Проза
 

“Где ты, царевна?”

 

ГРАНД БОЛ

 

Вода снаружи была черной, маслянистой, словно бы густой. За тот краткий миг, пока в эту воду падала, Руса успела подумать, что окунаться туда - противно, однако лучше уж туда, чем обратно в темницу…

К ее удивлению, под черной поверхностью вода оказалась достаточно прозрачной. Видимость “черноты” ей придавали тысячи плавно роящихся жирных пиявок, - так роятся пылинки в солнечном луче.

Погрузившись, Руса оглянулась и увидела, как следом за ней величаво оседает морщинистая громада Хлюпи.

Это Русу встревожило: а ну как Хлюпь задумал снова взять ее в плен!..

Она поспешно нырнула поглубже, усиленно работая хвостом.

Толстые пиявки, концентрируясь, сбиваясь в облако, ринулись следом за ней, словно свита за важной гостьей или стража – за пленницей.

Но всех – и Русу, и пиявок - опередил зычный хохот Хлюпи, хорошо слышимый под водой.

- Кха-ха-кха!.. Ты думаешь, это река?.. Но это не река!.. Ты думаешь, это море?.. Но это не море!.. И не океан, конечно!..

Не старайся, - уплыть отсюда невозможно!.. Потому что это – Моё Болото! Моя резиденция! Мой офис!.. Проще говоря, Гранд Бол!.. Гранд Бол, и этим всё сказано!.. Видишь впереди огоньки?.. Плыви туда!..

Руса остановилась и вгляделась вперед.

Действительно, огоньки!.. Зеленоватые, неяркие… Двумя параллельными полосками друг над дружкой…

- Что это? – спросила неприязненно.

- Это окна моего дворца! – напыщенно возгласил Хлюпь. – Там ждет тебя мой сын!..

 

Сам дворец был почти не виден. Только приблизившись почти вплотную, Руса разглядела его прозрачные стены, словно бы сделанные из стекла.

Зато в дворцовых окнах не было и намека на стекла. Да и самих окон вообще-то не было, - одни только оконные проемы.

Руса медленно вплыла в тот проем, что оказался ближе других.

И оказалась в большой квадратной комнате. Центр комнаты занимал гнилой пень с отходящими от него обрубками корней. Мертвенный зеленоватый свет, излучаемый пнем, мерцал, то усиливаясь, то ослабевая. Для глаз это было неприятно.

Прозрачные стекловидные стены были ничем не заняты: никаких тебе картин и никаких портретов. Зато в каждом углу стояли высеченные из камня фигуры: в одном – черная маленькая жаба, в другом – розовая жаба размером побольше, в третьем – жаба синяя, самая большая, и в четвертом – желтая, морщинистая, словно усохшая…

Еще в комнате была постель, - широкое ложе, выстланное толстым слоем пушистых водорослей. А напротив постели – в противоположной стене – чернела высокая прямоугольная дверь. Дверь была украшена золотой ручкой, сделанной в виде изогнутого древесного стволика.

Не успела Руса оглядеться, как оконный проем потемнел, словно его прикрыли плотными ставнями. Это громадное тело Хлюпи приблизилось к дворцу вплотную.

Затем послышались журчание и стрекот, - словно стая саранчи, присевшая на траву, дружно подала голос. Это воздушные пузырьки вдруг полезли из Хлюпи – прямо из шкуры, - и, выстраиваясь в цепочки, потянулись вверх.

А шкура начала ссыхаться, съеживаться. Это происходило настолько быстро, что Руса, глядя во все глаза, не успевала ничего понять, и ни о чем подумать. Просто смотрела…

Пузырьки стрекотали, уносясь вверх… Хлюпь уменьшался…

И вот уже его хитроглазая морда оказалась напротив окна. И весь он теперь вполне соотносился с оконным проемом.

Руса рванулась к двери: выскочить! удрать! где-нибудь спрятаться!..

- Стоять! – рявкнул Хлюпь.

Руса остановилась.

Хлюпь вошел – вернее, вплыл, - в комнату. Выглядел он теперь вполне дружелюбно.

- Ты не думай, я не зверь! – сказал смущенно. – Вернее, зверь, конечно! Но зверствовать не собираюсь! Ну, или только изредка! И самую малость!..

- Уходи! – сказала Руса непримиримо. – Не хочу тебя знать! Надоел!

- Да пожалуйста! – охотно согласился Хлюпь. – Но кто-то должен с тобой контактировать! Чтобы ты со скуки не подохла!.. Давай я Джабра пришлю! Он тебе еду будет приносить!..

- Не надо! – сказала Руса. – Я что, пленница?.. Я тут буду взаперти?..

- Да что ты, что ты! – замахал Хлюпь лапами. – Ходи где хочешь! И где не хочешь – тоже! Весь дворец – твой!

- А батюшке моему весточку?..

- Пошлю сегодня же!.. В крайнем случае, завтра!..

- А может, я сама к нему?

- Тебе отдохнуть надо после тяжкого плена! Силы восстановить!

- А за пределы дворца – могу?

- Теоретически – да! Но лучше не пробуй!

- Почему ?

- Дворец хорошо охраняют! Охрана слушается только меня!

- Значит, я все-таки пленница!..

- Не придирайся к словам, пожалуйста!.. Подружись с Джабром! Что тебе, жалко, что ли?.. Это очень надо!.. Очень-очень!.. А потом плыви на все четыре стороны!..

Хлюпь изобразил на морде максимальное дружелюбие и удалился сквозь дверь, потянув ее на себя за золотую ручку…

Руса после его ухода прилегла на постель и мгновенно уснула…

 

 

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ОСЬМИНОЖЕК И КЛОПУСЕК

 

Веськины осьминожки Сульп и Суним, переполненные жаждой деятельности, помчались вниз по реке.

Река называлась Рось. Она была широкой, глубокой и разноцветной. Когда она была ярко-синей, небо, заглядевшись в нее, делалось таким же.

Когда она засыпала и окрашивалась в серый или черный цвет, всё вокруг нее тоже серело или чернело, и наступала ночь.

Когда она смеялась и покрывалась радужными крапушками, всё вокруг тоже начинало смеяться. Деревья всплёскивали ветками, хохоча. А из-под листьев выскакивали ветерки, которые там прятались и, разбойно посвистывая, гонялись друг за дружкой, - с ветки на ветку, с прутика на прутик, - играя в пятнашки…

Под водой было прохладно и весело. Напористые водяные струи – водяные “ветерки” – шутя, щекотали Сульпа и Сунима под мышками. Осьминожки повизгивали, кружились, прыгали, но про основное дело не забывали: у каждой встречной рыбины спрашивали: “Ты Русу не видела?”

Рыбины пугались, отскакивали, выпучивали глаза, шлепали губами… “ Нет!.. Нет!.. Нет!.. ”

Это веселило Сульпа и Сунима. Они дурачились, как могли: танцевали на ходу с той или иной щукой или стерлядью. Или перебрасывали друг дружке, как мячик, кого-то поменьше. Например, форель…

Попробовали они было задирать и раков, но быстро отказались от этого. Раки были умными, быстрыми, агрессивными. Заденешь такого, и тот – ответно – сразу в атаку. Сульпу один проворный рачина чуть не отстриг щупальце своими клешнями…

Сульп, конечно, испугался и целых полторы минуты был желтым-прежелтым от страха…

Но через полторы минуты страх прошел, и осьминожки снова заиграли всеми цветами – от красного до фиолетового, - опережая друг дружку.

А когда им попался Мудрый Уж, они чуть было не совершили крупную ошибку. Дело в том, что Мудрые Ужи всё знают теоретически, но ничего не понимают в делах житейской практики и поэтому очень обидчивы.

Встретив Мудрого Ужа, осьминожки с разбега, с налета, - а вернее, с наплыва – решили, что перед ними или: а) оторванное щупальце кого-то из их собратьев; или: б) речная разновидность мурены, с которой нечего церемониться.

