138.
В ту же ночь отец явился Павлу во сне… Был он темен лицом, и глаза глядели грустно…
Голос его тоже был печальным… Или, может быть, усталым…
- Ты мой сын, и мне тебя жалко! – сказал и замолк… Затем просто смотрел – глаза в глаза – и ничего не говорил…
Павел порывался что-то сказать, что-то спросить… Но смысл вопроса уплывал, ускользал, терялся… И никак его было не остановить, не осознать…
Утром проснулся с мокрым от слез лицом и совершенно опустошенной головой…
Пришел в себя только после долгой прогулки по парку вместе с женой…
139.
Громкий голос пробуждает от раздумий.
КУРАКИН:
- Вызывал, твое Величество?..
Вице-канцлер Сашка Куракин, встав на пороге в небрежной, расслабленной позе, смотрит с доброй своей и лукавой улыбочкой, как бы напоминая: ты, конечно, император, но я-то помню тебя, как друга детства, участника детских игр и забав…
Павел все видит и все понимает…И говорит серьезно, сдержав готовую вырваться ответную улыбку…
ПАВЕЛ:
- Александр Петрович!.. Мальтийский орден обратился к нам!
КУРАКИН:
- По какому случаю?..
ПАВЕЛ:
- Тебе будут переданы все бумаги!.. Тогда и поймешь, по какому!.. – начиная раздражаться, говорит Павел, ибо ему чудится пренебрежение к любимому им Ордену…
КУРАКИН:
- Прочитаю и доложу! – спокойно говорит Куракин, прекрасно знающий вспыльчивость и отходчивость своего друга и монарха.
ПАВЕЛ:
- Не медли!.. А я со своей стороны подумаю о том, как заключить с мальтийцами Особую Конвенцию, которая утвердит этот орден в России!..
КУРАКИН:
- А ты не боишься, твое Величество, что тебя сочтут безумцем?..
ПАВЕЛ:
- Кто посмеет?..
КУРАКИН:
- На всякий роток не накинешь платок!.. Ты ограничил права и привилегии дворян!.. И ненависть с их стороны – и не малую – ты уже заслужил!.. Ты сократил барщину до трех дней в неделю!.. Запретил продажу крестьян без земли, с молотка!.. И, тем самым, помещиков превратил во врагов!..
Далее!.. Любой может написать тебе жалобу на несправедливость к нему и опустить ее в ящик на Дворцовой!.. И ты надеешься, что не будет разгула клеветы и клеветников?..
ПАВЕЛ:
- Ты же знаешь, Александр, - должен знать, - “Порядок и C праведливость!”- мои принципы!..
КУРАКИН:
- Я знаю всё!.. И я люблю тебя за твой ум и за твою душу!.. Уверен: не будь ты монархом, - ты стал бы великим ученым!.. Твоя беда знаешь в чем?.. В том, что воспитан ты на рыцарских идеалах и в жизни тоже остался рыцарем без страха и упрека!.. Этаким Дон Кишотом!..
Будь осторожнее, прошу тебя!.. Россия все еще полудикая страна!.. Твое благородство непонятно подлецам, разбалованным женщинами на троне!.. Твои рыцарские поступки вызывают у них смех и болтовню о твоем безумии!..
А народ он что, - он прост!.. Слыша наветы на тебя, он рано или поздно им поверит!.. Поэтому я и прошу: будь осторожнее!..
ПАВЕЛ (мрачно):
- Ты многое сказал, Александр!.. Другого я мог бы сослать за такие слова!.. Но тебя я просто выслушаю, - уже выслушал, - и всё!.. Давай-ка, друг мой, лучше вернемся к нашим баранам и вместе составим Конвенцию, которая утвердит Мальтийский орден в России!..
Александр Петрович Куракин, князь, вице-канцлер, - вздыхает устало и соглашается:
КУРАКИН:
- Давай!..
140.
Вечером Мария Федоровна вынула из своего бюро бумажный лист и, присев на край постели, вглядывалась в него со счастливой и мечтательной улыбкой на лице…
ПАВЕЛ:
- Что ты, Мария?..
МАРИЯ ФЕДОРОВНА (тихо):
- Ты столько счастья мне принес!.. Я так тебя люблю!..
ПАВЕЛ:
- О чем ты? – Павел потянулся к той бумаге, которую она держала. – Покажи!..
(Павел взял протянутый лист, вгляделся и неторопливо прочел J
ПАВЕЛ:
- “О принятии императрицей Марией Федоровной главного начальства над воспитательными домами в обеих столицах.”
(Он повертел бумагу в руках, зачем-то глянул на изнанку и сказал с некоторым сомнением:)
ПАВЕЛ:
- Вижу, тебе это по нраву!..
МАРИЯ ФЕДОРОВНА (повторяет):
- Ты сделал меня счастливой! Ты столько счастья мне принес!..
(Она положила бумагу обратно в бюро, на миг замерла и сказала задумчиво:
МАРИЯ ФЕДОРОВНА:
- Ты придал моей жизни глубочайший смысл!..
(Павел потянулся к ней, поглядел в ее глаза, и голова его сладостно закружилась…)
141..
Двадцать седьмого ноября граф де Лита, полномочный посол мальтийского ордена, торжественно въехал в Санкт-Петербург. И в тот же день ему была дана аудиенция у Павла Первого.
Граф предложил Павлу принять титул Протектора Мальтийского ордена… Павел без колебаний принял этот титул. Более того, Павел счастлив был его принять…
В этот день император словно бы снова стал ребенком, которому снится счастливый сон.
Снится и тут же сбывается наяву…
При матушке, при Екатерине, разве стало бы такое возможным?.. Она бы непременно отправила орденского посла ни с чем да еще бы лукаво понасмешничала ему вослед…
Приняв предложением мальтийцев, Павел понял, ощутил, осознал, что, наконец-то, и для него жизнь началась во всей ее наивозможной полноте и радости…
Удивленные придворные увидели настоящее преображение государя: он явственно помолодел, посвежел и, словно бы, расцвел…
В эти же дни епископ римской церкви в России Цестренцевич так описывал в своем дневнике торжественный въезд орденского посла в столицу:
“Посол имел въезд в Петербург от Калинкиных ворот… Тридцать шесть карет обыкновенных и четыре придворных ехали впереди его; в одной из придворных карет сидел с князем Юсуповым и Валуевым посол; двадцать девятого ноября назначена ему была торжественная аудиенция во дворце. Император принимал посла, сидя на троне. Митрополит Гавриил, Евгений Булгарис, я и другие духовные стояли на возвышении около трона. Посланник произнес весьма сильную речь. В которой просил императора принять титло Протектора религии мальтийских рыцарей и Крест знаменитого Гроссмейстера их Ордена Ла-Валетта, сохранившийся доселе в их сокровищнице вместе с драгоценными мощами. Потом просил, чтобы Императрица и вся царская фамилия приняли также кресты. Императрица явилась и села на троне. Посол был в мантии черного цвета…”
Но не только Павел был награжден мальтийцами… Большие мальтийские кресты получили также Безбородко, Куракин, Чарторижский, Радзивилл, Грабовский и принц де Конде…
Павел определил в качестве резиденции Великому приорству Российскому роскошный Воронцовский дворец в Петербурге и повелел построить рядом с ним капеллу Иоанна Крестителя.
Граф де Лита получил должность “главного милостынедержателя” Великого приорства Российского и размещен был во дворце в специальных апартаментах. Его орденское жалованье установили в тридцать шесть тысяч флоринов.
142.
Лорд Уитворт докладывает британскому премьер-министру:…
Зачитывает первый лист из пачечки, что держит в руках…
УИТВОРТ:
- Павел по-прежнему стремится все делать быстро и многое успевает. Выходит Указ “ О прощении недоимки в подушном сборе с мещан и крестьян в сумме семи с половиной миллионов рублей…”
Лорд Уитворт зачитывает следующий лист:
УИТВОРТ:
- Указом Сенату закрывается Верхний земский суд для дворян, Губернский магистрат и Верхняя земская дворянская управа. Состав земского суда и главных полицейских учреждений, выбиравшийся ранее только дворянством, теперь назначается и из других сословий.
Издается закон о “ябедниках” (клеветниках). Кроме налагаемого штрафа предписывается публиковать о них в газетах.
Лорд Уитворт продолжает чтение со следующего листа:
УИТВОРТ :
Именной Указ Синоду говорит: “Попечение о благоустройстве Церкви и призрение к служащим ей почитаю одной из главнейших обязанностей Царствования…”
В Петербурге и в Казани открываются духовные семинарии…
Наряду с этим восстановлены права старообрядцев, а в западных районах – права Ордена иезуитов…
ПРЕМЬЕР-МИНИСТР :
- Павел чересчур активен!.. Его пора успокаивать!.. Иначе у нас будут проблемы!..
143.
Выдержав почтительную паузу, лорд Уитворт продолжает зачитывать тексты своих донесений:
УИТВОРТ:
- Новый год начался с введения новых штатов российского флота… В составе Балтийского флота теперь три дивизии, сорок пять кораблей; новый флаг – бело-сине-красный…В составе Черноморского флота одна дивизия, сформированная из трех эскадр. Новое положение об одежде и обуви морских чинов вступает в силу…
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:
- Павел с удовольствием думал о том, что, работа для флота сделана большая, и наконец-то, он может сказать любому, и ему может сказать любой, что он не зря носит свой любимый белый (белейший!) генерал-адмиральский мундир… Он не раз читал восхищение в глазах фрейлин, обращенных на него… Но тех единственных глаз, что приводили его в трепет; глаз первой – самой первой фрейлины Марии Федоровны – не видел… Не видел ее милого подвижного личика, всякое воспоминание о котором отзывалось в сердце быстрой щемящей болью…
Катенька Нелидова – его сказочная, волшебная, потаенная любовь – скрылась в туманах Времени и только в памяти его осталась вечно юной и вечно прекрасной…
144.
