* * *
Предисловие, написанное литератором.
Эта женщина – жила. Последние пятнадцать лет ее жизни – подвиг. Прожить эти годы по-человечески, не став “овощем” - действительно, подвиг – повторю это еще раз. Подготовка к ее ‘’неподвижному’’ подвигу – все ее предыдущее ’’подвижное’’ бытие. Она имела только одну безоблачную пору – детство. А с отрочества начиная – испытания, испытания, испытания на прочность. И она преодолевала, перебарывала. Брала одну преграду за другой.
Такое впечатление: жизненная сила ее – кипящий ключ. Не иссякнет вовек, не истощится…
И впечатление не подводит. На излете жизни происходит телесная катастрофа: тяжелая болезнь, калечащая операция – и неподвижность. Но душевная сила держит ее, не дает замкнуться, отчаяться, впасть в пессимизм.
Более того, происходит творческий прорыв в духовность. А сфера духа, как известно, - высшая сфера бытия.
Женщина, неподвижная, беспомощная, похожая на полутруп, - начинает писать духовные стихи. Это не потуги графомана, не самодеятельность. Это удивительный литературный профессионализм. Это – СТИХИ.
Она пишет единственным доступным ей способом – в уме. Потом надиктовывает сыну уже готовые тексты. То, что надиктовано, править не надо. Или почти не надо.
Может быть, ей самой ее поэтические строки были надиктованы свыше. Почему бы и нет ! Она же приняла их, как эстафету, и передала сыну. Чтобы он, в свою очередь, передал их дальше: нам, людям, читателям…
Удивительная женщина !.. Восхищаюсь ей !.. Перед ней преклоняюсь !..
Пусть живет ее имя!.. Пусть живут ее стихи !..
Предисловие, написанное сыном.
Пятнадцать лет болела мама. Пятнадцать лет мы за ней ухаживали: жена моя и я.
Никаких человеческих возможностей не оставила маме болезнь. Никаких, кроме возможности глядеть и говорить. Мамины глаза были очень красноречивы. Ухаживая за ней, я понял, сколь многое можно сказать без слов – одним только взглядом.
В последние два года своей жизни мама не просила ничего читать, кроме ”Православного календаря”. День за днем, листик за листиком я ей прочитывал вслух. На некоторых датах – особо, видимо, для нее важных, - мы останавливались. Она просила перечитывать текст – раз, другой,третий.
Потом начинала выговаривать вслух стихотворные строки, нисколько не беспокоясь о том, успел ли я взять ручку и записную книжку.
Она говорила, а я записывал. Почти всегда она говорила “начисто”, без исправлений. Очень редко возвращалась к уже сочиненным стихам. – чтобы переделать слово или два.
Раньше, до болезни, мама стихов не писала. Во всяком случае, я об этом не знаю. Хотя способности к стихосложению у нее были.
Помню. В детстве она помогала мне сочинять рифмованные загадки, - школьное домашнее задание.
Она дважды видела странный сон про “живой свет”. После этого сна у нее, по-моему, и началось интенсивное духовное творчество.
Кроме “Православного календаря” она иногда просила прочитывать какой-нибудь отрывок из Библии, ия с удивлением убеждался, что Библию она знает. Уж во всяком случае, знает не хуже меня.
Пятнадцать лет она провела в постели, будучи парализованной…
Но воля к жизни все эти годы была в ней сильна. Не мы с женой подбадривали ее, - она подбадривала нас.
И теперь, когда ее не стало. я вслед ей кричу: спасибо, мамочка!
Умирая. ты научила нас жить! Земной тебе поклон, и царствие тебе небесное!…