Признавать, что кого-то из собратьев покалечили, - не хотелось, и поэтому они остановились на варианте “б”.

Сульп схватил “мурену” и, ничтоже сумняшеся, обвил ее вокруг пояса и завязал спереди двойным бантиком. Иметь “вражину” под рукой и даже использовать ее в качестве ремня, согласитесь, - очень удобно!.. Суним даже позавидовал Сульпу и принялся бешено вертеться, надеясь и себе раздобыть подобный “ремень”.

Мудрого Ужа, конечно, обидело такое непочтительное обращение, и он постарался выразить всю степень своей обиды преувеличенно демонстративным молчанием.

Осьминожки помчались дальше, продолжая допрашивать встречных рыбин. Рыбины пугались и открещивались: “Не видала! Не слыхала! Не знаю!..”

А Мудрый Уж помалкивал, надменно улыбался и смотрел на всех свысока…

 

Что же касается Клопусек Жукастеньких, они, разумеется, тоже изо всех сил искали Русу. Брали в плен муравьев, паучков, гусениц, долго и подробно допрашивали и только потом отпускали. Забирались на самые высокие деревья и старательно оглядывали округу. Под каждую травинку и под каждый кустик совались: не встретится ли русалочья чешуйка, оброненная Русой и наводящая на ее след; не почуется ли специфический “рыбоватый” запах, русалкам присущий…

Особенно Клопуськи надеялись на бабочек, потому что те летают повсюду и всё видят. Но бабочки были такими жеманницами!.. Прежде, чем прошептать: “Нет! Не видела!”, они, потупив глазки и нервозно потряхивая крылышками, долго переступали с ножки на ножку и старательно изображали смущение.

Клопуськи терпели бабочкину манерность, сколько могли, а потом отказались от всяческих надежд на прекрасных летуний.

Но самыми “своими” для Клопусек Жукастеньких, естественно, были жуки. Жуков было множество: от самых малюсеньких, “микробненьких”, до самых больших, размером с тарелку. Они были повсюду: и на земле, и под землей; и на коре, и под корой; и на листве, и под листвой.

Любой из них был с Клопуськами в родстве – близком или далеком. Да пусть хоть седьмая вода на киселе, а всё ж-таки родич! А родич за родича, как известно, должен держаться и всячески помогать, и всячески выручать.

Неумолчный шорох раздавался в лесах, на лугах, в оврагах. Всё – каждое дерево, каждый куст, каждая тропинка, - шептало, вопрошая: “Где Руса?.. Где Руса ? .. ”

О существовании маленькой русалочки вдруг узнала вся живность. И если бы Руса могла услышать этот шорох и увидеть эту суету, она бы, наверно, решила, что стала “звездой”. И, возможно, даже загордилась бы.

Хотя, с другой стороны, зачем бы ей было гордиться! Ведь она и так царевна! А царевна, по положению, неизмеримо выше любой звезды…

Жук-плавунец навел Клопусек на первый след. Он носился на своих ножках-весельцах по луже, оставшейся после дождя, и кричал во весь голос:

- Узнайте у птиц!.. Узнайте у птиц!..

Клопуськи остановились возле лужи, послушали, почесали в затылках, а потом, улучшив момент, вклинились со своими вопросами:

- Что узнать-то?.. У каких птиц ? ..

Плавунец еще некоторое время заполошно повыкрикивал, а потом опомнился, подгреб к берегу и буркнул:

- Про вашу ведьмочку!..

- Какую ведьмочку! – возмутился Клопуська Жукастенький Первый.

- Ну, то есть, про кикимору! – буркнул плавунец.

- Про какую кикимору! – возмутился Клопуська Жукастенький Второй.

- Про кого же тогда? – возмутился плавунец в свою очередь.

- О Русе речь! О русалочке! – вскричали оба клопуськи хором.

- Про нее и речь! – буркнул плавунец. – Царские птицы ее видели!.. И хватит орать на меня!..

Разобиженный, он умчался на другой конец лужи и больше ничего не выкрикивал.

А клопуськи отправились искать царских птиц…

 

 

РУСА И ДЖАБР

 

Едва Руса проснулась, она увидела… Джабра. Ну конечно, кто еще это мог быть, так похожий на своего папочку!.. Он у входа сидел, неподвижный, будто сделанный из камня. Наверное, заметив, что Руса спит, побоялся ее разбудить.

- Тебе чего? – спросила Руса нарочито грубо.

- Извини! – сказал Джабр. – Хотел познакомиться!

- Ну и ? ..

- Что ?

- Познакомился ?

- Да!.. Ты красивая!..

- Вот и уходи!

- Почему ?

- Ты же познакомился! Аудиенция окончена!

- Ты не злая! Ты просто хочешь меня разозлить!

- Я – царевна! А все царевны – капризули и капризницы!

- Я тоже!

- Ты тоже царевна?.. Или тоже капризуля ?

- Не смейся!.. Я тоже царевич!

- И где же твое царство?

- Да вот здесь, где мы сейчас!.. Оно называется Гранд Бол!..

- Царь Хлюпь и сын его… Как правильно?.. Хлюпик, что ли?.. Или Хлюпарь?.. Хлюпсик?.. Хлюпак?..

- Меня зовут Джабр!.. Я не хочу на тебя сердиться!..

Он говорил спокойно, не повышая голоса. А глаза его смеялись. По-доброму смеялись над собеседницей.

- Я тоже не хочу сердиться! – сказала Руса. – И не буду!.. Не буду, если ты поможешь мне удрать!.. Ну, или, хотя бы, весточку передашь моему батюшке!..

- Я подумаю! – пообещал Джабр. – Это не просто!.. Ты мне нравишься, я бы рад тебе помочь!.. Но и своему батюшке навредить не хочу!..

Джабр улыбнулся и неторопливо выплыл вон, аккуратно прикрыв за собой дверь. Наверное, отправился размышлять о сложностях жизни…

А Руса, озадаченная и удивленная его визитом, подумала о том, что, будь Джабр посимпатичней и больше похож на человека, с ним можно было бы подружиться…

Поразмышляв об этом некоторое время, она покинула свое обиталище и отправилась блуждать по дворцу…

Впрочем, это занятие оказалось не интересным и быстро ей наскучило. Наскучило потому, что везде было примерно одно и то же: светящийся пень в центре, кровати, столы, лавки… Ни картин, ни мозаик, ни ковров и гобеленов… Ни театральных подмостков, на коих бродячие артисты дают представления… Ни киноэкранов, которых во дворце батюшки Водя-ника было в избытке…

Скучным был дворец Хлюпи. Если бы мухи могли жить под водой, они бы тут быстро передохли с тоски.

Единственным развлечением были ежедневные визиты Джабра. Он появлялся в разное время: то утром, то днем, то вечером. Где бы ни была Руса – у себя или в каком-то другом помещении, - она безошибочно ощущала появление Джабра за спиной, чувствовала его добрый усмешливый взгляд.

Долго он не засиживался, - наверное, боялся надоесть. Поговорили ни о чем, необидно пошутили друг над дружкой – и разошлись в разные стороны.

Но после таких встреч оставалось ощущение чего-то хорошего, светлого. Ах если бы Джабр хоть немножко был похож на Веську!.. Насколько легче было бы Русе, насколько радостней в этой новой тюрьме, в насмешку называемой дворцом!..

В своих перемещениях вверх и вниз она добрела до чердака и, обследовав его, обнаружила, что можно выбраться на крышу.

Крыша была плоской и скользкой. Водой она была прикрыта совсем чуть-чуть. Взойдя на нее впервые, Руса наполовину оказалась в воде, наполовину – в воздухе.

Воздух был пьяняще сладок и наполнен десятками приносимых ветерками цветочных ароматов.

