18

После обеда, когда у питомцев интерната был “тихий час”, я проводил санитарный минимум со своим скудным персоналом. Конечно, это было скучно и занудно, - сонные глаза слушателей это подтверждали. Но я был уверен, что это необходимо, поэтому, преодолевая зевоту, настойчиво и методично жевал уши своих сослуживцев…

Рассказав о правилах уборки помещений и правилах приготовления и применения дезрастворов, я собирался сделать минутный перерыв…

И вдруг…

Оно настигло…

Накатило…

Навалилось…

Озарение…

Видение…

Нелепая бредятина!..

Поначалу я ничего не понял… Куда-то все делись… Я увидел вместо стены – неподвижный занавес из вертикальных перевитых-перепутанных линий.

И тут же пришло мгновенное понимание: это Петькины шуточки!.. Не иначе, как он пытается мне показать, как выглядят его пресловутые линии…

Я вгляделся… Поманипулировал очками на своем носу… То под одним углом их держал, то под другим…

Но, сколько ни старался, ощущения того, что эти линии – те самые , у меня не возникло… И живыми они мне не показались…

Впрочем, особо вглядываться и вчувствоваться не пришлось.

Видение наплыло, как морская волна, обволокло и расплылось пеной у ног…

Исчезло…

Озадаченный и даже напуганный, я прекратил излагать санитарный минимум, чему все были только рады, и, оставшись один, стал ждать…

Надо полагать, увиденная сцена – первая Петькина попытка показа… Будут и другие… И долго ждать, полагаю, не придется…

Почти сразу я убедился, что полагал правильно…

Пришла новая волна… Не простая… Очень сильная… Девятый вал… Или даже цунами… Она меня поглотила… Втянула в себя… И забурлила, заметалась, все заполняя и взметаясь выше и выше…

Господи, да что же это за сила такая у Петьки!.. Может, он и не человек вовсе?.. А кто же тогда?.. Межзвездный пришелец?.. Демон?.. Ангел?..

Снова все исчезло…

Затем медленно проявилось… Но проявилось не таким, как прежде…

Мир словно бы стал слоистым… Стал объемной трехмерной картиной, созданной безумным художником…

Все, действительно, состояло из линий… Из тех самых, про какие говорил Петька…

Сквозь стену-занавес, сквозь ее вертикальные линии, проглядывали деревья на улице… То есть, взмывающие линии деревьев…

А за ними жили, волновались горизонтальные линии неба…

И Солнце тоже было средоточием линий… Самым мощным и сложным их клубком… Возможно, именно из него выходили все линии земного мира…

Картина была фантасмагорической, безумной, шизофреничной в сотой степени…

Я вдруг ясно понял, почему Петька попал в сумасшедший дом, а затем и в наш интернат… Какое же юное сознание выдержит такую вот чертовщину!..

Петькин отец, даже если у него был ген гениальности, явно не был знатоком детской психологии…

А насчет живости линий… Да, я что-то такое ощутил!..

Они, действительно не просто были нарисованы или там написаны Художником… Они положены были в пространство, определены туда со смыслом, со значением, с целью… Наверное, ощущение их необходимости как раз и доказывало то, что они – живые…

Задумавшись, я отвлекся, как бы отстранился от своего видения, и оно тут же исчезло… Словно обиделось на меня за невнимание…

Я подождал еще немного… Убедился, что продолжения не будет…

И побежал искать Петьку…

 

Коридоры были заполнены пеньками , встающими после тихого часа…

Аккуратные и растрепанные… Бойкие и тихие… Старые и молодые…

Глядишь на их мельтешню, и кажется, что их много… А на самом деле, даже меньше полусотни…

Петьки в его комнате не было… И в умывалке не было… И в туалете…

Значит, уже на улицу выскочил… Не дожидаясь полдника… Вот не сидится же на месте человеку!..

Я помчался на берег… Река, металлически поблескивая, катилась мощно и бесшумно, как всегда…

Петьки возле воды не было…

Оставались две вероятности: поселок и лес…

Но в поселок наши питомцы ходить не любят, опасаясь напороться на насмешки… Выходить за ограду им, естественно, не запрещено… Но мы неоднократно просили их делать это пореже… Предупреждали об осторожности…

Значит, остается один адрес: лес!.. То есть, та его часть, что прилегает к нашей территории…

Туда я и отправился…

Там Петьку, наконец-то, и нашел…

 

Он стоял на коленях перед старым березовым пнем… На коленях были темные пятна… Видимо, мох, в который Петька опустился, был влажным…

Услышав, как я громко – с шуршанием и треском – подхожу, он обернулся.

