1.
Она открыла глаза и поняла, что снова существует. Снова существует в мире, который огромен.
Янтарно-желтые стволы деревьев и в два обхвата не охватить. Если, задрав голову, скользить по ним взглядом, то там, далеко в вышине, они кажутся совсем тонкими, похожими на струны непонятного инструмента… Может, виолончели… Может, рояля…
Поднебесный ветер дерзко на них наигрывает… Под его сильными пальцами деревья то звенят, как детские голоса, то пылко шепчут, словно признаваясь в любви, то стонут, как старики, разочарованные во всем…
Что там, на самом верху?… Чем оканчиваются стволы?.. Пышными кронами? Или пыльными метлами – как пирамидальные тополя?.. А может, вовсе не листьями, а острыми сосновыми иглами?..
Всякий раз, когда она является , она должна находить дорогу к дому… И всякий раз дорога иная, никогда не повторяющая прежнюю…
Само явление – то есть, вхождение в явь - тоже никогда одинаковым не бывает…
Случалось ей возникать в океане и долго скользить под водой к берегу, опережая тех зубастых, что безуспешно за ней гнались…
Бывало, и в воздухе она появлялась и миг-другой падала камнем, терзаемая внезапно вспыхнувшим ужасом… Но в таких случаях сильные руки подоспевших ветров ласково ее подхватывали и плавно несли к туманной тверди, поджидающей внизу…
Самым неприятным было обнаруживать себя внутри той самой тверди… В давящей тьме и духоте… Но чем плотнее были породы вокруг, тем бесплотнее она делала себя… И затем просачивалась сквозь граниты и базальты, как извилистая струйка легкого дыма…
Но где бы она ни обретала свою зримость, ее главная задача – добраться до леса и найти в лесу дом…
Только оказываясь в лесу, она завершалась , она воплощалась до конца… Она вспоминала свое имя и предназначение… А вспомнив, наполнялась радостью и гордостью…
Ее имя было – Майя… А предназначение – войдя в дом, поддерживать в нем порядок…
Дом был единственным местом, в котором существовало Время… Единственным местом для этого мира… А, может быть, и для других миров тоже…
Майя не знала, зачем и кому Время нужно… Но если оно существует, значит для кого-то и для чего-то предназначено…
Найти дорогу к дому помогало внутреннее чувство… Легко и радостно, и хочется улыбаться, - значит, дорога правильная…
Тяжесть в груди, затрудненное дыхание или даже удушье – поворот не туда...
А когда в просветах между стволами показывался кусочек дома, она вздыхала успокоенно и наполнялась изнутри теплым светом, похожим на свет небесного солнышка…
Дом виделся таким же огромным, как деревья… Он был сложен из сосновых бревен, что не знали старения и всегда казались недавно срубленными…
Потеки смолы на бревнах были словно буквы тайного языка…
Всякий раз, приближаясь к дому, Майя замирала, томимая сладким предчувствием – а вдруг она прямо сейчас поймет эту ароматную сосновую тайнопись…
И только насытившись созерцанием, она разрешала себе тихонько приоткрыть дверь и проскользнуть туда, вовнутрь, - в таинственный полусвет, коим дом был пронизан…
Это синеватое свечение наполняло дом, как чистейшая вода… Оно омывало Майю и заставляло ее забывать обо всем, что домом не было…
Дом изнутри был бесконечным и вверх, и во все стороны…
Только пол под ногами был твердым, близким и окончательным…
В такой дом, конечно же, вместиться могло что угодно… И, действительно, вместилось многое… Очень и очень многое…
Основным и единственным содержанием дома было Время… То самое, Время, что существовало только здесь, только в нем…
Оно не было цельным… Оно было раздроблено, разделено на мириады песочных часов.
Майю не удивляло их обилие. Она знала, что так обязательно должно быть… Должно быть, и все тут!..