Лорд Уитворт продолжает зачитывать донесения…
ЛОРД УИТВОРТ:
- Пятого января введены новые штаты армии, сокращенные на сорок пять тысяч четыреста сорок человек… Установлены строгие правила рекрутских наборов, армейского чинопроизводства и увольнений…Категорически запрещено использование армии и воинских чинов по частным нуждам…
Армия должна быть образцовым “государством в государстве”… Павел крепко держится за эту идею и не хочет от нее отказываться… Армейские дисциплина и порядок – зародыши порядка и дисциплины государственных… Всего-то и надо - четко, педантично, аккуратно исполнять в жизни все то, чему тебя научила армия… Если такое будет, если такое распространится из армии во все концы русского государства, тогда, наконец-то, всюду установится порядок…
А государство тоже нужно подправить: восьмого января выпущен Указ об уменьшении количества губерний в империи с пятидесяти до сорока одной…
145.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:
- Весной Павел вместе со старшими сыновьями устроил поездку по своей стране… Их поездка началась пятого мая… Они отправились через Новгород и Тверь – в Москву, а затем в Нижний Новгород, Казань, Ярославль, Тихвин, Новую Ладогу, Шлиссельбург…
Вернулись в Павловск одиннадцатого июля…
(На экране появляются дорожные кадры: Павел и его свита – в разных городах).
146.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:
- А между тем восьмого июня огромный флот Бонапарта (тринадцать линейных кораблей и четыреста малых) появился в виду Мальты, имея на своем борту тридцатидвухтысячную армию вторжения…
Двенадцатого июня, подавив слабое сопротивление, Бонапарт полностью захватил остров Мальту со всеми его укреплениями…
(На экране кадры обстрела Мальты с кораблей…)
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:
- Двадцать седьмого октября в Санкт-Петербурге члены Великого приорства Российского собрались в Воронцовском дворце и провозгласили императора Павла Великим магистром Мальтийского Ордена…
Тринадцатого ноября специальным Манифестом Павел объявил о своем согласии принять титул Великого Магистра…
(На экране кадры – Павел зачитывает свой манифест):
“Божией Милостию Мы Павел Первый,
Удовлетворяя желанию предъявленному Нам от Бальивов, Кавалеров Большого Креста, Командоров и кавалеров Знаменитого Ордена св. Иоанна Иерусалимского… приемлем мы на себя звание Великого Магистра сего Ордена и при сем вновь повторяем торжественно учиненные прежде, в качестве Покровителя того Ордена, обнадеживая, что мы не токмо оставим навсегда в ценности все установления и преимущества, присвоенные сему знаменитому Ордену, как в рассуждении свободного исповедания веры и следующее по тому отношений Кавалеров Римского закона, так и касательно управления Орденского, определяя главное место пребывания онаго в Императорской Нашей столице, но что и далее не престанем пещися о восстановлении его в то почтительное состояние, которое соответствовало бы благой цели основания сего Ордена, его прочности и пользе…”
Двадцать девятого ноября в Зимнем дворце произошла пышная инаугурация Великого магистра. Зрелище было грандиозным. От Воронцовского дворца до Зимнего выстроены были гвардейские полки. Роскошный кортеж красных с золотом карет проплыл мимо них.
Все наивысшие гражданские и военные чины были приглашены на инаугурацию. Они заполнили Тронный зал Зимнего дворца, сверкая золотым шитьем мундиров. В центре зала на тронах восседали Павел Первый и Мария Федоровна. Вокруг них расположились Сенат и Синод в полном составе. Рядом с тронами на столике находились скипетр, держава и корона Российской империи.
В начале церемонии в зале появилась делегация мальтийских рыцарей в беретах со страусиными перьями и черных плащах. На красной бархатной подушке один из рыцарей нес золотую корону, другие несли меч с золотой рукоятью, орденскую печать и жезл…
Нунций де Лита поклонился и обратился по-французски к императору, прося его принять под свое руководство Орден и восприять сан Великого магистра…
От имени императора выступил канцлер Безбородко и выразил согласие императора.
Император поднялся на ноги, Граф Кутайсов и князь Куракин набросили ему на плечи бархатный черный плащ с горностаевым подбоем.
Нунций де Лита поднялся к трону, преклонил колено и протянул Павлу подушку с короной, которую Павел торжественно возложил на себя. Затем нунций передал ему меч, которым Павел крестообразно осенил себя в знак принятия присяги в соблюдении орденского устава. В этот миг рыцари дружно обнажили мечи и салютовали ими.
Завершая церемонию, нунций огласил акт об избрании Павла Великим магистром Мальтийского ордена, а рыцари, преклонив колени, приняли присягу.
В тот же день Павел озвучил свое намерение включить титул Великого магистра мальтийского ордена в свой общий императорский титул…
Церемония завершилась фейерверком…
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:
- Так исполнились, воплотились в жизнь мечты маленького мальчика Павла, коему, в пору его нелегкой болезни, его любимый собеседник Иван Иванович Шувалов принес толстую книгу о мальтийских рыцарях… Мечты о том, что когда-нибудь и он сам станет настоящим рыцарем…
(ЗАТЕМНЕНИЕ)
147.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:
- Поистине этот год стал годом Суворова, - человека, давно и горячо уважаемого и чтимого Павлом… В те годы, что Павел провел в Гатчине, Суворов бывал у него не один раз… И за чаем, бывало велись у них долгие задушевные, а порой и весьма горячие разговоры о России, о ее будущей судьбе…
Никита Иванович Панин, если присутствовал при их разговорах, всегда брал сторону Суворова, а не Павла.
ПАНИН:
- Любишь ты, Павлуша, нагрести тень на ясный день!.. А вот Александр Васильевич не таков!.. Адамант, а не человек!.. Стихиям не подвластен, потому как сам – стихия!.. Никакой вражине на зубок его не попробовать!.. Он ясен и прям!.. А ты, Павлуша, напротив, все мечешься и туда, и сюда!.. Замри, встань и ни с места! – тогда ты мужчина! Мужик, по-русски говоря!.. Александр Васильевич это умеет – бери пример!..
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:
- Шестнадцатого апреля русско-австрийская армия во главе с А.В.Суворовым одержала первую важную победу в Италии. Три дня длилось сражение на реке Адде, в ходе которого был наголову разбит французский генерал Моро. Эта победа практически открыла путь на Милан…
Враг Суворова – тоже был полководцем выдающимся. Признав свое поражение, он воздал должное Суворову. Вот слова генерала Моро: “Что можно сказать о генерале, который погибнет сам и уложит свою армию до последнего солдата, прежде чем отступит на один шаг…”
В июне Суворов разбил генерала Макдональда. Всего за два месяца французами была потеряна Северная Италия.
Четвертого августа, в течение шестнадцати часов, длилась жесточайшая битва при Нови.
Французы снова побеждены. Суворов – снова победитель. Треть вражеской армии – пятнадцать тысяч человек – осталась на поле брани. Русские и австрийцы, в совокупности, понесли вдвое меньшие потери…
ВО ВРЕМЯ УТРЕННЕГО ПРИЕМА ПАВЛА ПЕРВОГО КАНЦЛЕР БЕЗБОРОДКО ОГЛАШАЕТ УКАЗ:
- Волею Павла Первого великий полководец Суворов пожалован князем Российской империи с присвоением титула Италийского, и этот титул распространен на всех его потомков как мужского, так и женского родов…
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:
А десятого сентября начался легендарный, беспримерный Швейцарский поход Суворова. Поход через Альпы, через Сен-Готардский перевал. Поход, продолжавшийся шестнадцать дней, происходил с тяжелыми боями и нечеловеческим напряжением всех сил. Задачей похода было соединение с корпусом Римского-Корсакова.
Двадцать девятого октября – кульминация Суворовских почестей… Фельдмаршалу Суворову даровано почетное достоинство Генералиссимуса российских войск… Все участники Швейцарского похода получили заслуженное вознаграждение. Солдатам выдавали годовое денежное содержание, унтер-офицеры произведены в офицеры…
Армии дан приказ возвращаться на родину…
Двадцать девятого декабря при возвращении на родину Суворова по дороге настигает болезнь…
148.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:
- Двадцатого апреля в Петербург возвращается Суворов. (На экране – торжественный въезд Суворова)
148.
Вице-канцлер, граф Ростопчин в гостях у Суворова:
РОСТОПЧИН :
- Александр Васильевич, я к вам по просьбе Государя!.. Он повелел узнать о Вашем здоровье и пожелать Вам оного от всего сердца!.. И еще, по его приказанию, я должен вручить Вам орден святого Людовика с собственно ручным рескриптом Людовика Восемнадцатого!..
(Вручает орден)
СУВОРОВ :
(слабым голосом) :
- Я, в каком ни буду месте, не забуду этой чести!.. Императору – виват! Он для нас - отец и брат!..
(Суворов хихикает… Ростопчин снисходительно улыбается))
ГОЛОС ЗА КАДРОМ:
А шестого мая величайший российский полководец А.В.Суворов скончался на семьдесят втором году жизни.
Павел очень тяжело пережил его кончину. Он признавался Марии Федоровне, что чувствует: вместе с уходом в иной мир Суворова стала стремительно сокращаться и его жизнь, и с каждым днем ее становится меньше и меньше…
К тому же однажды на прогулке, когда он шел по улице вместе с Куракиным, ему привиделась тень Петра Первого.
Сиятельный дед пожалел сиятельного внука, посочувствовал ему (ведь недаром в публике тогда уже возникали сравнения великих дедовых дел с великими делами внука), и таковое явление любимого предка значительно усилило нервозность Павла…
Что же касается Куракина, тот, шагая на этой прогулке рядом с Павлом, никого не увидел и не услышал…
149
Являлся в эти дни, а вернее – в эти ночи – к Павлу и его отец – император Петр Третий.
В первых двух снах он только молча глядел на Павла, и на глазах у мертвого императора были слезы…А в третьем своем явлении, в третьем сне он отверз уста и сказал: “Не меня убили в Москве на лобном месте, а убили Емельку Пугачева, моего сподвижника… А меня ищи в монастыре в Таганроге…”
Павел закричал во сне: “В каком монастыре?.. Скажи!.. Ответь!..”
Но отец не ответил… Исчез… И больше, после того случая, не приходил…
Остались после этого случая постоянная тревога и постоянная неуверенность…И ничто не могло их развеять, унести их прочь: ни жена, ни дети, ни верные друзья…
150.
Первого ноября петербургский военный губернатор Пален приготовил и подал императору Павлу Первому на подпись Указ “О прощении всех, выбывших из службы воинской”…
Павел подписал Указ… Его подпись можно счесть “роковой”, ибо этот Указ предоставил возможность Палену возвратить на службу братьев Зубовых и генерала Бенингсена…
151.
Восьмого ноября, в день святого архистратига Михаила, состоялось торжественное освящение Михайловского замка, который строился в течение трех лет…
В замке царила всепроникающая сырость… Попахивало плесенью… Печи топили ежедневно, но просушить каменную громаду все никак не удавалось…
Перед замком были сложены поленницы дров - про запас… Но все равно серые извитые росчерки плесени упорно вырастали на стенах то здесь, то там… И даже запах воскуряемого священниками ладана и горящих восковых свечей не мог перебить, превозмочь этот застойный – то ли болотный , то ли подвальный дух…
И все-таки, приехав на освящение со всем семейством , Павел был счастлив…
Это было первое в жизни только его обиталище… Только его !.. Ну, и, конечно, его семьи тоже!..
