. Кого-то из провинившихся!.. Может быть!..
- Над Водяником не возносись! – прогудела “рыбья морда”. – Водяник – тебе равный!
- “Первый среди равных!” – так всегда называли царей!
- То-то же!
- И еще весть! Трое моих русиничей – Ксантос, Пантос и Архан – ослушники!..
- Карра! – каркнула одна из птиц. – В чем их вина?..
- В ослушании, конечно!.. Не отдали мне свои Книги Судеб!.. Говорю вам, чтоб не потачили им ни в чем!..
- Р-революшен! – каркнула птица по-английски. – Позор-р!.. Кар-рать!..
- Ну, а нам что делать? – спросил Веська.
- Вы – посторонние!.. Зачем вы здесь, - никто не знает!.. И вы сами – тоже!.. Ведь так?..
- Да! – признал Веська.
- А раз это так, будьте гостями!.. Ходите, смотрите, спрашивайте!.. Передавайте мне, а я прикажу вписать в свою Книгу!.. Понятно?..
Веська молча кивнул головой…
ПОЛЮДЬЕ
После этого дни поскакали как-то чересчур уж поспешно.
Просыпались, как всегда, во дворце: в той комнатушке, что предоставлена им для ночевания. Там, вдоль одной стены, стояли широкие лавки, покрытые мягкими шкурами, - для Тина и Веськи, а вдоль другой стены такие же – для Майки и Лины.
Ели-пили в трапезной, сидя за длиннющим столом. Кушанья приносили русиничи: безмолвно ставили, безмолвно убирали. Каждый день прислуживали новые: Светлан как-то обмолвился, что установил обязательное для всех дежурство.
После завтрака Светлан в тронном зале зачитывал вслух записи, сделанные в Книге Судеб за вчерашний день. Слушали его молча. Никаких возражений ни разу не было.
Затем – свободное время. Ходи куда хочешь. Или никуда не ходи… Делай, что пожелаешь. Или ничего не делай…
Ну конечно, Веська на печи не залеживался. Так же, как Тин, Майка и Лина. Они облазали весь дворец: от подвалов до чердаков. Они обшарили все окрестности: во все теремки заглянули, с каждым русиничем хоть словечком да перемолвились.
В основном, их встречали приветливо и были с ними дружелюбны. Хотя натыкались они порой – весьма, впрочем, редко, - и на неприязненные взгляды.
Однажды трое сердитых даже накинулись на них с упреками и стали ругать. Звали “сер-дитых” – Ксантос, Пантос и Архан.
- Зачем сюда явились? – выкрикнул Ксантос. – Мы вас не звали!
- Не хотим вас видеть! – выкрикнул Пантос.- И царя такого долой, какой за пришлых!
- Русиния для русиничей! – выкрикнул Архан. – Долой пришлецов! Мы сами с ушами!..
- Вы чего, ребята, белены объелись? – тихо спросил Веська, сочувственно глядя на ругателей.
И те почему-то вдруг смутились, опустили глаза, примолкли.
Может, и впрямь объелись белены?..
С лесными обитальцами было проще. Ни звери, ни птицы не боялись Веськи и его друзей. Подходили, подлетали. Разговаривали. Приносили в клювах вкусные ягодки…
Здесь, в Русинии, Веська впервые подумал о том, что не только океан может быть притягательным. Лес, к примеру, - тот же океан со своими глубинами и тайнами.
Можно, оказывается, чтобы скучно не было, и здесь, в лесу, заниматься любимым делом, - поиском запрятанных сокровищ.
Ну, осьминожки, конечно, на суше не нужны. Пусть до поры ожидают его в воде…
Для леса Веська придумал новых помощников: Клопуську-Жукастика Первого и Клопу-ську-Жукастика Второго.
Клопуска Первый был похож на толстенькую божью коровку, у которой и спинка выпуклая, и животик. Оранжевые пятнышки на белом фоне его панциря выглядели очень красиво: словно яблоки на снегу. Или помидоринки…
Оба жукастика не ползали, а ходили вертикально – на сильных трехпалых ножках. У каждого было по два извитых усика, могущих передавать и принимать все виды излучений…
Клопуська Второй получился меньше размером, чем Первый. И ручек у него было не две, а четыре: одна пара возле головы, другая – посредине тела.
Панцирь его тоже отличался: был синим в красную крапинку и с белой окантовочкой по краешку.