- Сергей Иваныч!.. Вы чего тут?

- Получил твои приветы!.. Л инии увидел!.. Спасибо!.. А ты чего тут?..

- А я понял…

- Что понял ?

- Можно изменять!..

- Что изменять ?

- Все-все!.. Хотите, любую травинку изменю ?

- Хочу!..

- Тогда смотрите!

- Куда ?

- Вот на эту ромашку!..

Я посмотрел… Ромашка и ромашка… Ничего особенного!.. Два лепестка искривлены… Остальные – пряменькие…

Петька был рядом… В нем тоже, вроде бы, ничего особенного не было… Разве что в глазах какое-то остекленение…

И вдруг ромашка расплылась на неуловимый миг и превратилась в желтый лютик…

Чудо, вроде бы… Но оно так обыденно произошло… Так буднично, что абсолютно никаких чувств во мне не вызвало… Ну, была ромашка!.. Ну, стал лютик!... Подумаешь!..

В кино такие “превращалки” сопровождаются таинственной музыкой, и музыка помогает “нужному” эмоциональному настрою.

А здесь ни музыки… Ни настроя…

Скучно на этом свете, господа!..

Или, может быть, на губах что-нибудь исполнить в соответствии с моментом?..

Не успел я эту мысль додумать, как Петька радостно захихикал и тем самым решил вопрос о музыкальном сопровождении…

Тогда я подтолкнул его…

- А можешь лютик превратить в бабочку?..

Петька глянул на меня озадаченно и отвернулся, ничего не ответив.

Хоть бы руками подвигал!.. Глазами посверкал!.. Абракадабру произнес!..

Торчит, как столбик, на своих мокрых коленках… И ничего больше!..

Тоже мне, “ волшебник ” !

И вдруг…

Словно вздох морского ветра… Словно трепет лунного света… Словно музыкальный блеск веселого ручья…

Радужная бабочка, изящная и легкая, как балерина, затрепетала крыльями, будто заканчивая сказочный танец, и – замерла…

Ах, как нежна!.. Как совершенна!..

Ах, как хочется глядеть и глядеть на нее!.. Ласкать и ласкать ее взглядом!..

Хотя, может быть, даже взгляд для нее груб и тяжел!.. И не глядеть на нее надо, а мимолетно поглядывать, прищурясь!.. Мимолетно поглядывать – и все!.. И ни больше того!..

Таких славных летуний в наших краях никогда не было… Никогда!..

Откуда же Петька ее взял?.. Выдумал?.. Или перенес из каких-то других миров?..

Петька снова хихикнул, и я почувствовал раздражение…

Не соответствовал этот парень происходящему!.. Не соответствовал моменту!.. И своему дару был не равнозначен!.. Ни в малейшей степени!..

Нет справедливости в мире!.. Нет правды на Земле!.. Сплошные шатания-кривляния!.. Сплошная балансировка на краю!..

У бездны мрачной на краю – любимое людское наслаждение!..

- А из бабочки курицу сделать можешь? – спросил я раздраженно.

Почему курицу?.. Почему не свинью, например?.. Или носорога?.. Или навозного жука?..

Поди знай, почему!..

- Могу! – сказал Петька с явным неудовольствием.

И мне послышалось в его тоне: шел бы ты отсюда подобру-поздорову!.. Не мешался бы больше!.. Под ногами бы не путался!..

Не буду! – пообещал я мысленно. - Больше ни звука не издам!..

Курицу он, конечно, сотворил… Этакую среднестатистическую хохлатку… Явно не вдохновило его мое задание!..

Я хотел уйти потихоньку… Но любопытство было сильнее моих добрых намерений…

Можно сказать, ретивое взыграло: что там Петька еще изобразит?..

Он не оборачивался… Может быть, решил, что меня уже нет рядом… Или намеренно меня игнорировал…

Теперь, не дожидаясь указаний, он действовал быстро… Птицы возникали и перетекали одна в другую… Видно Петька любил пернатых… Потом пошли всякие жуки, пауки, гусеницы…

Неужели и такие биофакты ему симпатичны?..

Я морщился, злился, но по геройски терпел мелькание “насекомчиков”…

Но когда Петька начал сотворять змей, я все-таки не выдержал…

- Ты не можешь объяснить, как ты это делаешь?.. Как лепишь из линий всяких тварей?..

Петька на этот раз обернулся и.. оскалил зубы, словно собирался зарычать…

- Сами бы делали! – сказал неприветливо. – И я бы – сам!..

- О чем ты? – сказал я огорченно. – Я не могу!.. Я не умею!.. Научи, пожалуйста!..