Он целых пятнадцать лет вычерчивал этот замок на бумаге вместе с архитектором Баженовым… Сколько было мечтаний, умных рассуждений, горячих споров!.. Сколько набросков, рисунков, чертежей!..
Не сосчитать, сколько раз он приезжал на строительство, - чтобы все контролировать, все примечать хозяйским глазом!.. Так ли оно идет, как надо?.. Ладно ли?..
Он поторапливал… Он торопил… То время, что было впереди, что называлось будущим , представлялось исчезающе прозрачным облаком… Ты к нему, а оно – от тебя!.. И чем ты к нему ближе, тем оно от тебя дальше!.. И такое оно легкое, такое невесомое, что будто его и нет вовсе… Как будто впереди – пустота… Шагнешь неосторожно и – сорвешься!.. И будешь падать и падать!.. А в конце – молчание…
Павел старался забыться… Старался отогнать томившие его страхи и дурные предчувствия… Карнавалы, балы, торжественные приемы, театральные представления – почти непрерывная череда…
И все равно сквозь вихрь блестящих удовольствий тихой сапой просачивается, проникает, присутствует то ли запах плесневелости , то ли настойчивое напоминание об этом запахе… Будто не замок построил себе, а какой-то подвал или погреб…
Или… Может быть… Склеп?..
Что за дурацкая мысль пришла в голову!.. Он счастлив в своей семье!.. Он счастлив, став властелином великой страны!.. Он сумеет наладить жизнь этой страны!.. Сумеет навести в ней порядок!.. Сумеет уничтожить расхлябанность, привнесенную в жизнь государства матушкой Екатериной!..
152.
Павел говорит, прогуливаясь с Куракиным по городским улицам:
ПАВЕЛ:
- У меня есть герой, повелевающий временем!.. Наполеон – вот его имя!.. Вот воплощение высшего идеала рыцарства!..
А то, что Наполеон захватил Мальту, - меня не особо и рассердило!.. Центр мальтийского рыцарства теперь в Петербурге и в Петербурге останется навсегда!..
Матушка никогда бы мне не позволила сблизиться с Наполеоном!..
Восемнадцатого декабря я обратился с первым посланием к Наполеону Бонапарту: “Господин Первый Консул. Те, кому Бог вручил власть управлять народами, должны думать и заботиться об их благе….”
КУРАКИН:
- Сам факт обращения и его форма означают фактическое и юридическое признание Наполеона как повелителя Франции…
ПАВЕЛ:
- Только Англию матушка любила, и ее посол – лорд Уитворт – махал хвостом перед императрицей, как старый хитрющий лис…
На меня, помнится, лорд Уитворт в ту пору едва обращал свое высокомерное внимание… Полагал, видимо, что Екатерина будет править еще десятки и десятки лет…
Но я видел этого лиса насквозь… Видел, сам оставаясь как бы невидимым, никем не принимаемым всерьез…
Видел, как шпионит в его пользу канцлер, и как сановники беззаботно говорят за картами о том, о чем бы вовсе не следовало говорить вслух…
Англия – предательница!.. Она предавала всегда и всегда будет предавать!..
КУРАКИН:
- Екатерина всегда была за Англию… Уже одно это означает, что ты, государь, должен быть против этой страны и ее слишком хитрого посла!..
ПАВЕЛ:
- А ведь лорд Уитворт, помнится, даже намекал, - разумеется, лживо, - что готов принять участие в перевороте в мою пользу!… Самого себя перехитрил, старый лис!.. Перестарался!..
152.
За столом монархи России, Пруссии, Швеции и Дании… Встает Павел Первый и говорит.
ПАВЕЛ :
- Предлагаю поднять бокалы за новый союзный договор между нашими странами!.. Мы его обсудили и приняли! Мы поставили под ним свои подписи!..
Не секрет, что направленность этого договора – против Англии!.. Ибо Англию давно пора обуздать! Ограничить какими-то рамками!.. Наш договор – пример таких рамок!.. И самое главное, - наш договор, по сути, является фактическим объявлением войны Англии!..
Мы закрываем многие порты в Европе!.. Мы запрещаем всякий экспорт!.. Скоро в Англии будет нехватка хлеба!.. Скоро в Англии будет голод!..
КОРОЛЬ ПРУССИИ:
- Хох!..
КОРОЛИ ШВЕЦИИ И ДАНИИ
(в один голос) :
- Виват!..
Лорд Уитворт пишет донесение и мысленно его проговаривает:
- “Двадцать третьего декабря обнародован Указ о том, что солдаты, бывшие на службе до коронования Павла Первого, получают во владение в Саратовской области по пятнадцать десятин земли и по сто рублей на заведение хозяйства.
В это же время в Петербурге начинает функционировать училище для военных сирот на тысячу мест. Также открывается сиротский солдатский дом для девочек… ”
153.
Павел зачитывает Куракину письмо от Наполеона:
ПАВЕЛ :
- “Я желаю видеть скорый и неизменный союз двух могущественнейших наций в мире для избавления от ужасов войны и раздоров партий…”
А в ответе ему я написал так: “Несомненно, что две великие державы, вошедшие в соглашение между собою, повлияют на остальную Европу самым положительным образом, и я готов это сделать…”
Кроме того, я высылаю из Миттавы беглого Людовика Восемнадцатого и прекращаю выплату ему пенсии!..
КУРАКИН :
- Мое восхищение и моя поддержка. Государь!..
154.
Переселение императорского семейства из Зимнего дворца в Михайловский дворец…
Вереница карет и подвод…
…
Завершился переезд грандиозным маскарадом в новой резиденции… Было роздано три тысячи сто билетов…
155.
Против Англии объединились Россия, Пруссия, Швеция, Франция, Испания, Италия, Дания, Португалия, Голландия… Все порты – и морские, и речные, - закрылись для Англии… В Лондоне паническая тревога из-за отсутствия хлеба… Уходит в отставку правительство Пита…
156.
В покоях фон Палена за столом беседуют фон Пален и Бенигсен, попивая шампанское….
Фон ПАЛЕН:
- Я сочинил Указ и дал Павлу на подпись…
БЕНИГСЕН:
- Помню!.. “Всем офицерам, уволенным за оплошность, явиться в столицу для личного представления императору!..”
Фон ПАЛЕН:
- Толпы потянулись обиженных и уволенных!.. Первых возвращали на службу без разбора!..
БЕНИГСЕН:
- Помню!.. Потом их стало столько, что Павел не знал, что с ними делать!.. Им приходилось оседать в столице без средств к существованию или возвращаться назад!..
Фон ПАЛЕН:
- Разрасталась обида на Павла!.. Обида порождала гнев!.. Гнев порождал ненависть!..
БЕНИГСЕН:
- Я восхищен, мой генерал!.. Дьявол вам завидует!.. Это подлинно адская комбинация!..
157.
Платон Зубов и граф Кутайсов в особняке графа.
ЗУБОВ:
- Как говорят в народе, у тебя, хозяин, есть товар, а у меня есть купец – добрый молодец!.. Не отдашь ли свой товар моему купцу!..
КУТАЙСОВ:
- Не скрою, польщен!.. Породниться с такой именитой фамилией почту за честь!..
ЗУБОВ:
- А я с вами по-родственному, граф!.. Доверительно!.. Чтобы свадебку сладить, надо во дворце порядок навесть!..
КУТАЙСОВ:
- То есть, как это?..
ЗУБОВ:
- Тирану и кровососу – укорот!.. А потом – веселись душа!..
КУТАЙСОВ:
- Да разве мы сможем?.. Нас мало! Нас только двое! А тут, наверно, армия нужна!..
ЗУБОВ:
- Вы ошибаетесь, граф!.. Нас уже много! А будет еще больше!.. Ну, а поскольку вы близки к тирану, вы бы нам пригодились!.. Наведем укорот, а там, глядишь, и честным пирком да за свадебку!..
158.
Январь 1801 года… Пален и Бенигсен на пирушке гвардейцев… Все пьяны в дым…
ПЕРВЫЙ ГВАРДЕЕЦ:
- Он нас за людей не считает!.. А сам-то! Урод!.. Обезьяна!..
ВТОРОЙ ГВАРДЕЕЦ:
- В шубу не оденься!.. Экипаж свой не заведи!.. Да пошел он!..
ТРЕТИЙ ГВАРДЕЕЦ:
- С нами генералы против изверга!.. Талызин!.. Ушаков!.. Депрерадович!..
ЧЕТВЕРТЫЙ ГВАРДЕЕЦ:
- Значит, мы победим!.. И баста!.. Выпьем за это!..
(Шампанское льется в бокалы… Все выпивают… И снова наполняют бокалы… И снова выпивают…)
БЕНИГСЕН:
- Хватит терпеть!.. Гвардия – цвет нации! – опозорена, унижена!.. Павел притащил из Гатчины каких-то хохлов и хочет их уравнять с нами!
ГОЛОСА:
- Не бывать этому!..
- Долой самодура!
- Долой безумца!..
- В крепость его!
- В оковы!
- В монастырь!.. Пусть кается!..
БЕНИГСЕН:
- Все правильно говорите!.. Давайте выпьем за это!..
(В бокалы снова, пенясь, льется шампанское…)
159.
После совещания по морским делам во дворце… Император Павел, адмирал до Рибас и прочие…
ПАВЕЛ:
- Я было пожалел, что заболел командующий флотом Кушелев!.. Но вы, адмирал де Рибас, меня утешили!.. Вы уверены в нашей победе над Англией!.. Ваши предположения об обороне Кронштадта очень умны!.. Я хочу видеть вас почаще, адмирал!..
Де РИБАС:
- Рад служить Вашему величеству и Великой России!.. Я предан вам и телом и душой!.. Я весь ваш!..
ПАВЕЛ:
- Я думаю, судьба ваша будет блестящей!.. Обещаю вам это!..
Де РИБАС:
- Рад стараться, Ваше Величество!.. Не за страх, а за совесть!.. Я сумею принести вам немало пользы!.. Сумею раскрыть всяческие козни!..
160.
Фон Пален и де Рибас в покоях Палена в Зимнем дворце.
Де РИБАС:
- Мы с вами – главные лица заговора!.. Между нами должно быть равенство!.. Но вы всё и всех подминаете под себя! Заставляете только себя слушаться!..