Но самым заметным отличием Жукастика Второго была всё же манера говорения: любую речь он начинал с хихиканья. “Хи-хи-хи!” – а потом уже слова…
Поначалу оба Клопуськи Жукастеньких по пятам ходили за Веськой, куда бы тот ни направлялся. Ни Тина, ни Лину с Майкой они за командиров не признавали.
Потом друзья стали высказывать обиду, - ведь им тоже хотелось общаться с Клопуськами.
Тогда Веська строго-настрого запретил Жукастеньким переступать границу лесной опушки и вместе с ними вырыл между двумя сосенками землянку для их обитания…
Никаких лесных сокровищ они пока что не нашли: не рыться же в земле наугад где ни попадя!..
Они поступали умнее: вели задушевные разговоры со зверьем, с кикиморами, с девами-древницами.
Клопуська Жукастенький Второй даже клялся, что взял след. Ибо в старой иве над рекой живет дева-древница, которая наверняка что-то о сокровищах знает. Еще два-три дня, - и она раскроет ему все свои тайны, поведает все свои секреты…
Но тут вмешался Светлан: объявил поход для сбора дани. То бишь, полюдье…
В поход отправились тридцать русиничей и три телеги. Из оружия за спиной у каждого был колчан с луком и стрелами, а на левом боку висел меч. Каждую телегу тянули две низкорослых лошадки с короткими гривами, похожими на сапожные щетки.
Дорога была хорошей, потому что такой ее описал Светлан в своей Книге Судеб.
Солнышко светило ярко, русиничи шагали бодро, колчаны мягко пошлепывали по спинам, телеги весело поскрипывали колесами.
И задорная песня словно бы сама собой рождалась из этих ритмических походных звуков.
Русиничи, россы, русины,
Мы вместе – единый союз.
Не гнем перед недругом спины,
И каждый русинич не трус!
Готовы мы с ворогом биться,
Который зубаст и велик.
Сияют русиничей лица,
Как будто бы солнышка лик.
Струится Времени река
Через леса и облака,
Но наша крепкая рука
Вздымает меч.
Мы закалим свои тела,
Мы посвятим свои дела
Тому, чтоб милую Русинию сберечь!..
Русиничи, россы, росены.
Мы парус на гребне волны.
Крепки, как высокие стены.
Как ветры степные, вольны.
Мы славим всесильного бога.
Мы славим оружье своё.
Таинственна наша дорога,
Но мы одолеем ее.
Струится Времени река
Через леса и облака,
Но наша крепкая рука
Вздымает меч.
Мы закалим свои тела,
Мы посвятим свои дела
Тому, чтоб милую Русинию сберечь!..
Веська и Тин шли во главе колонны, рядом со Светланом. Что же касается Лины и Майки, они остались во дворце: Светлан решил, что девчонок надо пожалеть, и нечего их обременять походными тяготами.
Первым объектом посещения был, конечно, Лесовик, - недавний предшественник Светлана на царском троне.
Обиталище Лесовика дворцом никак не назовешь. Да и нет у него никакого обиталища, - так поначалу показалось…
Два рослых лягуха встретили отряд русиничей и привели на уютную округлую полянку. Ее окружали пышные ели, - словно придворные дамы в бальных платьях. К “взрослым” елям жались мохнатенькие елочки-подростки, - как верные пажи и фрейлины.
Русиничи втянулись на полянку и замерли в недоумении: зачем их сюда привели?.. Вертели головами. Вопросительно поглядывали то на Светлана, то на лягухов.
В результате проморгали, как и откуда появился Лесовик. Словно вдруг шишки и травинки прянули в воздух с земли и слепились, переплелись, образовав кособокую фигуру – нелепую карикатуру на человека.
- Милости прошу к моему шалашу! – прогундосила фигура и замахала руками, будто дирижируя невидимым оркестром.
И по ее мановениям воздух взвихрился, вздыбилась опавшая хвоя, взметнулись веточки и сучки…
Раз, два, три, - и вот оно готово, обиталище!.. Стены поднялись… Крыша настелилась… Двери да окна прорезались…
Логово… Резиденция… Коттедж… Дворец…
Изумленные русиничи вошли внутрь и, по приглашению хозяина, расселись в мягкие кресла, сотворенные, как всё прочее вокруг, из “подсобных” материалов.
Сам Лесовик уселся в наибольшее кресло, поставленное лицом к другим.