Он замолк… В глазах появилось остекленение… И через несколько мгновений промельки сотворяемых сущностей прекратились.

И я увидел перед Петькой не бабочку и даже не лютик, а ту – первоначальную – ромашку, из которой он вылепливал все прочее…

Петька медленно поднялся на ноги… Как-то это у него получилось не по-юношески, а по-стариковски… Еще бы ему закряхтеть да полусогнутым остаться!..

Мокрые пятна от коленей расползлись вверх и вниз по ногам…

- Я чувствую линии! – сказал Петька. – Я словно вступаю с ними в разговор!.. У каждого предмета есть линия главная, которой подчиняются другие!.. Я мысленно говорю главной линии: сейчас ты такая!.. А можешь ты сделаться другой?.. Например, бабочкой?..

И она отвечает, что может!.. Все они почему-то соглашаются со мной!.. Ни одна не отказалась!..

- А меня научить? – напомнил я.

- Ну… попробую!.. – сказал Петька с натугой.

И надолго замолк.

Ни рукой, ни головой не шевельнул… Ни словечка не вышептал… Истукан истуканом…

Я ждал… Время шло… Ничего не происходило…

Потом внутри головы что-то щекотнулось … Это было неприятно… Будто кто-то там спал, незваный, - и вдруг шевельнулся…

Я даже испугался немного… Но испуг быстро прошел, потому что шевеление не повторялось…

- Нет! – сказал Петька с сочувствием. – Вы не можете!.. Но я вас буду потихоньку теребить!..

- Меня-то, пожалуйста! – сказал я. – Но ты, вообще-то, поосторожнее с этим делом!..

 

 

19.

Ночь стояла темная, хоть глаз выколи. На территории интерната было всего два фонаря: один перед входом в главный корпус, второй – возле ворот при въезде…

Васька вышел на улицу и поежился. И куда его несет!.. И чего ему не спится!..

- Ты чего бродишь? – услышал спокойный голос.

Обрадовался :

- Дядя Гена!..

Из тьмы появилась знакомая фигура.

- Присядем, что ли ?

- Ага!..

Ваське хорошо стало – легко и свободно. Этак, того и гляди, любимый миг наступит…

Присели на скамеечке возле крыльца.

Помолчали.

- Как монеты? – спросил Васька. – В порядке?..

- Их уже нет здесь!

- Нет?.. А куда делись?..

- Приказано продать!.. Чтоб деньги были на ремонт!..

- Они дорогие, что ли ? ..

- Да уж, не дешевые!..

Снова помолчали.

Васька машинально что-то замурлыкал.

- Ты чего?..

- Музыка просится!

- Куда просится ?

- Наружу!..

- Песни сочиняешь ?

- Ага!..

- Спеть можешь?.. Только не громко!..

- Могу!..

Васька старательно кашлянул, прочищая горло.

И запел вполголоса :

 

- Если дома папа-мама,

Лампа светит на столе, -

Это значит: самый-самый

Ты счастливый на Земле!

 

Если братья-сестры рядом

Все с тобой до одного,

Это значит, что не надо

В жизни больше ничего!..

 

Только б знать родную дверцу!

Знать, что дом твой – не вокзал!

Только б тот, кто дорог сердцу,

Никогда не исчезал!..

 

Только б знать, что ты с друзьями!

Только бы знать: с тобой друзья!..

Над полями, над лесами

Светит звездочка твоя!..

 

- Ишь ты! – сказал сторож. – Всё сам?

- Моя музыка! – сказал Васька. – Слова не мои!..

- Слушай, Бетховен!.. Вижу, тебе можно доверять!.. Хочу тебе задание дать!.. Как разведчик разведчику!..

- “У вас продается славянский шкаф?” – выпалил Васька. – Дядя Гена, а вы разве разведчик?..

Сторож расхохотался.

- Кино вспомнил?.. Молодец!.. Но кино-то ведь старое!.. Теперь техника прежде всего!..

- А какое задание, дядя Гена?..

- Петьку знаешь?.. Ровня тебе по годам!..

- Мы же монеты… С ним вместе!..

- Ну да, конечно!.. Мне он нужен!..

- Зачем?..

- Нужно все про него знать!.. Зачем, - не нашего с тобой ума дело!..

- А чего знать-то?.. Ест, пьет, спит, гуляет!.. Вот и все!..

- Что-то в нем должно быть необычное!.. Тайное!..

- А если тайное, то ведь не увидишь!..

- Постарайся все время быть с ним!.. Хотя бы несколько дней!.. Ни на шаг не отходи!.. Чем-нибудь он себя выдаст!..

