Вит

 

Виту было семь дней “по-земному”. А на самом деле был он вечен и знал об этом. Просто Вселенная почему-то от него не отключилась, как отключалась от прочих младенцев.

Те люди, от которых он “родился”, по сути, были захватчиками. Их воля, их своместная сдвоенная воля была раскинута в космосе, как невидимая, но прочная сеть. Она захватила тот космический “ручеек” или “ветерок”, что на Земле стал Витом, и удержала его.

Почувствовав преграду, он мог бы резко затормозить и броситься назад. И тогда захват бы не состоялся, и он бы остался свободен.

Но ему стало интересно: что же будет дальше?.. Поэтому он и не подумал вырываться...

Воплотившись в комочек плазмы, он подрос и “родился”. И снова подрос...

Теперь, на восьмой день жизни, он казался себе таким большим и тяжелым, что уже не раз пожалел о своем “непротивлении”...

Пожалел потому, что почувствовал: не весь он сохранился прежним... Связь со Вселенной все-таки уменьшилась... Ниточка за ниточкой рвались и тем самым его обедняли...

Те люди, что его родили, нравились ему, но счастливыми они не были. Они всё время говорили о деньгах, которых все время не хватало.

Все их не денежные разговоры вращались вокруг него, и это ему нравилось. Приятно было чувствоать себя неким “центром”. Это было очень даже “людское” ощущение. В космосе, во вселенной оно было немыслимо и недоступно.

Виту захотелось помочь родителям... Захотелось, чтобы они улыбались, были веселыми. Но как это сделать, он не знал.

В “земном” виде он был беспомощным младенцем и ничего не мог.

А в “космическом”, не отключенном от вселенной?..

Пожалуй, только так, только так он мог на что-то пригодиться...

Например, он может устроить им праздник, их развеселить... Показать, как природа радуется ради них...

Эта идея понравилась Виту, и он улыбнулся так весело и так загадочно, что родители не могли нарадоваться, глядя на малыша...

Целых три дня в припроде – при помощи Вита – накапливалось напряжение... Тучи громоздились, как немыслимые фантастические небоскребы Молнии рисовали на тучах такие узоры, от которых невозможно было отвести глаза. Гром выплясывал такие танцы, - то ли джигу, то ли сиртаки, - что впору было пуститься в пляс вместе с ним.

И Вит, лежа в своей колыбельке, так и делал. Вовсю дрыгал своими пухлыми ручками и ножками, гримасничал, гулил, издавал разные невнятные звуки, в коих ему самому слышалось нечто разумное, доброе, вечное...

Родители, глядя в окно, были в тревоге, которая нарастала. Но, поворачиваясь к малышу, забывали о тревоге, о страхах и заботах – до того он был забавен...

На четвертый день Вит “отпустил вожжи”, и началась главная забава... Река, что всегда была тихой и безобидной, вздулась так, что превратилась в толстенный водяной жгут, по которому пробегали или проплывали волны разной величины. Это было забавно, и Вит надеялся, что родители повеселятся от души и забудут свои скучные заботы о деньгах...

Но это было не всё...

Как обнаружил Вит, земля тоже может волноваться, как река или море, и ее волны не уступают тем, водяным...

Земля волновалась так сильно, что ее волнение иначе как штормом было не назвать... Земля так тряслась, будто ее разбирал гомерический хохот, и она хотела, чтобы все вокруг хохотали тоже...

Дом плясал, накреняясь то влево, то вправо. Посуда вываливалась из буфета и серванта и с веселым звяком разбивалась на множество осколков.

Водяные трубы лопнули, и фонтаны выбрызгивались во всех направлениях, доставая даже до потолка.

Немного времени спустя, стены начали растрескиваться и обрушиваться кусок за куском, обломок за обломком...

Отец, отчаянно крича, упал, изо всех сил цепляясь за большой кусок стены, который, собственно, и увлек его наружу...

А мама, рыдая, подскочила к постельке Вита, упала перед ней на колени, не в силах устоять на ногах, и с ужасом глядела на младенца, который громко хохотал, глядя на нее искристыми голубыми глазенками и беспрерывно дрыгая пухлыми ножонками и ручонками...