- По добру ли по здорову добрались? – осведомился приветливо.
- Твоими молитвами, Лесной царь-батюшка! – вежливо ответил Светлан.
- Не хотите ли в баньке моей с дороги попариться? Питий да яств моих отведать?
- Нам бы дело пытать, а не от дела лытать! – как-то не очень понятно ответил Светлан.
Веська смотрел во все глаза, слушал во все уши. Мало ли, где, когда и как самому всё это может пригодиться…
- Какую от меня подмогу ждете? – спросил Лесовик.
- Ждем от тебя четыре Вечных Короба: первый – с грибами, второй – с ягодами, третий – с дичинкой, четвертый – с птичинкой!
- Ну что же! – сказал Лесовик, вздохнув. – Дам вам по просьбе вашей!.. Встаньте!..
Русиничи поднялись на ноги. Лесовик взмахнул руками, словно опять собрался дирижировать…
Миг, - и его обиталища не стало. Все веточки, листики, хвоинки, притянутые его волей, теперь – по его же воле – вернулись на прежние места.
Светлан и русиничи, Веська и Тин очутились возле своих телег. И Лесовик был тут же: знай себе руками поводил, кренделя в воздухе выписывал.
Неподалеку паслись распряженные кони. Пофыркивали изредка, поводили боками, помахивали гривами, похрустывали свеженькой травкой.
Им, вроде бы, и дела не было до того, чем занимались люди и Лесовик.
Не видели, как с берез сами собой свивались кольца бересты. Как прилаживались кольца друг к дружке, утолщались, изгибались, принимали нужную форму.
Глядь, - и вот они на первой телеге: четыре Вечных Короба. Правда, пока что пустых…
Но ведь Лесовик еще не закончил свои “дирижерские” мановения. Вот он, улыбаясь, хлопнул в ладоши несколько раз. И после каждого хлопка внутри большого короба появлялся небольшой туесок. Правда, тоже пока что пустой…
Веська вдруг заметил, что и сам он тоже двигает руками, - словно пытается повторять движения Лесовика.
Заметил – и смутился. Оглянулся на других: не видят ли? Не смеются ли?..
Но за ним никто не следил. Все были поглощены наблюдением за Лесовиком.
А Лесовик – и как он только не устанет! – продолжал свое таинство, свое действо, свое волшебное представление.
Первый короб он уже заполнил: в каждом туеске была своя ягода, - черника, земляника, малина, брусника, клюква, и так далее.
Во втором коробе туесок за туеском занимали грибы: боровики, подберезовики, подосиновики и прочие.
А в третьем и четвертом коробах туесков не было: Лесовик набил их зайцами да куропатками и прихлопнул крышками, чтобы живность не разбежалась.
Уж как звал Лесовик не торопиться и потешиться его хлебосольством. И русиничи-то были не против, и Веська с Тином.
Но Светлан оказался непреклонен: пора идти дальше.
И пошли они, солнцем палимы и ветром не обвеяны. И чем дальше шли, тем больше было ворчания.
Веська и Тин, как путешественники опытные, двигались молча, не тратили силы понапрасну.
А вот русиничи сдерживаться не могли или не хотели. Видимо, изнежены были прежним образом жизни. Еще бы: сидели в своих теремках безвылазно, писали, что хотели, в своих Книгах Судеб, но воплощалось всё написанное не в реальности, а в ночных сновидениях.
А теперь Светлан резко переменил их жизнь. Русинич должен быть не мечтами красен, а делами!.. Виданное ли дело: так говорить, к такому призывать!.. Вот и ворчат некоторые – от усталости, от непривычки, от непонимания…
Третьи сутки стояли лагерем на речной излучине, возле самого глубокого омута, который лесные жители величали “Царским.” Ночи проводили кто на телегах, кто – под телегами.
Утренней зарядкой не занимались. Вместо утренней зарядки лаялись со Светланом.
Веська и Тин, конечно, в этом не участвовали. Участвовали обычно и, прежде всего, трое самых горлопанистых: Ксантос, Пантос и Архан.
Вот и сегодня то же самое… Не успел Светлан глаза продрать, как на него наскочил задиристый Ксантос:
- Зачем ты всё переиначил, царь?.. В человеке главное – голова! Головой надо думать и мечтать! А ты нас не головой, а руками да ногами думать заставляешь!