ПАЛЕН:
- Зато при неудаче меня казнят первого!.. Или вы хотите на плаху вперед меня?
Де РИБАС:
- Да какая неудача!.. Вы – немец, педант!.. Вы так все разложили по полочкам!.. Так все предусмотрели, что для неудачи нет ни малейшего шанса!..
ПАЛЕН:
- Обещаю: вы поведете главную колонну в день переворота!..
Де РИБАС:
- Думаю, это правильное решении с вашей стороны!..
ПАЛЕН:
- Велите подать закуску!.. А я пока разолью вино!..
(Де Рибас выходит из комнаты… Пален разливает вино по бокалам… В бокал, предназначенный де Рибасу, высыпает белую крупинку, сдвинув камень своего перстня.
161.
Пален сидит возле постели умирающего де Рибаса.
Де РИБАС:
- Все горит!.. Что со мной?.. Мысли мутятся!..
ПАЛЕН:
- Мне донесли, что вы слишком любезничали с Павлом!.. Вы собирались нас предать!..
Де РИБАС:
- Так это вы?.. Это вы меня чем-то… отравили?.. За что?..
ПАЛЕН:
- Я же сказал!.. Павел вас осыпал милостями!.. Вам выгоднее нас предать, чем идти с нами!
Де РИБАС:
- Это не так!.. Это неправда!.. Проклятый немчура!..
ПАЛЕН:
- Лежите спокойно!.. И умирайте!.. Пока вы живы, я от вас не отойду!..
162.
Павел сидит за своим рабочим столом, а Пален стоит перед ним в почтительной позе.
ПАВЕЛ:
- Граф, я привык вам верить!.. Я верю вам!.. Но то, о чем вы говорите, выше моего разумения!..
ПАЛЕН:
- Многие мои агенты подтверждают это, государь!.. За вашей спиной зреет заговор!.. Вернее, уже созрел!
ПАВЕЛ:
- Ну, сыновья!.. Это еще можно понять!.. Им охота поскорее править!.. Я и сам недавно торопил время!.. Но жена…
ПАЛЕН:
- Жена ваша – центр всего!.. Ей не все нравится в том, как вы правите!.. Она хочет стать Екатериной Третьей!.. И возродить всё как было при Екатерине Второй!..
ПАЛЕН:
- И вы можете это доказать, граф?..
ПАЛЕН:
- Не хотелось бы вас огорчать, государь!.. Но доказательства у меня есть!
ПАВЕЛ:
- Я их – в крепость!.. А ее – в монастырь!..
ПАЛЕН:
- Воля ваша, государь!..
163.
Пален и цесаревич Александр в покоях цесаревича.
ПАЛЕН:
- Решайтесь, Ваше высочество!.. Пора решаться!.. У вашего отца явные признаки умственного расстройства!.. Если вы согласитесь его заменить, мы отстраним его, никак не угрожая его жизни, и дадим ему спокойно существовать!
АЛЕКСАНДР:
- Мне жалко отца, граф!.. Он столько лет ждал восшествия на престол!..
ПАЛЕН:
- А ему вас не жалко, Ваше Высочество!.. Его ум, поврежденный болезнью, видит в вас угрозу, которую нужно устранить!
АЛЕКСАНДР:
- И вы можете доказать это, граф?..
ПАЛЕН:
- А как же, Ваше высочество!.. При моем последнем разговоре с вашим отцом незримо присутствовал мой секретарь!.. Он записал нашу беседу дословно!.. Хотите прочитать запись?
АЛЕКСАНДР:
- Я верю вам, граф! И что нам грозит – мне и брату? Ссылка?..
ПАЛЕН:
- Речь шла о заточении в крепость, Ваше Высочество!..
АЛЕКСАНДР:
- Спасибо, граф!.. Мне есть о чем подумать!..
164.
Платон Зубов провожает на пристани свою родную сестру Ольгу Александровну Жеребцову с дочерью, отплывающую в Англию…
ЗУБОВ:
- Ольга!.. Помни!.. Не любезничать едешь!.. Не амурничать!.. На кону великое дело!.. И для него…
ОЛЬГА:
- Для него нужны деньги!.. Так, братец?.. Или не так?..
ЗУБОВ:
- Так, сестрица!.. Нужно много!.. Можно сказать, - очень много!..
ОЛЬГА:
- Да откуда же их взять столько,?..
ЗУБОВ:
- Дурочку-то не строй!.. На что твой Уитворт нужен, как не для этого!..
ОЛЬГА:
- А если скупиться будет?..
ЗУБОВ:
- Пробей все стены!.. Разнеси все по камешку!.. Ты можешь, я знаю!.. Дойди до Пита, до их главного министра!.. Без денег – пропадем!..
ОЛЬГА:
- А мне что за это, братец?.. Каков мой прибыток?..
ЗУБОВ:
- Когда Алексашка Павла сменит, он даст тебе, что захочешь!.. Алексашка слабый!.. Мы будем на нем играть, как на дудочке!..
ОЛЬГА:
- А если – провал?.. Если, упаси Боже, - неудача?..
ЗАБОВ:
- Такого быть не может!.. Фон Пален все предусмотрел!.. Он дьявольски умен и хитер!..
ОЛЬГА:
- А все же?..
ЗУБОВ:
- Вообще-то, кто знае6т!.. Ну, приготовь нам берложку на всякий случай!.. Береженого Бог бережет!..
165.
Лорд Уитворт и Ольга Жеребцова лежат в постели в лондонском особняке лорда…
ОЛЬГА:
- Ну, скажи, что ты меня любишь!.. Ну, скажи, мой нежный Уитти!..
УИТВОРТ:
- Что ты, Ольга!.. Зачем тебе это?.. Мои нежные чувства прекрасно известны!..
ОЛЬГА:
- В словах – сила и правда, Уитти!.. Назовешь слово, - наделишь “дело” силой! Оживишь!..
УИТВОРТ:
- Вы, русские, чересчур сентиментальны!.. Ваши “чувства” и ваши “дела” сливаются и мешают друг дружке!..
ОЛЬГА:
- А вы, англичане, - сушеные воблы!.. Но ты, я знаю, не такой!.. Ты просто притворяешься! Не хочешь выделяться среди своих!..
УИТВОРТ:
- Дорогая Ольга!.. Давай перейдем к прозе жизни!.. Вот тебе средства для твоих братьев!..
(Встает с постели… Голышом достает из комнатного столика пакет, упакованный в бумагу, и отдает Ольге)
ОЛЬГА (садясь, деловито):
- Сколько тут?..
УИТВОРТ:
- Два миллиона!..
ОЛЬГА (пытается надорвать бумагу):
- Два миллиона чего?..
УИТВОРТ:
- Ну, не фунтов же стерлингов!.. Ваших рублей, конечно!..
(Ольга встает, накидывает на себя халат, прячет пакет в карман халата)
ОЛЬГА:
- Революция – дело дорогое!.. Нужно, хотя бы, еще столько же!..
УИТВОРТ:
- Ты романтична, как русская! И расчетлива, как британка!.. Через неделю будет еще столько же!.. Лишь бы вы сделали свое дело до конца!..
166.
Фон Пален, Бенигсен и Платон Зубов на попойке вместе с молодыми офицерами-гвардейцами… Шум, гам, смех, пьяные выкрики…
ПАЛЕН:
- Генерал-прокурор Обольянинов заподозрил что-то!..
БЕНИГСЕН:
- Точно ли?..
ПАЛЕН:
- По-видимому!..
ЗУБОВ:
- Павел заговорил об этом!..
БЕНИГСЕН:
- С кем?..
ЗУБОВ:
- С Кутайсовым!..
ПАЛЕН:
- Ну, этот – наш!..
ЗУБОВ:
- Он разуверил Павла!.. Сказал, что это – просто подлый донос!..
ПАЛЕН:
- Надо направлять его ненависть на императрицу и сыновей!..
БЕНИГСЕН:
- Чтобы распускать слухи и настраивать публику, нужны деньги!..
ПАЛЕН:
- Платон, это к тебе!..
ЗУБОВ:
- Я посылал сестру в Лондон к Уитворту!
БЕНИГСЕН:
- И что?..
ЗУБОВ:
- Черерз неделю Уитворт обещал дать два миллиона!
ПАЛЕН:
- Рублей?..
ЗУБОВ:
- Ну, конечно, рублей!..
ПАЛЕН:
- Надо кинуть косточку этим молодым псам!
(Кивает на офицеров)
167.
Утренний прием Павла Первого… В приемной среди прочих лиц – Мария Федоровна, Александр и Константин… Павел выходит и сразу бросается к жене и сыновьям.
ПАВЕЛ:
- Сударыня!.. Ходят упорные слухи!..
МАРИЯ ФЕДОРОВНА:
- Какие слухи, Ваше Величество?
ПАВЕЛ:
- О вашем честолюбии, сударыня!.. О том, что вы хотите быть, как моя мать!.. Повелевать и править!.. Править и повелевать!..
МАРИЯ ФЕДОРОВНА:
- Известно ли Вам, откуда эти слухи?.. Кто их распускает?..
ПАВЕЛ:
- Будь мне известно, я бы допросил этого человека с пристарстием!..
МАРИЯ ФЕДОРОВНА:
- А покуда решили допрашивать меня?..
ПАВЕЛ:
- Я хочу вам верить!.. Помогите мне в этом!..
МАРИЯ ФЕДОРОВНА:
- И я, и сыновья беспредельно вам преданы, Ваше величество!
ПАВЕЛ:
- А вы что скажете, Александр?
АЛЕКСАНДР:
- То же самое, что говорит государыня!..
ПАВЕЛ:
- А вы, Константин?..
КОНСТАНТИН:
- Ну, конечно, то же самое!..
ПАВЕЛ:
- А я вас всех прошу вот о чем!..
(Пауза)
МАРИЯ ФЕДОРОВНА:
- О чем же, Ваше Величество?..
ПАВЕЛ:
- Вы все!.. Вы поняли: вы все!.. Вы должны присягнуть мне повторно!..
168.
Фон Пален и Бенигсен в кабинете фон Палена.
БЕНИГСЕН:
- Ну, что наследник?..
ПАЛЕН:
- Трусит!.. Сомневается!.. Как русские говорят, “и хочется, и колется!”
БЕНИГСЕН:
- Что Павел?..
ПАЛЕН:
- Заменил кухарку!.. Усилил охрану!.. Почти никого не принимает!..
БЕНИГСЕН:
- У страха глаза велики!..