Руса наслаждалась земными запахами, пробовала их один за другим, как лакомые кушанья. Держала их во рту – на языке, под языком, перекатывала их изнутри щек; по капельке, по крошечке вбирала в себя и замирала от восторга, - до того это было приятно!..

Джабр однажды вылез на крышу вместе с ней, но для него это не стало откровением.

Руса рассердилась и обиделась на него. И почувствовала, что после неудачной вылазки утратила часть возникшей к нему приязни…

Однажды, едва она вылезла на крышу, в небе над ней появились две длинноногие птицы. Они медленно летели, плавно взмахивая крыльями и время от времени испускали странные гортанные крики.

- Эй, птицы вольные! – закричала Руса, задрав голову. – Я дочь царя Водяника!..

Птицы курлыкнули, словно перекинулись каким-то словечком, и полетели себе дальше.

Но у Русы почему-то возникла уверенность, что ее услышали. Услышали и поняли правильно…

 

 

ВЕСТЬ

 

- Загостились мы у тебя, Водяной Царь! – сказал Светлан и поклонился. – Отпусти ты нас с миром!.. Может, мы найдем твою дочь! То-то будет радость!..

Они стояли в ряд на берегу реки. Все тут были: и Светлановы люди, и Веськины.

Водяник же оставался в своей стихии. Только по пояс высунулся, мокроволосый. Звонкие капли, поблескивая, падали с бороды.

- Да нешто насильно держать вас буду! – прогудел Водяник, выслушав. – Ступайте с богом по своим дорогам! Коли что было не так, - не взыщите! А Русу, дочурку мою, отыщите!..

Он махнул десницей, рассыпав вокруг себя веера брызг.

По его сигналу из глубины выпятились два большущих рака и вытянули на берег лубяной туес, в коем смирнехонько полеживали разные рыбы.

- Примите мой дар! – прогудел Водяник. – Он не простой! Сколь черпать ни будете, всё дна не увидите!.. Это ваша снедь и сыть! Забирайте! Так и быть!..

- Чего это он… стихами? – громко шепнул Ксантос, дерзкий Светланов русинич.

- Нужны нам больно его окушки! – шепнул Пантос, другой дерзкий.

- Наши судьбы – в наших руках! – пришепнулся к ним Архан, еще один русинич.

- В наших перьях! – уточнил Ксантос.

- В наших исписанных страницах! – поправил Пантос.

- Тише вы! – одернул их Светлан.

Русиничи замолкли, но глянули в ответ непослушливо, - будто взглядами своими надерзили даже больше, чем словами.

Водяник не услышал ни одного шепотка. А может, царственно пренебрег.

Он снова взмахнул десницей, рассеяв облако стеклянистых брызг.

Два большущих рака по его сигналу канули в речной пучине.

Водяник проследил за их погружением и тоже начал погружаться, сохраняя на своем лице неподвижную, будто нарисованную, улыбку.

И вдруг… словно взрыв произошел. Оттуда, из-за спины Водяника, из речной глубины, взмыли два снаряда, две сверкающих ракеты, и, зависнув на миг в вышине, рухнули обратно в воду, взметнув не облако, а целый смерч брызг.

Это были Сульп и Суним, дорогие Веськины осьминожки.

- “Мы знаем, где она!” – успели они передать ликующую мысль еще до того, как скрылись под волнами. Всё было в этой мысли: широта и долгота нужного места, и даже картинка болотного дворца…

Веська захохотал победно.

В этот миг сверху раздалось громкое курлыканье.

Все задрали головы и увидели длинноногих птиц, медленно летящих в поднебесье.

- Это цапли! – сказал остроглазый Тин.

- Это царские птицы! – сказал Светлан.

- Почему царские? – спросили Майка и Лина почти что в один голос.

- Потому что на “ц” начинаются! – сказал Светлан с улыбкой.

Птицы снова прокурлыкали, и вдруг от них отделились черные точки и стали падать.

Веська почувствовал страх, потому что вспомнил старинные трехмерные фильмы про войну.

Кто их тут знает в их седой сказочной древности!.. Может, они бомбы сбросили!..

В таких случаях полагается кричать: “Ложись!”

Веська уже совсем собрался так и закричать.

Но тут сверху послышались тоненькие и очень хорошо знакомые ему голоса.

Голоса кричали :

- Ловите нас!.. Ловите!..

Веська прищурился и явственно увидел, что летят вниз не кто иные, как его разлюбезные Клопуськи: Клопуська-Жукастенький Первый и Клопуська-Жукастенький Второй.

- Помоги! – попросил Веська у Светлана, а сам в несколько прыжков оказался на том месте, куда должен был свалиться Клопуська Первый.

Хоть и легким был Жукастенький, да все равно Веська едва его не уронил, и руки заныли после того, как поймал бескрылого летуна.

А Светлан тем временем подхватил Второго и аккуратно поставил его на землю.

- Гранд Бол!.. Гранд Бол! – затараторили клопуськи, перебивая друг дружку. – Руса там!.. Руса там!..

- Уже знаю! – сказал Веська. – Осьминожки сообщили!..

- У-у-у!.. – разочарованно загудели клопуськи.

- Почему вы там оказались? – Веська мотнул головой вверх.

- Мы решили, что сверху виднее!.. Встретили птиц!.. И подружились!.. И стали их наездниками!..

- А куда вы летели?.. – спросил Светлан подозрительно. – Если бы вы не свалились, мы бы, выходит, ничего не узнали?..

- Птицы улетают отсюда!.. Из этого леса!.. А мы не хотим!..

- Почему улетают ?

- Ссора!.. С Лесовиком!.. – Клопуськи до того торопились, что просто-таки захлебывались словами. - Попросили у него дать площадь под гнезда!.. А он отказал!.. Велел идти к Светлану!.. А к Светлану – никак!.. Стража не пускает!.. Только людям можно!..

- Людям не “только”! – сказал Светлан смущенно. – Людям – в первую очередь!..

- Вот птицы и разобиделись! – тараторили клопуськи. – А Русу мы с ними вместе видели!.. Она в Гранд Боле.. Она в Гранд Боле!..

- Все понятно! – подал голос Веська. – Теперь замолчите! И возвращайтесь на свое место!

- Ты добрый! – сказали клопуськи уважительно. – Ты дал нам жильё!..

После этого они замолкли и мгновенно скрылись в высокой траве. Секунду-другую слышалось их шуршание. Затем остался только посвист ветра. И тягостное напряженное молчание на берегу…

Молчание нарушил Водяник.

- Лесовик знал о Русе?.. И не сказал мне?.. Я правильно понял?..

- Спроси у него сам! – сказал Светлан.

- Если так, он – мой враг!..

Похоже, Водяник никого не слушал и говорил сам для себя. Внутри у него что-то забулькало и зашипело, словно бы внутри чайника, в коем вода собирается закипеть.

Бульканье делалось чаще и громче. Шипенье оставалось непрерывным.

Затем Водяник открыл рот и, перестав шипеть, заговорил медленно, трудно, - как будто выталкивал из себя каждое слово через тугой клапан.

- Лесовик – мой враг!.. И вы – мои враги!.. Он присвоил себе мой сундук с золотом!.. Он знал, где Руса, и не сказал мне!.. А вы – его сообщники!..

- Он не присвоил золото, а взял на сохранение! – сказал Веська. – По моей просьбе!..

- Ты врешь! Ты выгораживаешь его!- проклокотал Водяник. – Война!..Война против него и против тебя, вредный малыш!.. А ты, Светлан, ты на чьей стороне?..

- На твоей, если помиришься с Лесовиком!..

- Он предал меня! Не сообщил, где Руса! Сначала его накажу, а уж потом – помирюсь!..

- Что же до Веськи, - сказал Светлан, - на него не злись, - он здесь гость!.. А с гостями воевать, - себя на смех выставлять!..