Тут же – в поддержку Ксантоса – подал голос и ворчливый Пантос:
- Жили – не тужили! Горя-беды не знали! А теперь на свои руки ищем докуки! Суетня всё это и бестолковщина! Что мы, - кузнечики-попрыгунчики что ли?..
Ну, и, конечно, неразлучный с ними Архан тоже вклинился:
- Если ты нас в армию решил превратить, то это зря!.. Мало нас! Плохие мы воины! Невеликое из нас войско!..
Светлан их выслушал, вроде бы, спокойно. Но ответил им с явной досадой:
- Горло драть вы горазды!.. А дельного совета - ни одного!.. Как нам стать силой необоримой?.. Я вижу один путь: быть вместе, сплотиться в единую рать!..
- Новую силу придумать! – сказал Ксантос.
- Не нашу! Совершенно другую! – поддержал его Пантос.
- Самую сильную в мире! – сказал Архан… - Например, позвать орды Крыстиана и быть с ними!..
Светлан даже, вроде бы, отшатнулся от таких глупых слов… Но говорить ничего не стал, ибо видел: бесполезно!.. Молча махнул рукой да повернулся спиной к горлопанам…
После утренней перепалки приступили к вызыванию Водяного Царя.
Обряд вызывания был простым. Светлан вышел на берег – к самой кромке воды – и трижды поклонился реке поясным поклоном. После этого – заговорил нараспев:
- Явись, Водяник-батюшка! За помощью мы к тебе! Не оставь нас без совета! Не обойди вниманием!..
Трижды повторил, - и никакого толка!..
Светлан сердиться начал: помрачнел лицом, потемнел глазами. Головой повертел, плечами подергал. И заворчал, обращаясь почему-то к Веське, а не к своим русиничам.
- Ну что он там, заснул что ли?.. Может его разбудить: всем в воду зайти да устроить топ да шлёп?.. То-то, небось, выскочит, как ошпаренный!.. Говорят, он шума не любит!..
Веська слушал Светлана да головой кивал. А сам не дремал в это время, - мысленно призывал на помощь своих осьминожек Сульпа и Сунима. Те ему тут же ответили – так же мысленно – и ринулись вызнавать, что там с Водяником, почему не является…
Не успел Светлан отворчаться и замолкнуть, а Сульп – глядь! – уже высунул на миг из воды свою веселую мордочку и подмигнул Веське. А мысленно передал: Водяник в гневе, он сейчас распекает своих охранников да лазутчиков. Потому распекает, что никак они вызнать не могут, где его дочка, его ненаглядная Руса.
Орет он ужасно, кричит громогласно, ногами топает сильно, наградить обещает обильно… Кого?.. Ну, конечно, того, кто его дочку найдет, спасет и к нему приведет. Он такому спасителю столько золота отвалит, сколько сам этот спаситель будет весить…
Веська выслушал своих соглядатаев да тут же им и наказал отправляться на поиски дочки Водяника.
Осьминожки мысленно хохотнули от радости – приключения предстоят! – и смылись с глаз долой. А Веська – не будь дурак! – точно такой же наказ послал Клопуськам Жукастенким: и Первому, и Второму.
Те, конечно, тоже от радости ухмыльнулись да еще, к тому же, и танец какой-то бешеный изобразили. А затем нырнули в глубину лесов, исчезли под зелеными волнами.
ХЛЮПЬ И РУСА
У русалки Русы приключений тоже хватало. Поначалу, когда Хлюпь ушла (или ушел) вместе с ней, Руса радовалась побегу.
Хлюпь то прыгал, то полз куда-то. (Все-таки “прыгал и полз”, ибо Руса решила, что, пожалуй, скорее всего, Хлюпь – мужчина. Или, вернее, старик).
Когда он прыгал, Русу сильно прижимало к влажному “полу”. Это означало, что прыгун летит вверх.
Затем на недолгое время наступала невесомость, и Руса, как пушинка, болталась в воздухе, или, чаще, приклеивалась к “потолку”.
Ну, а по завершении прыжка она, конечно, отклеивалась и со всего размаха шлепалась вниз.
Этот способ передвижения был очень неудобен и очень Русу раздражал.
После второго или третьего прыжка она переставала сдерживаться и высказывалась вслух.
- Ну что ты дергаешься! – кричала она. – Сидел бы лучше на месте, если не можешь двигаться толком!.. Остановись немедленно и выпусти меня наружу!.. Ну!.. Кому говорю!..