ПАЛЕН:
- В страхе сейчас все!.. И страх просто неописуем!.. Все дрожат! Все боятся своей собственной тени! Доносов – море!.. Обществом овладела глубокая тоска!..
БЕНИГСЕН:
- Вы – великий человек, граф!.. Вы играете с Павлом, как будто кот с мышью!..
ПАЛЕН:
- Слухи – огромная сила!.. Говорят, Павел разведется с императрицей и женится на Гагариной!.. А всех членной семьи развезут по монастырям!.. Наследника посадят в крепость и объявят наследниками будущих бастардов от Гагариной!..А Семеновский полк, преданный наследнику, разошлют по сибирским гарнизонам!..
БЕНИГСЕН:
- Умы распаляются!.. Неудовольствие растет!.. Павел день ото дня становится все ненавистнее для людей!.. Браво, граф!..
169.
Павел, переодетый ко сну, сидит на разобранной постели… На столике перед кроватью горят две свечи в серебряном подсвечнике… Они горят неровно: то и дело потрескивают, и язычки пламени колеблются… Павел глядит на них, как зачарованный…Потом начинает полу-шептать, полу-говорить…
ПАВЕЛ:
- Простой народ меня любит, я знаю… И солдаты, солдатушки мои, – тоже!.. Но где они, и где я!.. И кто между нами?..
Матушкины прихвостни!.. Всюду они!.. Неистребимы, как тля на листьях!..
Уничтожить?.. Уст ранить, чтобы не путались под ногами?..
Никак невозможно!.. Все-таки, - хоть и мерзкие, - но люди!.. Людишки, Богом созданные!..
Непробиваемая преграда между мной и теми, “настоящими”!.. Ни кулаком, ни мечом ее не одолеть!.. Разве что из пушки – в упор!..
Я их боюсь!.. И они боятся меня!.. Я знаю об этом!.. Они должны меня бояться!..
Почему?.. Да потому, что между ними и мной идет война!.. Война бескровная, но безжалостная, на износ!.. Кто первый не выдержит и свалится!..
Они боятся, потому что не знают: я их убивать не стану!..
Но ведь и я боюсь тоже!.. В каждой ночи – угроза!.. Каждый вахт-парад – испытание моего мужества!.. А ну, как выскочит из рядов КТО-ТО и застрелит меня!.. Или ударит ножом!..
Страх изматывает… Но я не могу от него отделаться… Он повсюду со мной, и никак от него не отвязаться!..
Ах, матушка!.. Ты была преступница!.. Ты раздавила меня, как жалкого червя!..
Перевернешься ли ты в гробу, услышав мои слова?.. Если бы перевернулась, это было бы справедливо!..
Хотя о мертвых “ aut bene , aut nihil ”!.. Спи спокойно, мать моя!.. И я, пожалуй, лягу!..
Укладывается, кряхтя, и замирает в постели…
170.
Ночь… Тишина… Свечи догорели… Лунный свет застревает в складках тяжелой оконной занавеси…
Павлу снится тяжелый сон… Его лицо подергивается… На лбу выступают капли пота… Волосы слиплись…
171.
Павлу снится, что множество каких-то людей в черных одеждах его окружают… Их лиц в ночи не разглядеть… Но их намерения, несомненно, враждебны…
Кольцо окружения достаточно велико, и Павел мечется, пытаясь выискать в нем прореху, щелку…
Он мечется, а люди в черном приближаются неотвратимо…
С какого-то момента становится видно, что в их руках – мечи… А их тела скрыты под черной рыцарской броней… На головах шлемы с опущенными забралами…
Поняв, что метаться бесполезно, и кольцо врагов так прост о не прорвать, Павел остановился… Посмотрев на свою десницу, с удивлением обнаружил, что в ней, тускло посвечивая, зажат меч, - такой же, как у врагов…
Кольцо окружение сузилось настолько, что стало слышно хриплое дыхание – там, под шлемами…
- Трусы! – сказал Павел. – Что вы прячете лица?.. Откройте их!..
Ответа не было… Вернее, в ответ нападающие приблизились еще на шаг…
- Трусы! – закричал Павел во весь голос. – Смотрите, вот он я!..
Павел сорвал со своей головы рыцарский шлем и отбросил его в сторону…
Вражьи мечи сверкнули, воздетые вверх одновременно…
И… Павел бросился вперед, вздымая свой меч…
Ах, какой бой начался!.. Ах, какой упоительный и отчаянный смертный бой!.. Мечи сталкивались даже не со звоном, а со скрежетом… Будто зубами нещадно скрипели от злости…
И вдруг меча в руке у Павла не стало… Павел не заметил, когда и как он был выбит…
Тот враг, что с Павлом бился, захохотал каким-то очень знакомым смехом…
Затем неторопливо поднял забрало…
Поднял забрало, и Павел удивленно вскрикнул…
- Граф?.... Петр Алексеевич?.. Фон дер Пален?..
- Да!.. Это я!.. – сказали тысячи голов одним и тем же голосом.
И тысячи забрал были подняты неторопливо… Тысячи хорошо знакомых лиц уставились на Павла с торжествующей издевкой…
172.
В дверь вплыл лакей… Доложил:
ЛАКЕЙ:
- Граф фон дер Пален с утренним докладом!..
(Павел, оторвавшись от бумаг, лежащих перед ним на столе, недовольно нахмурился..)
ПАВЕЛ:
- Вот что, голубчик!.. Передай графу, что с нынешнего дня он совершенно отстраняется от двора!.. И без приглашения показываться не смеет!..
(Лакей молча поклонился и вышел.)
173.
Павел в покоях Марии Федоровны…
ПАВЕЛ:
- Я пришел с просьбой!..
МАРИЯ ФЕДОРОВНА:
- С какой же?..
ПАВЕЛ:
- Вы больше не должны допускать во дворец жену графа Палена!
МАРИЯ ФЕДОРОВНА:
- Но она – моя первая статс-дама!..
ПАВЕЛ:
- Вы больше не должны ее допускать!
МАРИЯ ФЕДОРОВНА:
- Но почему?..
ПАВЕЛ:
- Скажу почему!.. Я чувствую, что от ее мужа и от нее, значит, тоже исходит угроза!
МАРИЯ ФЕДОРОВНА
- Какая угроза?.. Для кого?..
ПАВЕЛ:
- Для меня, конечно!.. Какая-то темная угроза!.. Вы хотите, чтобы мне кто-то угрожал?.. Или что-то угрожало?..
МАРИЯ ФЕДОРОВНА:
- Нет, конечно!.. Какая нелепая мысль!..
ПАВЕЛ:
- Хочется вам верить, Мария Федоровна!.. Хочется вам верить!..
174.
Павел выглядывает в окно… Затем отходит от него…
ПАВЕЛ:
- Велите оседлать коня!.. Хочу прогуляться!..
КАМЕР-ЛАКЕЙ:
- Слушаюсь!..
(Отдав полупоклон, уходит распорядиться)
(Павел подходит к большому зеркалу в полный рост…. Разглядывает себя…
Притопывает ногой… Говорит…)
ПАВЕЛ:
- Надменное стекло!.. Жаль, ты не умеешь льстить!.. Не мешало бы научиться!..
(Выходит из комнаты)
175.
Павел скачет на коне по лесной дороге…
И вдруг на лесной поляне останавливает коня, соскакивает с него, бросает поводья, а сам садится на пенек, освещенный ярким весенним солнышком……
Конь пасется, пощипывает травку и первоцветы…
А Павел сидит, сгорбившись, смотрит на деревья…
Смотрит и молча плачет… По щекам его катятся слезы…
176.
Павел, возбужденный и растерянный, входит после прогулки во дворец…
Его встречает обер-шталмейстер Муханов…
ПАВЕЛ:
- Мне вдруг показалось, что я задыхаюсь!.. Мне не хватало воздуха, чтобы дышать!.. Я чу4вствовал, что умираю!.. Уж не задушат ли меня?..
МУХАНОВ:
- Это оттепель, Ваше Величество!.. Таково ее действие!.. Она стесняет и напрягает любого!..
(Павел молча покачал головой… Лицо его стало задумчивым…)
177.
В Петропавловском соборе домочадцы присягают на верность императору…
Первой присягает Мария Федоровна… Она кладет левую руку на Евангелие, правую поднимает вверх с двумя вытянутыми перстами…
МАРИЯ ФЕДОРОВНА:
- "Я Мария Федоровна Романова, обещаюсь Всемогущим Богом верно служить Его Величеству Павлу Первому, Царю и Самодержцу Всероссийскому, и протчая, и протчая, и наследникам со всею ревностию, по крайней силе своей, не щадя живота и имения. И долженствую исполнять все указы и уставы сочиненныя, и иже впредь сочиняемые от Его Величества и его Государства. И должна везде, во всяких случаях интерес Его Величества и Государства предостерегать и охранять, и извещать, что противное услышу и все вредное отвращать. А неприятелем Его Величества и его Государства везде всякий удобьвозможный вред приключать, о злодеех объявлять и их сыскивать. И все протчее, что к пользе Его Величества и его Государства, чинить по доброй христианской совести, без обману и лукавства, как доброму, честному человеку надлежит, как должен ответ держать в день Судный. В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий".
178.
Вслед за Марией Федоровной присягает Александр… Когда он заканчивает присягу, к нему подходит Павел и приказывает…
ПАВЕЛ:
- А еще нужно прибавить к присяге таковы слова…
(Шепчет Александру на ухо)
АЛЕКСАНДР:
- … И еще клянусь, не посягать на жизнь Государя и родителя моего!..
(После этих слов Александра все пораженно переглядываются…)
179.
Благодарственный молебен во дворце на воцарение Павла Петровича…. Красота церковного убранства… Огни множества свечей…
Протодиакон, вытянув правую руку и держа в ней орарь, густым басом провозглашает…
ПРОТОДИАКОН:
- Благочестивейшему Великому Государю нашему императору Александру Павловичу…
(Тут голос протодиакона внезапно прервался, ибо он заметил свою ужасну ошибку…
Он оглянулся на императора, и лицо его исказилось от страха…
Павел, увидев смятение протодиакона и всех присутствующих, спокойно улыбнулся, подошел к протодиакону и громко сказал…
ПАВЕЛ:
- Сомневаюсь, отец Иван, чтобы ты дожил до того времени, когда на ектении будет поминаться император Александр!..
(Всеобщее смятение продолжалось и после его слов… Служба закончилась кое-как…)
180.
На следующее утро цесаревич Александр докладывает отцу…
АЛЕКСАНДР:
- Ваше Величество!.. Диакон Иван, вернувшись домой после вчерашней службы от страха заболел… С ним сделался удар… И в эту ночь он умер!..