Дом существует ради этого… Дом охраняет, оберегает свое содержимое…
Иногда Майя думала, что дом не только сохраняет все, что внутри, - но также и создает все это… Сам себя заполняет… Вернее, заполнил когда-то…
Некоторые основания для таких мыслей имелись… Главный довод - количественная неизменность дома: ничто в нем не исчезало, и ничто не прибавлялось… Он всегда оставался самим собой…
То, что в изобилии заполняло дом, - может быть, вовсе и не часами было и уж, конечно, совсем не песочными… Хотя сходство было большим…
Любые часы состояли из двух соединенных вершинами конусов: нижнего и верхнего… Конусы были как бы прозрачными и в то же время переливчато-радужными…
Когда Майя дотрагивалась до их стенок, они слегка прогибались под пальцами… И словно бы теплыми были… Словно живыми…
Верхний конус всегда был заполнен песком … Вернее, чем-то, что Майя могла только с песком сравнить…
Зернистый… Рассыпчатый… Словно бы светится, как далекие звезды… Словно бы мерцает…
Но не во всех конусах таков… Нет, не во всех…
В иных светимость ниже, в иных - выше… В иных – едва заметна… А в некоторых ее нет вовсе… В таком песке – совсем темном – взгляд увязает, и кажется, - ты видишь бездну… И падаешь, падаешь…
А оттуда – из глубины – словно кто-то глядит… Глядит и чего-то ждет…
И ты должна что-то сказать туда, чтобы освободиться от липкого пригляда…
Но Майя не ведала, - что … И поэтому зыбучую глубину как бы не замечала… Для порядка же достаточно скользнуть взглядом и отвернуться…
Шелестит ли песок , пересыпаясь?.. Или он бесшумен?..
Майе кажется, что шелестит… Но уверенности нет…
В бесчисленных конусах бесчисленные струйки неторопливо протекают сквозь бесчисленные узенькие горловинки…
Майя предполагает, что, падая в нижний конус , они меняются, ибо теряют что-то… Но что же они теряют?.. Какими становятся?..
Их так много, маленьких и слабых… Но если подумать о них обо всех сразу, - жуть берет!.. Это лавина всех лавин… Сила всех сил…
Всё сметающая… Всё погребающая… Никем и ни при каких условиях не удержимая…
Майе думалось не раз: перестань она следить за порядком, исчезни из дома, и мощь, спеленутая стенками часов, тут же вырвется и устроит большую прополку… Выхватит из земли деревья… Выдернет все до единого… И втопчет их, вдавит в недра, не оставив на виду ни единой веточки…
Странная мысль ее порой посещала: мысль о ее собственном родстве с бесчисленными живыми стенками песочных часов… Быть может, осознавая себя как Майю, она ошибается и создает иллюзию?.. А на самом деле она сама и есть сверх-часы , стенки коих совпадают с внешними стенками дома…
Но как же те явления , что с ней уже происходили?.. Если она периодически является , то, значит, перед этим она исчезает?
А как же дом в таких случаях?.. Что происходит с ним?..
Единственное возможное объяснение: он исчезает вместе с ней… Он тоже выпадает из реальности… А потом, когда она появляется, он появляется тоже… И тогда они оба настойчиво стремятся друг к дружке… Стремятся до тех пор, пока не встретятся, не соединятся…
Если вслушаться в шелест песчинок (или вообразить, что вслушалась), тогда обнаружишь, поймешь, что в них нет никакого единогласия… Наоборот, многоголосица – вот истина текущих струек… Видимо, она зависит от различной скорости их проистекания… Те, что только двинулись, только начали, - перемещаются как бы во сне… Будто они еще не здесь… Не присутствуют полностью, а только заявляют о своем намерении…
Их шелест робок и нерешителен…
Ну, а те, что разогнались и мчатся напропалую с бесшабашной удалью отчаянных сорвиголов, - те наиболее заметны, наиболее слышимы… Небось, они себе мерещатся бессмертными… И, пока они верят в это, они и вправду бессмертны…
Но после соединительной горловинки движение превращается в падение … То есть, после нечто осмысленное, полное надежды и веры, становится безгласной мертвенной бессмыслицей… Механическим перемещением… Кучкой праха… Пепельной пылью…
Но в доме недопустима безнадежность… В нем всё мудро, и все полно совершенства… Даже если наступает конец песка в конкретных часах, это не означает, что здесь всё замирает, и движение прекращается…
Для того и нужна Майя, чтобы такого не происходило… Не происходило никогда !..