- Ладно, с ним потом разберусь!.. Лесовик – первый!.. На Гранд Бол, так и так, через лес идти!..

- А если я, как твой царь, запрещу начинать войну!

- Стань сильнее меня, - тогда и запрещай! А сейчас, извини, я не послушаюсь! Предательство нужно наказать!..

 

 

ВОЙНА

 

Ссора Водяника с Лесовиком прервала поход русиничей. Светлан приказал возвращаться во дворец, и они вернулись, привезя на телегах – в качестве дани – четыре Вечных Короба со съестными припасами. (И еще один, от Водяника полученный.)

Не успели на площадь взойти, - глядь! – сюда уже сбежались все те, кто в походе не участвовал. И сразу же, не давая роздыха походникам, взбурлило, заголосило народное вече.

- Зачем ты стал царем, Светлан?..

- Нелюди сами по себе, и мы, люди, - тоже!..

- Ты нашу жизнь сломал!..

- Верни Книги Судеб!..

- Хотим быть как раньше!..

- Уйдем от тебя!..

- Из Русинии уйдем!..

- Один останешься!..

- Нелюди тебя сомнут!..

- Сожрут!..

- На хлеб намажут!..

Ор стоял всеобщий и бестолковый. Больше всего и громче всего надрывали глотки Ксантос, Пантос и Архан.

- Мы были всем, а стали ничем!..

- Мы правили этим миром!..

- Наши Книги Судеб задавали ему программу!..

- Зачем ты всё разрушил ?

- Теперь нами нелюди будут управлять!..

- Мы предлагаем отделиться от Светлана! – вдруг заорал Ксантос, заглушив своим криком все другие голоса.

- Мы уйдем в другое место! – зычно поддержал его Пантос.

- На новом месте мы заживем по-старому! – выкрикнул Архан, - Сойдемся с Крыстианом и будем командовать его войском! И завоюем всю Русинию!..

Прокричав свое, Архан захохотал, подбоченясь, будто отморозил шутку что надо…

Видимо, его “шутка” всех удивила и озадачила, потому что все вдруг замолчали. Вмиг не стало ни ора, ни гама.

В наступившей тишине русиничи словно чего-то застеснялись: друг на друга не глядели, - утыкали взгляды либо в пространство, либо себе под ноги…

Светлан помрачнел, набычился. Молча повел головой туда-сюда, оглядывая “своих”.

- Ну!.. Кто еще хочет отделиться?.. – спросил, вроде бы, спокойно.

Но от этого его “спокойствия” мороз подирал, и казалось, что кровь в жилах переставала струиться…

Молчание после его слов было мучительно долгим.

Потом кто-то из толпы произнес неуверенно:

- Мы подождем!..

И другой неуверенный голос добавил:

- Может, так, как ты порешил, и впрямь будет лучше!..

Больше никто не шевельнулся, и никто не добавил ни слова.

Выждав еще чуть-чуть, Светлан поднял голову. Глаза его гневно сузились

- Вы, трое, можете уходить!.. – сказал он сурово. – Немедленно!.. Прочь!.. Мы забудем про вас!.. Как будто вас и не было!..

- Немедленно не получится! – дерзко возразил Ксантос. – Мы зайдем в свои терема! И соберем в дорогу свои заплечные мешки!

- Мы бы и теремки свои взяли! – нахально добавил Пантос. – Да, вишь ты, никак!..

- Через Книги Судеб всё заделаем заново! – вызывающе сказал Архан…

Высказав свои слова, они втроем медленно пошли прочь от основной толпы, - будто надеялись, что кто-то окликнет, остановит.

И… надежда их осуществилась. Но осуществилась не мирным образом, а неожиданно, странно и страшно…

Не Светлан их остановил. И не Веська с друзьями.

Грозный гул донесся от реки. Словно какое-то разозленное чудовище сдерживало рык, готовый вырваться, и он, непослушливый, бешено клокотал внутри.

Все головы повернулись в ту сторону. И все увидели…

Река превратилась в водяную стену, которая, казалось, почти доставала до облаков. Видимо, эта масса воды домчалась по руслу до самого города и вдруг затормозила, замерла, - из-за этого и возник услышанный всеми гул.

Увенчана была “поднебесная” стена непомерно большой головой Водяника с развевающимися по ветру пенно-белыми прядями длинных волос. Глаза Водяного Царя возбужденно блестели.

- Айда со мной! – гаркнул он с высоты.

- Куда? – осторожно спросил Светлан.

И Веська тоже кивнул головой, как бы давая понять, что поддерживает Светлана, присоединяется к нему.

- На Кудыкину гору! – захохотал Водяник. – Лесовика накажем! Русу освободим! То-то молодцам потеха!..

- Мы пойти можем! – помолчав, сказал Светлан. – Не как бойцы, - как наблюдатели!..

Веська вопросительно посмотрел на “своих”. Те кивнули – Тин сразу, а Майка с Линой – чуть помедлив.

- Мы тоже! – поспешил Веська присоединиться.

- Ну, вы-то – гости! – прогудел Водяник, вроде бы, с сомнением. – Гостям необязательно!

Но ежели хотите, - пожалуйста!..

Водяная стена стронулась с места с гулом, еще более громким, чем прежний, и двинулась вниз по течению.

- Располагайтесь! – крикнул Водяник, удаляясь, и снова захохотал.

А из воды, почти над самыми ребячьими головами, вдруг показались древесные стволы. Вернее, не стволы, а цельные деревья – с корнями и кронами.

Тут были ели, березы, липы, клены…

Приглашенные Водяником, русиничи помещались на каждое дерево, - по двое или по трое. Едва очередные Светлановы бойцы присаживались, как ствол и корни внедрялись в водяную стену, и только крона с детскими фигурками оставалась снаружи.

Так – дерево за деревом, крона за кроной – выстраивался ряд зеленых облаков, летящих сбоку от водяного нашествия и придающих ему не реальный, совсем уж сказочный вид.

А когда подошла очередь Веськи и его друзей, перед ними появилась пышная крона дуба, в которой все они – все сразу – разместились с удобством и даже с комфортом…

Ах, как они мчались!.. Как летели!.. Никакой экранолет или антиграв не сравнится!..

Напрыгивали ветры, хватались за ветки, поспешно напевали свои песенки и уносились назад...

Было весело, азарт бурлил в крови. Хотелось отпустить руки и лететь просто так, ни за что не держась…

Так было долго… Так было до тех самых пор, пока водяная стена не приблизилась к стене леса, поднявшейся впереди во весь горизонт.

- Держитесь! – донесся предостерегающий выкрик Водяника.

И… две стены столкнулись.

Удар был страшен. Если бы Водяник не предостерег, всех путников – и Светлановых, и Веськиных - смело бы с веток, будто жалких муравьишек.

Кроны дернулись вперед, затем назад, встряхивая своих насельников – раз и другой - так, что у тех зубы превращались в барабанные палочки, выбивая быструю дробь.

Затем водяная стена рухнула… Распалась на множество рычащих потоков, стремительно вгрызающихся в стойкую плоть леса…

Деревья гнулись, ломались, как спички, с корнями выдирались из земли и увлекались куда-то неодолимым, казалось бы, водяным напором.

Если бы этот напор был неизменным, он бы – рано или поздно – смел с лица земли весь лес до последнего кустика, до последнего росточка.

Но запасы воды у наступающей стороны, видимо, были не бесконечными. Хотя, вроде бы, какая там, в принципе, может быть, нехватка воды у Водяного Царя!

Потоки продолжали реветь, бурлить, клокотать, но сила их явно уменьшилась.

Что же касается горизонтальных деревьев, несших на себе ездоков, они – одно за другим – застревали между вертикальных, не сломленных стволов.

Их ездоки – кто на какой высоте – оставались в их кронах и наблюдали сверху за водяной оккупацией.