(Павел долго смотрел на Александра после этих слов… Потом вымолвил…)
ПАВЕЛ:
- Хороший был человек диакон Иван!.. А ошибаться… Да кто же из людей не ошибается ни разу!.. Вели кабинету помочь его семье: дров доставить воза два, провизии дать да денег – тысячу рублей!.. Это будет по-христиански!..
181.
Кутайсов и Пален едут в карете… Беседуют…
КУТАЙСОВ:
- Я добился прощения для вас, граф!... Это было нелегко, но, слава Богу, получилось!.. Давайте используем ваше прощение для нашего общего блага!
ПАЛЕН:
- Прежде всего давайте уберем этого паука, что засел во дворце!.. Выкурим его оттуда!..
А затем!..
(Пауза…Кутайсов не выдерживает…)
КУТАЙСОВ:
- Что?..
ПАЛЕН:
- Затем вы породнитесь с Зубовыми, и все мы будем одной большой семьей!.. У русских это принято, и это в почете!..
КУТАЙСОВ:
- С нетерпением этого жду, граф!.. Это для меня большая честь!.. Рад вам услужить!..
182.
В приемной перед императорским кабинетом сидит Пален – дожидается своей очереди…
В семь часов утра от императора выходит обер-прокурор Обольянинов.
ПАЛЕН:
- Живы – здоровы, и то слава Богу!.. Ну, как он там?.. Как настроение с утра?..
ОБОЛЬЯНИНОВ:
- Смурной, как говорят в народе!.. Но не злой!.. Идите смело!..
ПАЛЕН:
- Ну, дай-то Бог!..
(Пален заходит в императорский кабинет…)
183.
Пален в кабинете императора…
ПАЛЕН:
- Рапорт о состоянии столицы, Ваше Величество!..
ПАВЕЛ:
- Слушаю вас, Петр Алексеевич!.. Хотя… (Пауза)… Давайте немножко подождем с докладом!..
(Павел запирает дверь и молча буравит Палена строгим взглядом… Потом говорит…)
ПАВЕЛ:
- Господин граф, были вы здесь в тысяча семьсот шестьдесят втором году?..
ПАЛЕН:
- Да, был, Ваше Величество!..
ПАВЕЛ:
- Так вы были здесь и не скрываете этого?..
ПАЛЕН:
- Да, был здесь, и зачем мне это скрывать?.. Что вам угодно этим сказать, Ваше Величество?..
ПАВЕЛ:
- Значит, вы участвовали в заговоре, лишившем моего отца престола и жизни?..
ПАЛЕН:
- Ваше величество, я был свидетелем переворота, но не участников его!.. Не действующим лицом!.. Я был тогда очень молод и служил тогда унтер-офицером в кавалергардском полку!.. Я ехал на лошади со своим полком и не подозревал о том, что происходит!.. Но к чему эти вопросы, Ваше Величество?..
ПАВЕЛ:
- Да к тому, что сейчас хотят повторить тысяча семьсот шестьдесят второй год!..
(Пален вздрогнул при этих словах и побледнел… Но быстро опомнился… Павел ничего не заметил…)
ПАЛЕН:
- Да, Ваше Величество, я знаю, что это хотят сделать!..
ПАВЕЛ:
- Откуда вы знаете?..
ПАЛЕН:
- Я сам участвую в заговоре!..
ПАВЕЛ:
- Как?.. Вы знаете и молчите?.. Вы участвуете и молчите?.. Как это понимать?..
ПАЛЕН:
- Сущая правда, Ваше величество!.. Я участвую в заговоре и должен в нем участвовать!.. Иначе как мог бы я узнать, что намерены делать заговорщики! Остается притвориться, что хочу способствовать их замыслам!.. Но не беспокойтесь, вам нечего опасаться!.. Я держу в руках все нити злого умысла! Скоро все станет вам известно!.. Не сравнивайте ваши опасности и опасности, угрожавшие вашему отцу!.. Он был иностранец, а вы русский, он ненавидел русских, , открыто выражал презрение к ним и возбудил против себя народ!.. Вы же, наоборот, любите русских, уважаете и цените их и пользуетесь их любовью!.. Он не был коронован, а вы коронованы, он преследовал духовенство, вы же – почитаете!.. Он до крайности раздражил гвардейские полки против себя, вам же эти полки совершенно преданы!.. В его время не было никакой полиции в Петербурге, а ныне она так усовершенствована, что не делается ни шага, не говорится ни единого слова без моего ведома!.. каковы бы ни были намерения императрицы, но она не обладает ни способностями, ни силой воли вашей матери!.. у нее взрослые дети, между тем, как Вашему Высочеству в тысяча семьсот шестьдесят втором году было лишь семь лет!..
ПАВЕЛ:
- Все это так!.. Но, конечно, не надо дремать!..
184.
За отдельным столом в трактире сидит фон Пален, закутанный в плащ и в шляпе, надвинутой на лоб…Перед ним высокая глиняная кружка, из которой он изредка прихлебывает…
В трактир, озираясь, входит цесаревич Александр… Он в таком же “карнавальном” наряде (плащ и шляпа).
Озирая трактирный зал, Александр, наконец-то, ухватывает глазами фон Палена, подходит и присаживается к нему за стол…
АЛЕКСАНДР:
- Вы меня позвали, и я пришел!.. Вашу записку я уничтожил!..
ФОН ПАЛЕН:
- Павел прознал про заговор!.. Нужно срочно решаться!.. Действовать сегодня же!..
Соглашайтесь, Александр Павлович!.. Или предпочтете каземат Петропавловской крепости?..
АЛЕКСАНДР:
- Мы уже обсуждали!.. Я согласен при условии…
ФОН ПАЛЕН:
(подхватывает)
- Знаю: чтобы жизнь вашего отца была сохранена!.. Она будет сохранена!.. Мы выделим ему имение, в коем он сможет с удобством существовать!.. Но нам сейчас медлить нельзя!.. Ни в коем случае!.. Ваше промедление – наша общая гибель!.. Нельзя медлить! Готов умолять вас на коленях!..
АЛЕКСАНДР:
(нерешительно)
- Ну, хорошо!.. Но только уж точно не сегодня!..
ФОН ПАЛЕН :
(морщится)
- Почему же не сегодня?.. Неужели я не убедил?..
АЛЕКСАНДР:
- Пару дней подождать всего-то!.. Одиннадцатого в карауле будет верный мне третий батальон Семеновского полка!..
ФОН ПАЛЕН:
- Ох, не сносить нам с вами голов, Ваше высочество!.. Два дня буду в тревоге!..
185.
В покоях Павла он сам и двое бравых гвардейцев – Василий и Иван (“Васька и Ванька” знакомцы Павла с детских лет)…
Павел большими шагами мечется перед ними – влево-вправо, влево-вправо…
ПАВЕЛ:
- Беда, братцы!.. Спасайте!.. Меня извести хотят!..
ВАСИЛИЙ:
- Не дадим!..
ИВАН:
- Не позволим!..
ПАВЕЛ:
- Сейчас вы оба – мои тайные курьеры!.. Ты мчишься к Ростопчину!.. А ты – к Аракчееву!.. Записки для вас я приготовил!.. Доставить лично в руки!.. Во что бы то ни стало!.. И как можно скорей!..
(Павел достает из бюро два маленьких заклеенных конверта. Раздает их гвардейцам… Те прячут их за обшлага своих курток…)
ПАВЕЛ:
- В записках сказано коротко!.. “С получением сего вы должны явиться немедленно!... Павел.”
Вам все понятно?..
ГВАРДЕЙЦЫ
(хором):
- Так точно!..
(Отсалютовав, гвардейцы быстро выходят за дверь…)
186.
К ужину прибыли двадцать три человека…Перед ужином состоялся концерт французской дивы – мадам Шевалье… Все наслаждались ее пением… Или делали вид… Старательное удовольствие было на лицах…
Только император, похоже, не слушал ее вовсе: был погружен в какие-то свои мрачные думы… Великая княгиня Елизавета была тиха и печальна… И Александр был переполнен грустью…Мария же Федоровна казалась испуганной, - то и дело поглядывала по сторонам, словно пыталась угадать, какими новыми бедами чревата тяжелая мрачность мужа…
Когда Павел на миг-другой приходил в себя, взгляд его делался тоскливым и жалким, но это, повторимся, длилось какой-то миг и было почти неуловимо…
После концерта Павел удалился первым, как обычно, но его уход ожидался дольше, чем всегда…
Когда отворились боковые двери, Павел приблизился к императрице, стоявшей справа, замер перед ней, скрестив руки с насмешливой улыбкой, издавая то ли одышливые, то ли просто “пыхтящие” звуки, которые указывали на крайнюю степень его раздраженности и нерасположения…
Затем он такое же поведение повторил, остановясь поочередно перед Великими Князьями Александром и Михаилом…
После этого Павел отправился ужинать…
187.
За мрачным столом царила мертвая тишина… Все старались есть медленно и помалу, чтобы, упаси Боже, не издать лишнего звука…
Закончив ужин, Павел первым встал из-за стола… Жена и сыновья хотели подойти к нему, чтобы попрощаться на ночь, но он отстранил их с насмешливой улыбкой… Затем, не сказав ни слова, внезапно удалился…
Мария Федоровна после этого заплакала… Сыновья, глубоко опечаленные, увели ее из столовой…
188.
В спальню осторожно вошли статс-секретарь и дежурный гвардеец…
Гвардеец замер соляным столбом возле двери… Статс-секретарь на цыпочках подошел к постели императора… Деликатно кашлянул в ладошку…
Павел тут же открыл глаза – словно и не спал вовсе…
ПАВЕЛ:
- А?.. Что?..
СЕКРЕТАРЬ:
- Пора вставать, Ваше Величество!.. Пять часов утра!
ПАВЕЛ:
(зевает)
- Какой сегодня день?..
СЕКРЕТАРЬ:
- Одиннадцатое февраля, Ваше Величество!
ПАВЕЛ:
- Что за окном?..
СЕКРЕТАРЬ:
- Сеется снежная крупа!
ПАВЕЛ:
- Что нам предстоит?
СЕКРЕТАРЬ:
- Утвердить шесть законов!.. В том числе один именной!.. Рассмотреть доносы об оскорблении величества!..
189.