Заметив часы, в коих истекают последние песчинки, Майя к ним приближается и благодарит их.
- Спасибо, что послужили! – говорит шепотом…
И кланяется…
Затем берет их, переворачивает и ставит на прежнее место…
Видимо, процесс переворачивания придает им новую энергию, поскольку песок в верхнем конусе (бывшем нижнем ) вспыхивает, превращаясь в мириады звездочек. И от их свежего, чистого сияния Майя улыбается, Майя радостно смеется…
А поскольку песочных часов бесконечно много, Майя беспрерывно перемещается между ними, словно танцует… И ее танец, похожий на полет, словно бы связывает все сонмища часов в нечто единое… Протягивает между ними незримые нити…
2.
Внутри песочных часов шло время… Но за их пределами Времени не было… Так Майя считала поначалу…
Она задумывалась, что же это значит: “Время идет?..” Воображались всякие жучки-паучки, черепашки да слоники… Все они и впрямь передвигались на своих ногах или ножках…
Что же получается?.. Время - тоже какое-то существо?.. Но какое?.. Сороконожка?.. Или четвероног?..
Как оно вообще выглядит?.. У него есть ноги, поскольку оно “идет”… Это мы уже выяснили… А что еще?.. Ну, голова, конечно!.. Поскольку без головы далеко не уйдешь!..
Глаза и уши так или иначе должны быть приляпаны… Или на голове, или рядом с ней…
Еще, конечно, обязателен рот… Да не какой-нибудь ротик или ротишка!.. А самый главный орган!.. Ротище… Пасть… Поскольку именно пастью безжалостное Время всех пожирает…
Хотя, быть может, вовсе и не так надо думать!.. Может быть, Время не заключено в песочных часах?.. Может, Время – жуткий монстр, из них состоящий … Может, все песочные – телесные органы Времени?.. И не надо ему ни рук, ни ног, - движется себе верхом на песчинках !..
Майе стало не по себе, когда она додумалась до такой мысли… Но у этой мысли был и другой вариант… Что если Время, действительно, заключено не в песочных часах, а в ней, в Майе?.. Прямо в ней оно находится!.. Сконцентрировано прямо в ней!.. Прямо в ней спрятано!..
Первый вариант страшил и отталкивал… Неужели она существует для охраны чудовища, безумного убийцы, уничтожителя всех и вся?.. Если так, зачем ей существовать вообще?.. Зачем самой себя стыдиться?..
А если верна странная мысль о том, что она сама – Сверх-часы ?.. Что тогда?..
Что если все песочные конусы – это частицы её естества?..
Тогда получается, что она сама и есть воплощение Времени?.. И даже не воплощение, а просто-напросто само Время per se ?..
То есть, тогда две идеи – Времени-монстра и Сверх-часов – объединяются в ней самой?
Кто же она такая?.. Что же она такое, в конце-то концов?..
Ведь она никого и никогда не уничтожала!.. И никакой безжалостной пасти у нее нет!.. Нет и не было!..
И зачем она вообще стала об этом думать!.. Ну, песочные !.. Ну, стоят себе!.. Ну, много их!.. Ну, и пусть бы шелестели себе под ее надзором!..
Поистине, наши мысли – наши враги!.. Мысли создали неразбериху, посеяли сумятицу в ее голове… И эта сумятица, похоже, неистребима!..
Ведь если существует одна она и только она, - значит, всё остальное, действительно, является ее телесными частями, органами ее тела, а не отдельными сущностями… И, значит, все-таки она и есть безжалостный убийца всех и всего!..
Как это проверить?.. Да, если подумать, то, в принципе, просто!..
Надо взять любой песочный конус и попробовать ему причинить некоторое неудобство… Например, проделать в нем крохотную дырочку…
Если она сама, - она, Майя, - почувствует это неудобство, или, может быть, даже некоторую боль, значит, данный песочный , - действительно, ее неотъемлемая часть!..