Веська видел, что атакующая вода не была “пустой”, и невольно поеживался, сидя на своей ветке. Тут и там под взбаламученной поверхностью промелькивали рыбьи силуэты. Высовывались и снова прятались остроугольные плавники. Грациозно извивались длинные змеиные тела. Порой, подобные округлым подлодкам, медленно проплывали большущие черепахи.

- Долго нам тут сидеть? – спросил Тин у Веськи.

- Не знаю! – пожал тот плечами. – Зря мы за Водяником пошли! Нужно было самим сыскать Русу!

- А ты его покличь, Веська! – подала голос Лина.

- Кого ?

- Да Водяника же!.. Спроси, что нам делать и зачем мы здесь?

- Лучше я осьминожек своих позову!

- И что ?

- И они нас унесут ?

- Куда ?

- На Кудыкину гору! – рассердился Веська. – Куда-нибудь на берег!..

- Давайте лучше сделаем плот! – предложил Тин. – И запряжем в него твоих осьминожек!

- А мы как же? – спросил Светлан с соседней березы.

- Вы тоже делайте плоты! – сказал Веська. – И выгребайте отсюда потихоньку!

- Правильно! – поддержала Майка. – Мы же не думали, что оно всё так разольется!..

- “Не надо нас запрягать!” – вдруг услышал Веська мысленный возмущенный вопль своих осьминожек.

- Почему? – удивился Веська.

- “Что мы, лошади что ли!.. Или еще какие-то копытнопарные!”

- Парнокопытные! – машинально поправил Веська.

- “ Это еще хуже! ”

- Ну, тогда помогайте нам, как хотите! – рассердился Веська. - Только побыстрей!

- “Готовы! – мысленно воскликнули осьминожки. – А вы не мешайте нам! Не цепляйтесь за свои сучья!..”

- Не держитесь за ветки! – приказал Веська “своим”.

Вслед за тем всё произошло очень быстро. Осьминожки синхронно выметнулись из воды, будто спортсмены на показательном выступлении. Сульп подхватил одним из своих щупальцев Тина, другим – Веську. А Суним одно щупальце галантно предоставил Майке, другое – Лине.

Девчонки дружно завизжали, вообразив, что сейчас ухнут в воду. Мальчишки мужественно промолчали.

Но до воды ни тем, ни другим долететь не пришлось.

Осьминожки, конечно, в свою стихию вернулись. Но те щупальца, что держали детей, и Сульп, и Суним оставили воздетыми.

Упасть ни Веська с Тином, ни Лина с Майкой не могли, потому что каждое щупальце, как идеальная “держалка”, было нежно обвернуто вокруг нужной поясницы.

- “Куда теперь?” – спросили осьминожки.

- В Гранд Бол! За Русой! – скомандовал Веська.

После этого воздетые щупальца, держащие детей, двинулись вперед, разрезая волны, словно перископы подводных лодок.

- Стойте!.. А мы?.. – закричал Светлан.

- А вы плоты делайте! – посоветовал Тин.

- Как их делать?.. Мы не умеем! – загомонили русиничи.

- Стойте! – закричал теперь уже Веська.

- Ну что еще? – прозвучало в его мозгу осьминожкино недовольство.

- Помочь надо! – помыслил Веська. – Нельзя своих оставлять вот так!..

- Кто тебе важнее? – спросил Сульп. – Руса или эти ребятишки?..

- Все важны! Все свои! – помыслил Веська.

- Без них было лучше! – проворчал Суним. – Мы весело играли и весело искали сокровища!

- А теперь всё стало серьёзно ! – поддержал его Сульп. – Быть серьезным – скукота!..

- Хватит гемадогию разводить! – вскричал Веська рассерженно. – Зовите еще кого-то, если сами не можете!

- Не “гемадогию”, а демагогию! – произнес Сульп ехидно и фыркнул.

- А позвать мы никого не можем! – пробурчал Суним. – Только ты можешь!..

- Почему ?

- Потому что ты придумал эту игру!.. Тебе ее и дальше вести!..

- И до конца доводить!..

- Ну что ты застыл? – заголосила Майка. – Думаешь, приятно тут висеть?..

И Лина тоже закричала :

- Быстрее думай!.. Веди нас дальше!..

Тин тоже что-то неодобрительно проворчал себе под нос, но Веська ни слова не понял из его воркотни.

Конечно, их недовольство можно понять! Ведь они не слышали мысленных разговоров Веськи с осьминожками!..

- Сейчас! – проговорил Веська примирительно. – Еще немного! Еще чуть-чуть!..

Он представил, что он вовсе не в Русинии и совсем не в школе, а у себя дома, в лесной избушке… Глаза, чтобы лучше всё представилось, крепко закрыл.

И вмиг ему стало легко и восторженно , - как в то длинное утро самого первого школьного дня.

- Слушайте все! – закричал он мысленно – Мы будем играть! Мы будем искать сокровища и спасать друзей!.. Вы хотите со мной вместе?..

- Да!.. Да!.. Да!.. – засвиристела, защелкала, защебетала, как птицы, кучка веселых осьминожек, призванных в явь силой его воображения.

Тогда он открыл глаза и увидел этих осьминожек внизу под собой.

Их стреловидные тела стремительно метались под поверхностью воды. Вода бурлила от их метаний и покрывалась пенными хлопьями.

- Берите каждый по два русинича – и вперед! – послал им Веська мысленный приказ.

По его слову лес щупальцев вырос из-под воды посреди затопленного “древесного” леса.

Минута-другая… И вот уже все русиничи “упакованы”.

Под восторженные вопли Светлановых воинов осьминожкина армада двинулась в путь.

Позади воздетых щупальцев вовсю забурлили, застрекотали белые бурунчики.

Такая “перископная” флотилия выглядела странно и страшно. Встречные птицы испуганно вскрикивали и, голося во всю глотку, улетали прочь с тех ветвей, на коих спасались от потопа.

Вскоре к птичьим крикам и плеску разрезаемой воды стал примешиваться иной шум. Чем дальше двигались, тем этот новый шум становился громче.

- Что это? - крикнул Веська Светлану, который оказался неподалеку. – Будто бы Ниагара!

- Это битва! – ответил Светлан…

Вскоре они смогли убедиться в его правоте.

Вода перестала быть неподвижной и цельной, колеблемой только движением осьминожек. Будто чья-то пышная шевелюра, она разделилась на пряди и прядки, - на десятки течений и теченьиц.

Движение воды, поначалу медленное, с каждой минутой делалось всё быстрее. Гроздья пузырьков, клочья пены, не успевая всплыть, так и неслись вперед внутри водяных потоков.

Осьминожки сделались похожими на величаво парящих птиц: они двигались, не прилагая к этому ни малейших усилий.

Чуть погодя, как сверху заметил Веська, они принялись словно бы топорщиться, растопыриваться: не иначе, пытались затормозить свой быстрый ход…

А шум “главный”, “фоновый” сделался к этому времени невыносимо громким, оглушительным. Ни сказать, ни крикнуть хоть что-то было в таком шуме невозможно.

И вдруг…

Вдруг что-то резко их всех остановило.

Остановило и качнуло назад.

Словно пришла какая-то “обратная” подводная волна.

А потом – после остановки – их резко повлекло вперед.

И они увидели…

Увидели потому, что лес кончился. Все деревья на его опушке стояли внаклонку, почти упав, из последних сил вцепляясь корнями в землю.

А там, дальше, - густо, впритык, - лежали стволы мертвые, побежденные.

Они лежали странно: будто кто-то хотел соорудить из них настил или мостки невероятной длины.

Один их конец, обращенный к осьминожкам и людям, был свободным. Другой – упирался в высокий земляной вал.