Павел сидит за столом, на коем много бумаг… Возле него сидит секретарь… Секретарь подает и принимает бумаги на утверждение…
Павел вглядывается в последнюю бумагу… Читает вслух…
ПАВЕЛ:
- Последний закон… “О дозволении киргизскому народу кочевать между Уралом и Волгой…”
(Подписывает бумагу… Передает секретарю… Тот ее аккуратно помещает в папку, которую держит в руках…)
СЕКРЕТАРЬ:
- Это все, Ваше Величество!..
ПАВЕЛ:
- Нет, не все!.. Я о тех двух арестантах, коих помиловал накануне!..
СЕКРЕТАРЬ:
- Что о них, Ваше Величество?..
ПАВЕЛ:
- Велите им выдать по сту рублей на дорогу!..
СЕКРЕТАРЬ
- А насчет доносов об оскорблении величества,?..
ПАВЕЛ:
(задумывается на миг-другой)
- Отпустить всех без наказания!..
(Вздыхает с облегчением)…
- Вот теперь, пожалуй что, и всё!..
190.
В кабинете императора – фон Пален!.. Он завершает свой ежедневный доклад…
ФОН ПАЛЕН:
- Вот и всё, Ваше Величество!.. “Мир на земле, и в человеках благоволение!..”
ПАВЕЛ:
- Что-то вы сегодня дольше, чем обычно, докладывали, Петр Алексеевич!..
ФОН ПАЛЕН:
- Вам, как хозяину Urbi et Orbi надлежит знать обо всем, что происходит!
ПАВЕЛ:
- Слава Богу, под вашим приглядом – ничего зловредного!.. Кстати, как там заговор, в коем вы состоите?.. Созрел?.. Или уже перезрел?.. Не пора ли сорвать этот гнилой плод?..
ФОН ПАЛЕН:
- Почти дозрел, Ваше Величество!.. скоро я вам представлю всех заговорщиков самолично!..
ПАВЕЛ:
- Город в ваших крепких руках, Петр Алексеевич!.. Поэтому я спокоен!.. Но все-таки, что-то еще, наверное, можно сделать для моей безопасности?..
ФОН ПАЛЕН:
- Ничего больше не требуется, Ваше величество!.. Разве только отпустить тот караул конногвардейцев, что стоит за этой дверью!.. (указывает пальцем)… Ибо все они – якобинцы в душе!.. Да вот еще: прикажите заколотить вот эту дверь!
ПАВЕЛ:
- Но ведь она – в спальню императрицы!..
ФОН ПАЛЕН:
- А вы уверены, что через эту дверь не впустят злоумышленников?..
ПАВЕЛ
(после секундного колебания):
- Нет!.. Не уверен!.. Я прикажу!.. Ее заколотят!..
191.
Павел и Мария Федоровна совершают конную прогулку по Петербургу… Павла сопровождает граф Кутайсов, Марию Федоровну – фрейлина Протасова – 2-я…
Возле статуи Клеопатры им встретился писатель Коцебу…
ПАВЕЛ:
- Здравствуйте!.. Ну, как продвигается ваша работа по описанию картин и статуй нашего дворца?..
КОЦЕБУ:
- Я очарован собранием ваших художественных сокровищ!.. Живопись и скульптура – это песни богов!.. Это застывшая музыка!.. Когда я гляжу на шедевр, я словно воспаряю в небеса!..
ПАВЕЛ:
- Когда же можно будет прочитать все, что вы опишете?..
КОЦЕБУ:
- Еще месяц – другой, и мои труды можно будет отдать в типографию!..
ПАВЕЛ:
- Ну, месяц – это недолго!.. Месяц мы подождем!..
192.
Обед в час дня… Два лакея стоят у дверей: молодой и пожилой. Они тихо шепчутся – так, что обедающие не могут их услышать…
ПОЖИЛОЙ:
- Смотри, это цвет государства!.. Слева – обер-камергер Строганов… За ним – адмирал граф Кушелев…Затем генерал от инфантерии Кутузов…
МОЛОДОЙ:
- А этот, в середине?..
ПОЖИЛОЙ:
- Вице-канцлер князь Куракин… За ним обер-гофмаршал Нарышкин…И обер-шталмейстер граф Кутайсов…
(За столом Павел стучит серебряной ложечкой по хрустальному бокалу и, встав, провозглашает тост…)
ПАВЕЛ:
- Давайте выпьем за Россию, господа!...
(Все встают после его слов… Звенят бокалы…)
193.
На Невском генерал Бенигсен “случайно” встречает Платона Зубова….
ЗУБОВ:
- Любезный генерал!
БЕНИГСЕН:
- Любезный князь!..
ЗУБОВ:
- Прошу вас, генерал, зайти ко мне потолковать о важном деле!..
БЕНИГСЕН:
- Я перед обедом был у Палена – просил у него паспорт на отъезд в Литву, в свое имение!.. Пален сказал: да отмените вы свой отъезд! Мы еще послужим вместе!.. Князь Зубов скажет вам остальное!..
ЗУБОВ:
- Ну что же!.. Тогда прошу вас следовать за мной!..
БЕНИГСЕН:
- Весь к вашим услугам!..
194.
Полковник Саблуков в восемь вечера прибыл во дворец для доклада Константину…
Караул преградил ему путь.
КАРАУЛЬНЫЙ:
- Пускать никого не велено!.. Великий Князь Константин под арестом!..
САБЛУКОВ:
- Я дежурный по полку!.. я должен пройти для доклада князю!..
(Дежурный молча отодвинулся, и Саблуков прошел в кабинет).
195.
В кабинете Константина после доклада Саблукова. Константин в сильном волнении, не может усидеть на месте…
КОНСТАНТИН:
- Я принимаю ваш доклад. Полковник Саблуков!.. Вы можете быть свободны!..
(Саблуков поворачивается к дверям… Но в это же время через них входит Александр, имеющий вид испуганного зайца…Он подошел к Константину…
В это время дверь снова отворилась, и появился Павел в сапогах со шпорами, со шляпой в одной руке и с палкой в другой и направился, как на параде, прямо к сыновьям…
Александр, и в самом деле похожий на зайца, тут же побежал в свои покои…
Константин же будто окаменел на месте, опустил руки и имел такой вид, будто стоит безоружным перед медведем…
Саблуков повернулся к императору…
САБЛУКОВ:
- Ваше Величество, я готов доложить о состоянии полка!..
ПАВЕЛ:
- Ты дежурный?..
(Саблуков склонил голову, подтверждая… Павел дружелюбно улыбнулся, кивнул и вышел…В тот же миг в комнату заглянул Александр.
КОНСТАНТИН:
- Ну, брат, что ты на это скажешь?
АЛЕКСАНДР:
- Разве я не говорил тебе, что он (указывая на Саблукова) не будет бояться! (К Саблукову) Неужели вы не боитесь Государя, полковник?..
САБЛУКОВ:
- Нет!.. Я исполняю свой долг и боюсь только моего шефа Великого Князя Константина!..
АЛЕКСАНДР:
- Так вы ничего не знаете?..
САБЛУКОВ:
- Ничего, Ваше Высочество, кроме того, что я дежурный вне очереди!..
КОНСТАНТИН:
- Я так приказал!..
АЛЕКСАНДР:
- К тому же, мы оба под арестом!..
(Саблуков засмеялся)
КОНСТАНТИН:
- Отчего вы смеетесь?..
САБЛУКОВ:
- Оттого, что вы давно желали этой чести!
КОНСТАНТИН:
- Да, но не такого ареста, какому мы подверглись теперь. Нас обоих водил в церковь Обольянинов присягать в верности!..
САБЛУКОВ:
- Меня нет надобности приводить к присяге!.. Я верен!..
КОНСТАНТИН:
- Хорошо!.. Теперь отправляйтесь домой и смотрите, будьте осторожны!..
196.
Ужин в этот день начался, как обычно, в половине девятого… Стол был накрыт на девятнадцать персон… Среди приглашенных был и М.И.Кутузов с дочкой Прасковьей – фрейлиной, впервые присутствующей за императорским столом…
Павел вошел… Порывистым движением протянул камер-лакею шляпу, оглядел присутствующих и сел на свое место посредине стола… Справа от него сели Александр с женой Елизаветой Алексеевной, за ней Мария Павловна…
Слева от Павла села Мария Федоровна, за ней Константин с женой Анной Федоровной. По эту же сторону стола сели три статс-дамы – Пален, Ливен и Ренне…
Остальные приглашенные сели на противоположной стороне…
ПАВЕЛ (оживленный и веселый):
- Обратите внимание!.. Какой восторг!.. Мы впервые вкушаем на фарфоровом сервизе с видами Михайловского дворца!..
(Все старательно “обращают внимание” – ахают и охают, разглядывая картинки на фарфоре… Павел то и дело целует эти картинки…)
ПАВЕЛ:
- Я так рад, господа, все это видеть!.. Это один из счастливейших дней в моей жизни!..
Все развеселились, только Александр один не принимал участия в разговоре и сидел, насупившись, мрачнее тучи…
ПАВЕЛ (к Александру):
- Что с тобой?.. Ты плохо себя чувствуешь?..
АЛЕКСАНДР:
- Да!.. Немного простужен!..
ПАВЕЛ:
- Надо полечиться!.. Нельзя запускать болезнь!... (Ко всем присутствующим)… А я сегодня видел сон, будто на меня натягивали узкий парчовый кафтан!.. Он был так тесен, что я проснулся!.. Что это значит, видеть во сне кафтан?..
ФРЕЙЛИНА КУТУЗОВА:
- Это к прибыли, Ваше Императорское Величество!..
ПАВЕЛ:
- А вы откуда знаете?..
КУТУЗОВА:
- Мне бабушка говорила!..
ПАВЕЛ:
- Ну, как сказано: бабушка надвое сказала!..
(Павел улыбнулся и принялся за еду…
В пол-десятого встали из-за стола… Проходя мимо Кутузова, император сказал…)
ПАВЕЛ:
- Михаил Илларионович!.. Передайте от меня привет Екатерине Ильиничне!..
(Потом Павел глянул в зеркало, висевшее на стене)… Как же у нас не умеют делать зеркала!.. Смотрите, я в нем кажусь со свернутой набок шеей!..
(Потом Павел быстро пошел к себе, напевая “Ельник мой ельник, частый березник!..”
Против обыкновения он ни с кем не простился. Только проговорил на пороге…
ПАВЕЛ:
- Чему быть, того не миновать!..
197.
Заговорщики в парадных мундирах собрались на квартире генерала Талызина… Шампанское льется рекой… Все настроены воинственно…
В полночь появляются вожди… Офицеры встают при появлении Палена с адъютантами, Зубовых и Бенигсена…
ПАЛЕН:
- Давайте выпьем за матушку Россию!