Хлюпь невозмутимо отмалчивался. Но поскольку после ее криков он начинал ползти, Руса понимала, что, по крайней мере, он ее слышит.
Передвижение ползком особых неудобств не причиняло. Но когда “спокойно” и “долго”, - это тоже плохо, потому что не интересно и, рано или поздно, это тоже начинает раздражать.
- Чурбан бесчувственный! – кричала Руса. – Куда ты меня тащишь?.. Отпусти немедленно!.. Не хочу с тобой – хочу сама!.. Вот я батюшке пожалоблюсь!.. Ужо будет тебе!.. Мало не покажется!..
Хлюпь, как обычно, ничего не отвечал, - он просто опять переходил к прыжкам…
Долго ли – коротко ли, наконец, не интересный и мучительный побег закончился. Хотя и побегом-то это называть не хотелось. Не побег а, всего-навсего, выход из холма и из города… Или, вернее, даже не выход, - а выпрыг! ..
Хлюпь затих, расслабился. Взлеты, падения, встряски прекратились…
Руса, удивленная непривычной тишиной и неподвижностью, свернулась калачиком да и заснула крепким сном.
А когда проснулась, обнаружила, что вокруг – всё то же, то же, только нет, былых забав, лихих побед… И никаких изменений, вроде бы, не предвидится.
Голодная и сердитая, она вскочила на ноги. Сперва хотела белугой зареветь с досады. Но передумала – она все-таки царская дочь, а не белуга! – и закричала во весь голос:
- Хлюпь! Выпусти меня сей же миг!..
Ответа не было.
Тогда Руса ногами затопала, что было сил, будто в пляс пустилась.
Била ногами да громко приговаривала:
- Ну, Хлюпище, держись! Мой батюшка тебя в пыль сотрет! В муку перемелет! Хлюпало несчастное! Хлюпальник мокроносый! Хлюпай да булькай сколь хошь, а царевну не замай! Понял?..
И вдруг Хлюпь в кои-то веки ответил. И такое сказанул, что у Русы аж дыхание перехватило, воздух в горле комом встал.
- Не спроста я тебя умыкнул! – сказал мягко. – Ты милая! И мой сынок – Джабр – тоже милый! Полюби его, - и будет тебе великое благо! И великая благодарность на все времена!..
- Глуп ты и мерзок, морда хлюпацкая! – сказала Руса гневно. – А сынок твой бородавчатый еще глупее и мерзее!.. Ишь чего удумали, меня не спросив!.. Да мне, может, уже другой милее всех!..
- Другого разлюбишь, а Джабра полюбишь! – сказал Хлюпь невозмутимо. – Джабр, действительно, очень хороший!..
- Сидя взаперти, мне этого не понять! – сказала Руса. – Пусти его ко мне с поклоном да с приветом! Тогда и посмотрим!
- Хитришь? – спросил Хлюпь ласково. – Это хорошо!.. Хитрость размягчает душу! Чем ты дольше тут, тем ты мягче!..
Хлюпь замолк и больше ни на какие уговоры, угрозы и выкрики не откликался. А Руса, усталая, зареванная, охрипшая, свернулась калачиком и уснула крепким сном в своей темнице.
А когда проснулась, то протерла глаза насухо и решила категорически, что больше никогда и ни от кого не будет ждать никаких милостей, а будет впредь сама – и только сама – брать эти самые милости, нужные ей.
А поскольку сейчас и прежде всего ей нужна свобода и только свобода, то именно о свободе ей и надлежит безотлагательно задуматься.
Если и впрямь задуматься, то получается, что и думать-то здесь особенно не о чем. Путь к свободе прост. Нужно сделать так, чтобы Хлюпи было неприятно или больно держать ее, Русу, в своей пасти.
Закончив думать, Руса начала действовать…
Она пела. То есть, орала, надрывая голос, разные дурацкие песенки про разных рыбешек, пиявок и жуков-плавунцов.
Реакции не было…
Она плясала. То есть, нарочито, изо всей силы топала ногами и носилась, топая, как бешеная, взад-вперед, влево и вправо.
Реакции не было…
Она царапалась. То есть, встав на четвереньки, втыкала пальцы в пол и когтила его, когтила, пытаясь хоть немного повредить, надорвать. Но упругость полового материала была такова, что ее пальцы отталкивались и не причиняли никакого вреда.