Вал казался прочным, несокрушимым. Но остроглазый Веська разглядел, что сложен он не только из земли, а еще из тины и глины, перемешанных и высушенных. И, конечно, при необходимости его вполне можно раздолбать…

Видимо, Водяник, поскольку атакующей стороной был он, как раз сейчас и занимался этим самым.

Веська увидел, как по длинному ряду стволов прошла дрожь, будто под ними проплыл кто-то крупный. Например, кит Бульбер.

Затем стволы вздыбились и все разом отпрянули.

Отпрянули, опустили вздыбленные концы, будто прицелились. И так же – все разом – ударили в преграду.

И снова отпрянули.

И снова ударили…

И опять…

И опять…

Так в исторических фильмах прошибали ворота осаждаемых крепостей.

Веська приказал осьминожкам остановиться и с интересом наблюдал. Исторические фильмы он любил и всегда был их мысленным со-участником.

Стволы вбивались в защитный вал и вплескивали воду в образованные вмятины. Но вмятины существовали недолго. Три-четыре таранных удара, - и всё!.. Сверху осела тяжелая масса, и надо ее снова выдалбливать…

Это может продолжаться очень долго. И что же делать им всё это время?..

Висеть вот так же – безвольными и бездвижными?.. Наблюдать?.. Ждать, чем это всё закончится?..

Ну уж нет!.. Веську решительно не устраивало такое положение дел (или тел; или, вернее, не “положение”, а “повисание”).

Долго так висеть никто не сможет, - неудобно, утомительно, страшновато. Да и осьминожек пожалеть нужно! Каково им, беднягам, постоянно держать щупальца воздетыми!..

- Да поставьте вы нас на землю! – в конце концов, не выдержал Веська.

И, конечно, его команда тут же была исполнена.

Осьминожки перевели своих “наездников” в горизонтальное положение, размахнулись и, раскручивая щупальца, метнули их на земляной склон.

Веська несколько раз перевернулся в полете. Земля и небо крутанулись вокруг него бешеной каруселью.

Затем он упал на четвереньки и ошалело затряс головой, пытаясь унять мир, внезапно сошедший с ума.

К счастью, мировое сумасшествие было недолгим: голова перестала кружиться, исчез горький привкус во рту, и глаза стали видеть нормально, - не косили и не туманились…

Веська поднялся на ноги, потер ладошку о ладошку, счищая налипшую грязь. Огляделся…

Он стоял на вершине защитного вала.

Слева был Гранд Бол. Справа – затопленный лес.

Остальные ребятишки занимались тем же, чем он, - приводили себя в порядок.

Ближе всех стоял Светлан. Он раньше других отчистился, приосанился. Глядел задумчиво на своих русиничей, - то на того, то на другого.

Увидев, что Веська на него смотрит, Светлан мимолетно улыбнулся, но ничего не сказал, занятый своими мыслями.

Русиничи вели себя по-разному. Кто-то молчал, кто-то сокрушенно покачивал головой, обнаружив дыры в одежде. Кто-то ворчал – неразборчиво или очень даже отчетливо.

- Зачем мы здесь? – раздраженно проговорил один из русиничей – Архан. – Надо было от Водяника удрать!

- Сидели бы в своих теремках! Писали бы в своих книгах! – поддержал его Ксантос. – Всё бы у нас было! Как сыр бы в масле катались!..

- Не от Водяника бегать, а возвращаться надо к прежнему! – злобно прорычал еще один говорун – Пантос.

- Да ладно вам!.. Чего разнылись!.. – попыталитсь их урезонить соратники.

- А ты помалкивай! – выкрикнул Ксантос одному.

- И ты тоже! – прошипел Архан другому.

Наступила тишина.

- Я – ваш царь! – медленно проговорил Светлан.

Слова эти сказаны были так значительно, таким необычным тоном, что у Веськи холодок пробежал по коже.

Видимо, нечто подобное испытали и другие.

Тин молча поднял большой палец правой руки, выражая восхищение. Лина и Майка посмотрели на Светлана прямо-таки обожающе.

Веську даже досада кольнула: чего это они уж так-то!..

Он отвернулся и внимательно вгляделся вниз – в Гранд Бол.

Огромная черная округлая поверхность казалась твердой и блестящей, - этакое сверхзеркало, поглощающее любой лучик света, не выпускающее ни единой искорки, ни единого фотончика из своей ненасытной утробы.

Примерно посередине Гранд Бола выделялся большущий прямоугольник, чернота которого была чуть посветлее.

Это была крыша местного дворца.

И прямо на крыше, не скрываясь, восседал правитель – Хлюпь, Жабиарх, Болотник.

Он был велик размерами. Был устрашающе большим.

Но огромность Гранд Бола была неизмеримо больше. Она скрадывала размеры Болотника.

- “Зачем ты похитил Русу?” – попробовал Веська спросить мысленно.

К его удивлению Болотник ответил почти мгновенно:

- Мой сын ее любит!

- Ну и что? – возмутился Веська. – Ты-то при чем?.. Пусть бы он сам!..

- Он робкий!.. Он бы не смог!..

- Чего не смог ?

- Ну, похитить!..

- Да зачем похищать?.. Ему подружиться надо!.. Небось бы, сумел!..

- Вот пусть и дружит здесь и сейчас!

- Так ведь война началась!..

- Ну и что!.. Ради сына можно и войну!..

- А не боишься за них?.. Вдруг ранят?..

- Не-е!.. Они укрыты надежно!.. И защита хороша!..

Тут вдруг их мысленный разговор прервался. Прервал его странный громкий звук, похожий на всхлип.

Будто сто тысяч малышей, чем-то крепко огорченных, одновременно всхлипнули изо всех сил, собираясь отчаянно зареветь…

Привлеченный непонятным звуком, Веська перестал глядеть на Болотника и глянул наружу.

Там, внизу и справа, за полосой древесных стволов, атакующих защитный вал, образовалось круговое движение воды. Видимо, при его начале, при его “первотолчке” и раздался тот звук, что привлек Веську.

- Что это? – спросил Веська у Светлана.

Тот, наклоняясь вперед и глядя во все глаза, ничего не ответил, - только пожал плечами.

- Словно патефонная пластинка! – сказал Тин с усмешкой. – Добрая старина!

- А может, что-то страшное? – громко прошептала Лина.

Тут снова раздался такой же “всхлип”.

Движение водяной “пластинки“ после этого резко убыстрилось.

Самым удивительным было то, что вода вокруг нее словно бы спала крепким сном, - ни морщинки, ни впадинки.

Вот она приподнялась, - эта “пластинка”, - над безмятежной окружающей поверхностью. Приподнялась и стала расти, исторгая низкий нутряной гуд.

Образовалось рыльце… Затем хоботок…

Хоботок туда-сюда качнулся и потянулся вверх, стал утолщаться… Верхняя часть его расширилась и превратилась в бешено крутящуюся воронку…

Глядеть в нутро воронки было страшно, и Веська старательно не глядел. Но всё равно краем глаза нет-нет да и натыкался на ее безумную скорость.

- Что там? – услышал он вопрос Болотника.

- Водяной смерч! – ответил честно.

- Он растет? – спросил Болотник.

- Да! Быстро крутится и растет! – ответил Веська.

- Значит, надо встречать гостей! – сказал Болотник и замолк…

А затем из-под черного зеркала Гранд-Бола наружу полезли лягухи-лягуши-лягвы – рослые твари с человечьими телами и лягушачьими головами.

Их было много. Они широкой волной поднимались по изнанке защитного вала…

Если было слишком круто, тогда лягвы лезли не по склону, а по плечам своих товарищей.

А снаружи вырастал могучий хобот водяного смерча…

Они двигались навстречу друг другу: твари изнутри и смерч снаружи. Они, видимо, соскучились и поэтому торопились…

- В сторону!.. В сторону! – закричал Светлан.

Все словно бы проснулись после его крика: послушно и даже, вроде бы, обрадованно отбежали вправо.