(Все выпивают)
БЕНИГСЕН:
- Предлагаю тост за славную гвардию – опору самодержавия в России!…
(Все выпивают с криками “Ура!” и “Виват!”)
ПАЛЕН:
- А сейчас я предлагаю тост за здоровье нового императора!..
(Мгновенно наступает тишина… Многие смущены… Ждут объяснений… )
ПЛАТОН ЗУБОВ:
- Господа!.. Екатерина Великая желала передать престол внуку!.. Она написала об этом в своем завещании!.. Но нынешний тиран коварно это завещание уничтожил!.. Мы должны восстановить справедливость!.. Мы за Александра!.. И Александр с нами!.. Уже готов манифест об отречении Павла!.. Настала пора действовать!..
(Поднялся шум…Выкрики…
- Что значит “отречение”?..
- В тюрьму Павла?..
- В крепость?..
- В монастырь?..
- Расстрелять?..
- Отрубить голову?)
ПАЛЕН:
- Я вам отвечу коротко: когда готовят омлет, то разбивают яйца!..
198.
Ночью батальон семеновцев под командованием генерала Депрерадовича подходит к Гостиному двору… Идут и преображенцы!..
РАЗГОВОРЫ В РЯДАХ:
- Куда идем?..
- Не знаемо!..
- Воду мутить!
- Паны дерутся, а у холопов чубы долой!..
ДЕПРЕРАДОВИЧ:
- Обещаю вам освобождение от тирана!..
(Солдаты никак не реагируют…)
- Тяготы и строгости службы скоро прекратятся!
(Солдаты никак не реагируют… В их рядах слышится сдержанный ропот)
199.
В эту ночь арестовывают Обольянинова, Нарышкина, Малютина, Кологривова, Кушелева, Котлубицкого…
Кутайсова арестовать не удается… Услышав шум, он бросается бежать, выскакивает на улицу в туфлях и сюртуке и, достигнув дома Ланского на Литейной, прячется там, не высовываясь до следующего дня…
В то время, как производятся аресты, близ дворца появляется карета…
В коридорах, у дверей, у лестниц расставлены офицеры из заговорщиков для наблюдения за ситуацией…
200.
Стоит ненастье… Резкий ветер гонит низко летящие тучи, закрывавшие Луну…
Третий и четвертый батальоны преображенцев разворачиваются у Верхнего сада близ Михайловского замка в ожидании первого Семеновского батальона…
Семеновцы подходят с запозданием… Спящий дворец окружен двойным кольцом войск…
Но спят в нем не все… Не спит императрица, - молится о муже и детях…
Не спит Александр, раздираемый противоречивыми мыслями и чувствами… Он мечется по комнате… Лихорадочно шепчет…
АЛЕКСАНДР:
- Надо было участвовать!.. Надо было самому его арестовать!..
201.
Секретарь императора Я.А. Дружинин поздно ночью приходит домой и видит плачущего истопника…
ДРУЖИНИН:
- Семеныч, ты что?..
ИСТОПНИК:
- Инператор сёдни сгинет!.. Или, может, уже сгинул!.. Жалко-то как!..
ДРУЖИНИН:
- Откуда же ты знаешь?..
ИСТОПНИК:
- Да отовсюду!.. Везде про это слух идет!..
202.
Заговорщики движутся ко дворцу разными улицами с тем, чтобы во дворце соединиться… Одну группу возглавляет Платон Зубов, другую – Пален…
Когда подошли к Летнему саду, движение колонны встревожило птиц, ночующих на деревьях в саду… Птицы подняли сильный шум и тучей взметнулись в воздух…
Заговорщики испуганно замерли, кто-то предложил вернуться…
- Несчастливое предзнаменование! – прошелестел испуганный шумок…Стояли молча, пока птицы не успокоились. Потом двинулись дальше…
В конце концов у главного входа оказалась группа в десять – двенадцать человек.
Они вбежали в маленькую кухоньку, смежную с прихожей перед царской спальней. Возле спальни на часах стоял рядовой Агапеев… Зубов ударил Агапеева по голове так сильно, что тот рухнул, обливаясь кровью…Заговорщики икнулись в опочивальню… Полковой адъютант Преображенского полка постучал в запертые двери прихожей.
ГОЛОС КАМЕРДИНЕРА:
- Кто там?..
АРГАМАКОВ:
- Это я, Аргамаков!.. Уже шесть часов утра!.. Пора докладывать Государю о состоянии Полка!..
КАМЕРДИНЕР:
- Как шесть часов!.. Нет еще и двенадцати!.. Мы только что легли спать!..
АРГАМАКОВ:
- Вы ошибаетесь!..Ваши часы, вероятно, остановились!.. Теперь более шести часов!.. Из-за вас меня посадят под арест!.. Открывайте скорее!..
203.
Камердинер отпирает дверь… Толпа заговорщиков вваливается в прихожую…Камер-гусар Кириллов получает удар саблей по голове и падает, обливаясь кровью. Другой гусар с криками убегает…
Когда раздались криви, Зубов, шедший во гласен отряда, растерялся и хотел скрыться, увлекая за собой других…
Но в это время к нему подошел Бенигсен и, схватив его заруку, сказал…
БЕНИГСЕН:
- Как?.. Вы сами привели нас сюда и теперь хотите отступать?..Это невозможно!.. Мы слишком далеко зашли! И не будем слушаться ваших советов, которые ведут нас к гибели!.. Жребий брошен! Надо действовать! Вперед!..
204.
С криком: “Импаратора убивают!” другой камер-гусар прибежал к семеновцам.
Командующий солдатами поручик Полторацкий обнажает шпагу:
ПОЛТОРАЦКИЙ:
- Ребята!.. За царя!..
Все бросаются вверх по лестнице… Но здесь оказывается Пален… Он командует…
ПАЛЕН:
- Караул, стой!..
205.
А в это время замешкавшиеся было заговорщики, воодушевленные Бенигсеном, бросаются в опочивальню…
Под напором их тел дверь распахивается, но спальня оказывается пуста…
Бенигсен подходит к постели, щупает ее рукою…
БЕНИГСЕН:
- Гнездо теплое!.. Птичка недалеко!..
Бенигсен оглядывается и видит, что император забился в один из углов маленьких ширм, загораживающих его кровать…
Бенигсен опускает шпагу и говорит:
БЕНИГСЕН
- Государь! Вы перестали царствовать! Теперь Александр – император! Мы арестуем вас по его приказанию! Вы должны отречься от престола! Будьте спокойны! Вас не хотят убить!Я здесь для того, чтобы защитить вас! Подчинитесь своей судьбе!.. если вы окажете хоть малейшее сопротивление, я ни за что не отвечаю!..
ПАВЕЛ:
- Что я вам сделал?..
В этот момент шумно входят в прихожую те офицеры, что заблудились в покоях дворца…
Их шум пугает находившихся в спальне, - они решают, что это стража, явившаяся на помощь…И убегают по лестнице…
Бенигсен остается один возле Павла и своей шпагой не дает ему пошевелиться…
Между тем убежавшие встречаются с сообщниками и возвращаются… Происходит страшная толкотня… Ширма падает на лампу, и лампа гаснет…
Енигсен выходит, чтобы принести огня из соседней комнаты…
206.
Тем временем заговорщики бросаются на Павла, который лишь слабо защищается…И просит дать ему время помолиться…
Тут Павел замечает юного офицера, очень похожего на его сына Константина, и говорит, как Цезарь Бруту:
ПАВЕЛ:
- Как, Ваше высочество, и вы здесь?..
В общей свалке Николай Зубов, держащий в руке массивную золотую табакерку, бьет Павла по лицу и острым краем табакерки ранит его в левый глаз и проламывает височную кость…
Павел без чувств падает на пол…
Тут же Скарятин, офицер Измайловского полка, снимает висевший над кроватью собственный шарф императора и душит его им, прекращая таким образом жизнь Павла Первого.
207.
Когда Бенигсен через несколько минут снова входит в спальню, навстречу ему бросается пьяный офицер, крича:
ОФИЦЕР:
- С ним покончено!..
Бенигсен отталкивает его и, проклиная убийц, пробирается сквозь толпу к телу царя…Он заботливо исследует, можно ли еще сохранить жизнь государя. Затем приказывает положить бездыханное тело на постель. Затем говорит слугам, что государь умер от удара и распоряжается одеть его в мундир…
Тут Зубов, склоняясь над телом, пялится на него, а затем, протерев глаза рукой, пьяным голосом бурчит:
ЗУБОВ:
- Эк мы его!.. Прямо не узнать!.. Совсем не похож на себя!..
208.
- Бежать!.. Надо бежать!.. Скорей!.. Скорей!.. – торопил Павел.
- Да куда спешить! – сказал Иван.
- Мы уж далеко ушли! – сказал Василий.
- В самом деле? – Павел оглянулся.
Дворца не было видно… Ни вблизи, ни вдалеке дворца не было…
И города не было, - он остался за линией горизонта…
Вокруг тянулись поля: слева – ржи, справа – овса… В них робко вклинивались березовые перелески…
Одежда на всех троих была простецкая: холщовые рубахи да штаны. Теплый ветер лениво поигрывал прядями пропыленных волос…
- А кто там остался-то? – Павел мотнул головой назад, - туда, откуда они пришли…
- Да, Лешка Бобринский! – пренебрежительно сказал Иван.
- О нем не журись! – сказал Василий. – Пустой человечишка: пьяница да развратник!..
- Да и не буду! – легко согласился Павел. – А как же вы подоспели меня выручить?..
- Бог помог! – серьезно сказал Иван.
- Видение было у нас у обоих! – добавил Василий. – Надо, мол, тебя выручать!..
- Еле подоспели! – сказал Иван. – Выдернули тебя из дрянной кучи-малы!..
- Ну, и спасибо вам за это! – весело улыбнулся Павел.
- А куда же мы теперь? – спросил Василий.
Павел задумался на миг… Потом весело сказал…
- Знаю куда!.. В Таганрог!.. Есть такой город!..
- А зачем нам туда? – спросил Иван.
- Есть там один монах интересный! – задумчиво произнес Павел. – Однажды он мне судьбу напророчил!.. Хочу его еще раз выспросить!..
- Нас-то с собой возьмешь? – спросил Василий.
- Да куда же я без вас! – удивился Павел.
Они пошли рядышком, бок-о-бок, перемешивая натруженными ногами шелковую дорожную пыль…
Было жарко… Дышалось тяжело…
Дорога была длинной… Может быть, даже бесконечной…
Конец фильма.