И тогда… А что тогда?.. Неизвестно, что тогда!..
Поживем, - увидим!..
И все-таки, какой же из нее убийца!.. Она никого и никогда!.. Никогда!.. И никого!..
3.
Сказано, - сделано… Идея – насчет проверки - показалась такой интересной, что захотелось ее воплотить, не медля…
Но как сделать эту самую дырочку?.. Ничего острого под рукой нет… И сам дом, и песочные часы – какие-то плавные … Ни гвоздя, ни кнопки, ни острой щепочки!..
Майя попробовала ударять по конусам кулаками… Попробовала тыкать ногтями…
А если не продырявить, то, может быть, опрокинуть?.. Почему бы и нет!..
Майя надавливала на песочный конус изо всех сил… Напрягалась… Пыхтела…
Попробовала сделать дело с налета, с разбега… Но только больно ушиблась о, казалось бы, мягкую, податливую несокрушимость…
Сдаваться сразу не захотела… Наскакивала снова и снова… Но, кроме синяков на плечах, никакого другого эффекта…
Как-то, во время очередного наскока, она пришла в такой гнев, что прокусила себе нижнюю губу до крови… Этот случай охладил ее, озадачил и… подсказал решение.
Она решила зубами продырявить песочный конус …
Не раздумывая долго, приникла ртом к верхушке и куснула…
И ничего не произошло… Стенка спружинила, как резиновая… Выскользнула из-под зубов и расправилась, как ни в чем не бывало…
Тогда Майя изменила тактику… Обеими руками ухватилась за стенку, а между руками -вцепилась в нее…И, вобрав ее в рот, - сколько влезло, - стала настойчиво перетирать между нижними и верхними зубами…
Долго ли – коротко ли… Скоро оно сказывается, да не скоро оно делается… Устали у Майи челюсти… Одеревенели совсем… Во рту снова появился привкус крови – как тогда, когда прокусила губу…
И вдруг…
Ожидаемо…
И неожиданно…
В миг единый…
Ухнуло что-то… Свистнуло… Тоненько так… Противненько… Быстренько…
Но все равно после этого быстрого в ушах засвиристело… Будто туда сто сверчков разом, - прыг! И ну голосить!..
Те два зуба, что стенку прогрызли, враз заледенели и покрылись инеем… Потому что уж больно морозным духом сквозь дырочку на них пахнуло…
Конечно, Майя тут же отшатнулась… Отшатнулась, ничего не поняв…
С одной стороны, она, вроде, почувствовала боль, - зубы заныли… С другой стороны, боль-то почувствовала она сама, а никак не песочная стенка… Боль от заморозки зубов, а не от прогрызания …
О чем это говорило, и как это истолковать, - поди пойми!..
Майя устала от назойливых мыслей, что ее одолевали… От их непрерывного шелеста… От их настойчивого шепота…
Устала и решила отдохнуть… Не слушать их… Не слышать… Попросту – забыть…
Жить – как прежде… Следить за порядком…
И больше – ничего!..
Ах, как хорошо!..
4.
Но прежде надо разобраться с поврежденным конусом …
Он выглядит странно… Во-первых, он - пуст… Видимо, все песчинки резко выдуло, выдавило вниз…
Во-вторых, его стенки опали и покрылись волнистыми морщинками…
В-третьих, упавший вниз песок почернел… И никакого в нем проблеска, никакой светизны…
Майя приказала себе не раздумывать и действовать быстро… Она поднесла правый указательный палец ко рту и капнула на него своей слюнкой… Затем смазала слюнкой то место, что было прокушено… Авось, дырёшка склеится!..
Затем, не медля, перевернула пострадавшие часы, поменяв конусы местами…
Песчинки неторопливо заструились, - как положено, как должно быть…
Вот и все!.. Теперь и на самом деле можно отдохнуть!.. И не думать, не думать о Времени!..
5.
Но не тут-то было!..
Майя услышала звук за своей спиной…
То ли вздох… То ли стон…
Она обернулась и увидела… человека .