Едва они успели это сделать, две силы – левая и правая – встретились.

Лягвы встали на вершине защитного вала. И гигантский водяной хобот тоже дотянулся до вершины, налег на нее.

“Правая” опасность, конечно, была страшнее. Веське на миг даже стало жалко человекоподобных лягух.

Но в них самих – в отважных лягвах – никакого страха не было. И Веська перестал их жалеть.

Смерч – справа – был один – при всей его огромности. А лягух – слева – было неисчислимое множество.

При этом смерч использовал дополнительный фактор устрашения: звук. Он, смерч, то завывал на разные лады, как голодные волки, то рычал, как разозленный медведь.

А лягвы действовали молча. И в их молчании ощущалась сила, которая была не меньше той, что бушевала справа.

Смерч напирал, пытаясь перехлестнуть через защитный вал и ухнуть туда, в Гранд Бол, чтобы высосать его до последней капельки.

Лягвы сдерживали напор, бросаясь в бездонное жерло – единица за единицей, десяток за десятком, сотня за сотней.

Их надо было поглощать, этих лягух-самоубийц, и что-то с ними надо было сотворять там, внутри.

Замедление и застой были неизбежны.

Смерч, содрогаясь в отчаянных конвульсиях, прополз несколько сантиметров, а затем замер, утратив поступательное движение.

А лягвы всё валились в его разинутую пасть, как осенние листья, летящие по ветру…

Лягушачий безумный порыв завораживал, увлекал, призывал к подражанию.

Веська даже шагнул туда, к безбашенным и безтормозным…

Но тут кто-то крепко схватил его за руку, и боль от вцепившихся пальцев заставила Веську опомниться.

Он дернулся, но освободиться не вышло, - Светлан его не отпустил.

- Смотри! – сказал Светлан.

Веська глянул вниз и остолбенел.

Там, справа, за шеренгой атакующих древесных стволов, намечалась новая шеренга: бешено крутящиеся водяные воронки…

Их было так много, что Веська даже не пытался их сосчитать. Видимо, они вознамерились окружить Гранд Бол по периметру и напасть на него сразу со всех сторон.

Что же касается первого водяного смерча, он явно агонировал.

Ни воя, ни рычанья больше не было: одно только бульканье.

Тугая прежде поверхность одрябла и покрылась неприятной рябью.

Неопрятные пенные пряди пронизывали толщу тут и там и множились прямо на глазах.

Еще несколько мгновений…

(Водяные воронки внизу превратились за это время в длинный ряд изгибчивых хоботков, жадно нюхающих воздух).

И вот… Вдруг… Взрыв!..

Гигантский смерч в один миг пронизался пеной весь: от основания до макушки.

И…

Распался…

На брызги…

На капли…

И все эти миллионы “осколков” рухнули…

С громоподобным грохотом …

К подножию защитного вала…

Гром не стихал довольно долго. Веське даже показалось, что после падения смерча гром остался в воздухе и висел, вибрируя, не зная, что делать дальше…

Но гибель смерча не была поражением Водяника.

Наоборот: остальные “смерчёныши”, впитав воду рухнувшего собрата, стали расти еще быстрее…

А лягухи, похоже, праздновали победу. Стояли по стойке “смирно” и, воздев морды кверху, громко и слитно урчали, вибрируя горлом…

Поурчав, они все вдруг замолкли, словно по неслышной команде, и дружно сиганули вниз, - в свой родной Гранд Бол.

Чпок!.. Чпок!.. Чпок!.. – пробарабанили их тела, вонзаясь в вязкую болотную поверхность.

- Почему они смылись? – озадаченно сказал Тин. – Этих, что ли, не увидели?..

Он махнул рукой в сторону подрастающих смерчиков.

Веська молча покачал головой: не знаю...

- Может, они за подмогой бросились? – предположил Светлан.

- Зачем мы вообще тут? – сердито спросил Ксантос.

- Уходить надо!.. Убегать!.. – поддержал его Архан.

- Не то нас в порошок сотрут! – выкрикнул Пантос.

Остальные русиничи тоже недовольно заворчали.

Веська поглядел на своих.

- Что будем делать?.. Убежим или останемся?..

- Убежать некуда и не на чем! – сказала Майка. – А оставаться незачем!..

- Так что тогда?..

- Решай! – сказал Тин. – Ты – командир!..

- Не знаю! – честно сказал Веська. – Советуйте!..

- И мы не знаем! – сказала Лина. – Похоже, выхода нет!..

- Значит, либо там утонем, либо – там! – Тин показал рукой сперва налево, потом направо.

- “Я от восторга прыгаю!” – с иронией пропела Майка.

- Светлан! Ты же стал царем! – вдруг осенило Веську. – У тебя во дворце были птицы, рыбы, крысы! Позови кого-нибудь!..

- И впрямь! – Светлан улыбнулся и легонько хлопнул себя ладонью по лбу. – Ты умница, Веська!

Он задумался, наклонив голову и наморщив лоб. Все сгрудились вокруг него и терпеливо ждали.

- Придумал!.. – Светлан шагнул к Веське и шепнул тому на ухо. – Крыста позову!.. Он поможет!..

Светлан вынул из кармана мобильник, набрал код.

- Ну-ка, пошумите! – приказал строго. – Чтобы я ни там, ни там был не слышен!..

Русиничи нестройно закричали на разные лады.

- Крыст?.. Здравствуй!..

Только эти слова Веська и расслышал.

Затем Светлан сделал ладонь ковшичком и, прикрыв ею трубку, зашептал что-то совсем уж неразборчиво.

Прекратив общаться, он спрятал трубку обратно и приказал Веське:

- Позови Водяника!..

Веська хотел взъерепениться: я, мол, не русинич, не твой подданный!..

Но любопытство в нем взыграло не на шутку: что там задумал Светлан?..

Веська выдвинулся к наружному склону защитного вала.

- Эй, Водяной Царь! – закричал во весь голос. – Откликнись, пожалуйста! Разговор есть!..

- Чего надо? – послышался недовольный голос.

- Иди сюда! – позвал Веська.

- Сам иди! – огрызнулся Водяник.

- Придем! – пообещал Светлан, перенимая разговор.

Он заставил троих самых сильных русиничей встать в кружок и крепко взяться за руки. От этих троих вниз потянулась цепочка Светлановых подданных, приросших друг к дружке ладонями.

Крайними в цепочке оказались Веськины друзья и он сам.

Веська был последним: стоял в шаге от бешено бурлящей воды.

Для Светлана живая цепочка послужила перильцами. Держась за своих и Веськиных людей, Светлан осторожно спустился.

- Ну, говори, царь Светлан! – из воды высунулась всклокоченная голова с выпученными глазами.

- Погоди со штурмом! – попросил Светлан. – Убери водовороты!.. У меня есть план!.. Не мешай мне, пожалуйста, и мы победим Болотника!..

- И дочку мою вернем? – спросил Водяник недоверчиво.

- Непременно! – пообещал Светлан.

- Погожу немного! – неохотно согласился Водяник.

Светлан после этого снова поднялся по цепочке на вершину защитного вала. И остальные тоже – один за другим…

Едва успокоились, едва расселись рядком, Веська сказал Светлану:

- Смотри!.. Смерчики замерли!..

- Да вижу я, вижу! – ответил Светлан. – Теперь надо ждать, что будет слева!..

- А что здесь должно быть? – прозвучал знакомый голос, и над черной поверхностью Гранд Бола появился встревоженный Болотник.

- Ну что вам, детушки, неймется? – сказал он мягко. – Что вам всем далась эта русалка?.. Ну, влюбился в нее мой сынок, мой Джабр! Ну и что!.. Это дело молодое! Оно пройдет!.. Потом сынок в другую влюбится!.. Так и будет!.. По себе знаю!..