И поэтому реакции опять не было…
Рассерженная донельзя, она кусалась. Стоя всё так же, на четвереньках, втыкалась лицом и вонзала зубы. И даже рычала от отчаянья, потому что чувствовала: всё Хлюпово (или Хлюпино) выскальзывает из-под зубов не поврежденным. То есть, ни неприятности, ни боли Хлюпи не причиняет…
Тогда она решила призвать подмогу – своих словчиков разлюбезных! И словчиков, и словуний, и словенят, и словенций, и словян, и словяников!..
Решила – и призвала!..
Что тут началось!.. Она даже не предполагала, что их может быть так много!.. Они битком набились в ее темницу и галдели, орали, вопили во всю ивановскую. И пели разные задорные песни – несколькими хорами сразу! И устраивали пляски, не сходя с места: топоту-топоту-топотушечки!.. И сияли, излучая свой обычный – лунный – свет. Но поскольку их было ну очень уж много, свет их, многократно сложенный друг с другом и наложенный друг на друга, сделался равным не лунному, а полуденному солнечному…
Но даже этот бедлам и эта какофония не сломили Хлюповой стойкости…
Это наводило на сомнения… Значит, всё, что происходит, - происходит не просто так?.. Значит, что-то очень важное скрыто за всем этим?.. Значит, подразумевается какая-то тайна?..
Но какая?.. И что может значить для нее, для Русы, разгадка этой тайны?.. Стремиться к разгадке надо или бежать от нее?..
Долго она думала после всех своих безуспешных попыток… И, в конце концов, перебрав множество мыслей и вариаций, смоделировав миллион ситуаций, додумалась вот до чего.
Всё то время, пока была в плену, она вела себя, как человек, и это было ее ошибкой.
Ведь она, по природе своей, и не человек вовсе, - она русалка, дочь Водяного царя, дочь Водяника!
А человеческую личину она надела ради дружбы с этим смешным и симпатичным Веськой, что пришел неведомо откуда и неведомо зачем.
Она надела личину, и та оказалась такой заразительной, так прилипла к сердцу и уму, что заставила забыть свою истинную сущность.
Почти забыть…
Хорошо, что хоть сейчас поняла: с человечностью нельзя шутить! В человечность нельзя играть! Человечным может быть только человек!..
Вот Веська пускай и будет таким! А она будет русалкой – и только! Если Веська с ней – такой – захочет дружить, - она будет рада. Если же не захочет, она не будет рада, но и плакать не будет. Всё очень просто…
Хотя русалки ведь не плачут, - и так вокруг вода!
Нет, человечность все-таки очень заразна… И как от любой заразной болезни, от нее очень трудно излечиться…
Вздохнув, Руса сбросила человечий облик. Снова, как прежде, была в прекрасной рыбьей чешуе и при сильном изящном хвосте с треугольным фестончатым плавником.
Этим хвостом она и начала молотить, дубасить, нахлестывать, шлепать. И, конечно, удары сильного хвоста были гораздо ощутимей, чем топанье девчоночьих ног и словунчиковых башмачков…
- Ты чего там бесишься? – наконец-то потеряв терпение, прикрикнул Хлюпь. – А ну брось хулиганить!..
- Выпустишь – брошу! – злорадно сказала Руса и стала бить хвостом еще сильнее.
Так продолжалось довольно долго: Хлюпь ругался, рычал, угрожал, уговаривал. А Руса знай себе била-молотила.
Когда же Хлюпь замолк, Руса испугалась и тоже затихла.
Но испугалась она зря. Потому что Хлюпь сказал :
- Ну ладно!..
После этого он замолк надолго, а Руса долго и терпеливо ждала.
В конце концов, ожидание ей надоело, и она сказала с угрозой:
- А ведь я чары могла навести!.. Или тайными словами не просто нашуметь и попугать, а заворожить навеки!..
- А вот этого не надо! – мгновенно среагировал Хлюпь. – Это и без тебя было кому!.. Ладно!.. Выходи!..
Руса увидела тонкую светлую ниточку…
Ниточка расширилась и стала полоской…
Полоска раздвинулась, и образовался светлый проем…
Руса хотела было снова перекинуться в человечий облик, потому что на ногах передвигаться удобнее, чем на хвосте.
Однако увидела, что воды там, снаружи, хватает, - и выпрыгнула из темницы такой, какой была сейчас. Выпрыгнула в ослепительном сиянии отражающей свет чешуи…