Человек был маленький…
Майя вгляделась и поняла, что это не просто человек, а ребенок …
И не просто ребенок, а девочка …
Хорошенькая девочка в белом платьице с копной золотистых кудряшек на голове…
Ее зеленые глаза смотрели жалобно… Лицо было печальным…
Глядя на девочку, Майя услышала внутри себя боль… Такой боли она прежде не испытывала… Потому что боль была… сладкой.
- Ты кто?.. Ты откуда?.. – спросила Майя.
Девочка смотрела на нее и молчала.
И Майя тоже смотрела на девочку…
И внутри Майи зарождалась дрожь… Дрожь восхищения, восторга… Счастья!..
Девочка была прекрасна… Была совершенна…
Каждая черта ее лица, каждая линия ее тела словно бы звучала… Словно бы пела свою загадочную песню…
И все нежные звучания, услышанные Майей, сливаясь, рождали непереносимо добрую мелодию… Непереносимо добрую мелодию, которую хотелось слушать бесконечно… Не отрываясь никогда…
Майя слушала и плакала… И не понимала того, что плачет… Хотя знала, что лицо почему-то мокрое…
Ей было хорошо и чудесно!.. Так чудесно!.. Так хорошо!.. Была небывалая полнота счастья!.. Небывалая полнота!..
- Разве такое возможно? – шептала Майя и не слышала себя. – Разве такое возможно?..
6.
Когда что-то изменилось, Майя очнулась… Пришла в себя…
Очнувшись, она поняла, что уже не созерцает , а просто смотрит…
Поняла, что не в девочке изменилось что-то … Изменилась сама девочка, - ее внешний облик…
Ее лицо стало терять тот вышний свет, коим было переполнено поначалу… Он уходил – капля за каплей… Уменьшался… Терялся… Прятался внутри детского тела…
Майя закричала…
Закричала от гнева, от разочарования… От того, что девочка ее обманула, предала…
Когда девочка появилась, Майе было ясно, что она появилась навсегда … Что по-другому и быть не может…
И вдруг эта перемена… Эти легчайшие тени-паутинки, что скользят по небесному лику…
Откуда они?.. Из каких черных глубин?.. Как смеют набрасываться и умножаться?.. Какие мерзкие пауки их ткут так быстро и так много?..
- Я тебя люблю! – шептала Майя. – Я хочу, чтобы ты была рядом!.. Была всегда!.. Чтобы не изменялась!.. Не уходила!..
7.
Но ее слова были бессильны… Перемены ускорялись… Темные паутинки разрастались, наслаивались, соединялись, превращаясь в единое покрывало…
Майя, упав на колени возле девочки, пыталась пальцами очищать ее лицо, отслаивать, отклеивать, отдирать паутинки, не давать им срастаться…
И чем быстрее ткалось темное покрывало, тем отчаянней действовала Майя… Тем ожесточенней сопротивлялась… И тем безнадежней…
В конце концов, поняв свое бессилие, Майя снова закричала, и крик ее был страшен в безмолвии неслышно шелестящего дома … Он порождал внутри бешеный протест, бешеную ярость, кои надо немедленно выплескивать, чтобы не быть разорванной изнутри…
Девочка полностью исчезла под темным покрывалом… Ушла… Спряталась… Бросила Майю в невыносимом одиночестве…
Не умея смириться, Майя кричала снова и снова… Выла, царапая себя ногтями… Набрасывалась на песочные часы …
Набрасывалась и… опрокидывала их… И не удивлялась, - до чего же это легко!..
Она бы, наверное, могла безумствовать бесконечно…
Но, прорубив целую просеку, опрокинув целый ряд конусов, она вдруг поняла, что взмывает в воздух и уносится куда-то…
И вспомнила, что такое уже было не раз…
После этого она переставала существовать …
А потом снова возникала …
Нет!.. Не надо снова!..
Исчезая, она еще успела порадоваться… Порадоваться и подумать: хоть бы никогда сюда не возвратиться!..
Именно сюда!.. Никогда больше!..