Веська, выслушав эти речи, рассердился не на шутку.

- Вы неправильно говорите! – закричал, позабыв про дипломатию. – Руса еще мелкая!.. Ну, маленькая, то есть!.. Ей учиться надо, а не влюбляться!.. Отпустите ее немедленно!..

Болотник выслушал Веськины крики спокойно. Затем, как заправский актер, выдержал паузу. И только после этого, тяжело вздохнув, снова открыл рот.

- Глупые вы какие-то! – проговорил, как бы укоряя. – Да любой отец, прежде всего, – о своих детях!.. Не отдам вам Русу, пока она мила Джабру!..

- Но это же война! – сказал Светлан. – Зачем тебе воевать с Водяником?.. От этого всей Русинии плохо!..

- Война – так война! – сказал Болотник жестко. – Русинии плохо, зато Джабру – хорошо!..

А с Водяником я готов поручкаться!.. И свадебку готов! И пир на весь мир!..

- Но ведь Руса не хочет! – закричал Веська.

- Не страшно! – сказал Болотник. – Стерпится – слюбится!..

С этими словами он погрузился в свой Гранд Бол, ни на вершок его не всколыхнув.

Веська мрачно оглянулся на Светлана: что делать?..

Светлан молча пожал плечами.

Тут слева снизу послышался негромкий плюх . Это снова показался Болотник.

- Не договорил! – сообщил он деловито. – Не пытайтесь меня затопить! Болото здесь навеки!.. Вода прибудет, - ну и что?.. Болото станет глубже. Но оно будет! Оно будет всегда!..

Высказав, что хотел, он бесшумно погрузился обратно. На этот раз, видимо, окончательно. Веська снова посмотрел на Светлана.

- Ты, вроде бы, царь!.. Вот и царствуй!.. Вот и усмиряй своих подданных!..

- Попробую! – мрачно пробормотал Светлан.

- А и пробовать не надо! – закричал голос Водяника справа снизу. – Плох бы я был, кабы не подслушал, о чем вы там!..

За древесными стволами, долбящими защитный вал, вдруг взметнулся высокий фонтан. И заискрился, распался на брызги, расцвел, как стеклянный цветок, напротив Светлана и Веськи.

Из фонтана, как поплавок, вынырнула голова Водяника и закачалась на шелестящих струях.

- Хотят ли русиничи войны? – звонко возгласил Светлан. – Нет, не хотят!.. А рыбы и прочие осьминоги?.. А утки да чайки?. А раки, крабы да жабы?.. Никто не хочет!.. Замирись!.. Вот мой приказ!.. Вот мое последнее слово!..

- Мы за мир! – подхватил Веська. – Нет войне!.. Водяник, вернись домой!..

Голова, пока слушала, - вроде бы, кивала, будто соглашаясь.

Потом, когда речи закончились, она вдруг завертелась, закувыркалась, и Веська мысленно позавидовал ее скорости и легкости. Он бы так, наверное, не сумел.

Потом она нырнула в фонтан, и не успели Веська и Светлан обменяться недоуменными взглядами, - она уже снова появилась…

- Я бы замирился, - резко сказал Водяник, - замирился, кабы у деток всё по доброй воле!.. Но Болотник – тать и вор!.. Силком!.. Дочку!.. Мою!.. И сынок его – тоже вор и тать!.. Не может по добру девице понравиться!..

- Сам ты тать! – послышалось слева. – Экося, какое хулиганство учинил!.. Лесовик, небось, тебе спасибо за потраву не скажет!.. Думаю, на моей он стороне!..

Веська шагнул к левому склону и увидел: Болотник высунул голову и говорил, положив ее на землю.

- Ах ты плесень тухлая! – взревел Водяник. – Ты еще меня обвинять ?..

Дальнейшие звуки были непонятными и походили, с точки зрения Веськи, просто на громкое бульканье.

Но действие они возымели очень даже заметное.

Все водяные хоботки, застывшие было, вдруг проснулись, дернулись, закружились и начали стремительно расти.

Миг-другой, и перед глазами встали ревущие смерчи, которые чем выше, тем делались шире.

Воздух, ими взвихренный, заметался, превратился в стаю ветров, отчаянно воюющих друг с другом.

Светлан и русиничи, Веська и его друзья вынуждены были броситься на землю и вцепиться в нее пальцами, чтобы не быть сметенными влево или вправо.

Но любопытство все-таки было сильнее страха, и Веська то и дело осторожно приподнимал голову, чтобы хоть мельком глянуть туда-сюда.

Справа было так: смерчи, ревя, крутились всё быстрее и подрастали всё выше и выше.

А слева было по-другому: там из вязкой черноты по всей окружности Гранд Бола вылезали полчища лягухов, лягушей, лягушанов, лягвов.

Эти четыре породы болотных порождений мало чем отличались друг от дружки, но Веська почему-то знал безо всяких объяснений, что все они – существа разные. Объединяют же их только два качества: самозабвенное бесстрашие в бою и самозабвенная любовь к своему болоту и к своему Болотнику.

Эти четыре “квакающих” силы облепили внутренние склоны защитного вала и с неисто-вой одержимостью взбирались, всползали, вздымались по ним. Их было так много, что сам склон перестал быть видимым. Видны были только влажные мускулистые тела.

Но Веська, сравнивая их движение с движением ревущих водяных “хоботов” уверился крепко-накрепко, в том, что силы Водяника несопоставимо сильнее, чем силы Болотника.

Победит, конечно, Водяник!.. Так и должно быть!.. Остается увидеть (вернее, подглядеть), как это произойдет…

- Зарывайтесь! – вдруг закричал Светлан, перекрывая своим звонким голосом окружающую какофонию. – Зарывайтесь, не то раздавят!.. Пусть они пройдут над вами!..

Веська поймал вопросительные взгляды “своих” и затряс головой, подтверждая: да-да, правильно! В землю, - не то сомнут!..

Он стал быстро выгребать землю ладонями перед собой и из-под себя, постепенно отползая. Остальные делали то же самое…

Но воспользоваться своими убежищами никому из них не пришлось.

Потому что вдруг послышались нечеловечески громкие скрипы, скрежеты, стоны. Словно сам земной шар оказался живым существом и подал свой голос.

Затем всех подбросило в воздух и шмякнуло оземь.

А после раздался такой оглушительный удар, будто само небо упало сверху на этот защитный вал…

Под Веськой всё заходило ходуном, и он подумал с испугом, что в такие игры еще никогда не играл и больше не будет ни за что на свете.

Земная тряска длилась так долго и была такой сильной, что Веську даже начало поташнивать…

Когда всё под ним утихомирилось, он приподнял голову…

Направо ничего не случилось, кроме окаменения , а вернее остекленения водяных смерчей. Да еще древесные стволы перестали долбить защитный вал.

Похоже, боевым силам Водяника был отдан приказ остановиться…

А вот слева произошло что-то грандиозное.

Снизу всплывали клубы серой пыли вперемешку с клубами черного дыма. Из них в воздухе выстраивались какие-то странные фигуры – и тут же распадались, превращались во что-то другое, не менее странное.

Веська подполз к левому склону…

Левый склон был… чистый.

Ни одного солдата из армии Болотника…

Ни одного!..

Куда они подевались?..

Объяснение напрашивалось одно: осыпались, как осенние листья…

Но что же тогда с Гранд Болом?.. Что происходит, или произошло?..

Веська рискнул встать на ноги. Сделал шаг.

Ноги подкашивались…

Внизу было черно.

Но это не та, не та была чернота!..

Не та привычная: тяжелая, маслянисто-влажная, что присуща Гранд Болу!..

У нее не было поверхности, понял Веська.

Она была бездонной !..

Бездонная тьма – вот как правильно!..

Бездонная тьма была внизу!..

 

 

© 2009-2015, Сергей Иванов. Все права защищены.