- Не выйдет, дядя Гена!

- Почему?

- Если мелодия пришла, надо сразу бежать к словам!.. И соединять их вместе!.. Сливать их, чтобы стала песня!..

- А если отложить песни?.. Не сочинять несколько дней?..

- Не могу!.. Оно само приходит!.. Оно меня караулит, как я должен Петьку!..

- Ну, в общем, задание тебе ясно?..

- Вроде как, да!..

- Выполняй, солдат!..

- Хорошо!.. Попробую!..

 

 

20.

Петька меня выбил из колеи. Что бы ни делал, куда бы ни шел, я все время думал о его “линиях”. Что они такое?.. Почему он их видит, а я – нет?..

Существуют ли они объективно?.. Или только в Петькином, недоразвитом, как считается, сознании?..

Хотя нет!.. Вариант “в сознании” не проходит!.. Ведь я же видел, как Петька трансформировал одни сущности в другие!..

Видел?.. Несомненно, видел?.. Или это можно подвергнуть сомнению?..

Почему бы не подумать, что Петька повлиял на меня гипнотически, и все, что я видел, было мне просто-напросто внушено?..

В любом случае, Петька – фигура весьма необычная!.. Только так нужно его рассматривать, и только так нужно к нему относиться!..

Какая колоссальная несправедливость!.. Ему, “убогому”, дана абсолютная власть!.. Власть над целым миром!.. А может быть, и над всей вселенной!..

Зачем она ему?..

Постой-ка, постой-ка!.. Над целым миром?.. Значит, и надо мной?.. И над всеми пеньками ?

Ведь это же идея!.. Колоссальная идея!.. Способ всех их излечить!.. Доразвить до кондиции!..

Всего-то и надо, чтобы Петька вгляделся в каждого и “переставил”, “передвинул” его линии , переменив тем самым жалкую судьбу на судьбу достойную!..

Ай да Петька!.. Ай да спаситель-избавитель!.. Осанна тебе!.. Честь и хвала на веки вечные!..

Но прежде чем бежать к Петьке и наставлять его, нужно все-таки еще подумать о линиях !.. У всякого действия должно быть теоретическое обоснование!.. Фундамент!.. Платформа!..

Я хочу о них подумать, но понимаю, что при отсутствии знаний об их природе, плодами моих изысканий могут быть только умственные спекуляции или фантастические гипотезы…

И все же!.. И все же!..

Есть линии напряженности электромагнитного поля… Но они не ощутимы, к ним нельзя прикоснуться…

А Петька уверяет, что его линии можно почувствовать, потрогать. Ими можно оперировать так или этак…

По крайней мере, Петька на это способен…

Может быть, его линии – это некий сокровенный костяк, скелет мироздания?.. Некая сверхсеть, пограничная между мирами не вещественным и вещественным?..

А что ? ..

Предположим, во вселенной существует три основных…

Чего ? ..

Силы ? .. Состояния ? .. Сущности ? ..

Эту основную триаду обозначим как ХАОС – ИДЕИ – МАТЕРИЯ.

Хаос вовсе не означает беспорядочное бурление. Вполне может быть, что хаос – это бесструктурный покой. Покой, в коем есть всё, но вне воплощенности, в потенции.

Тогда то, что мы обозначаем, как вакуум, - это и есть хаос. Вернее, часть хаоса, доступная нашему наблюдению…

Но…

Весь хаос, хаос в своей цельности, все-таки не может идентифицироваться только с покоем.

В нем, видимо, должны наличествовать некие подвижки . Возможно, с нашей точки зрения, они крайне редки. К примеру, один раз в миллион лет…

Но для хаоса, не знающего времени, такие подвижки – все равно, что для нас непрерывное бурление кипятка…

Такие подвижки или вздроги происходят чисто случайно. Это, по нашим меркам, все равно, что выпуск пара из котла через предохранительный клапан…

Вследствие таких подвижек и возникают идеи. То есть, переходят из нереальной, потенциальной формы в ту форму, какую можно обозначить, как реальную невещественную…

Они возникают и отныне присутствуют внутри хаоса, над хаосом, при хаосе.

Их появление изменяет топологические характеристики хаоса. Там, где происходят вздроги, образуются локусы с намеком на структурированность.

А поскольку такие локусы – это места наименьшего сопротивления, - повторные вздроги

с наибольшей вероятностью будут происходить именно в них.

В этих локусах идеи собираются, концентрируются. Чем больше идей накапливается в том или ином локусе, тем напряженнее его состояние. И при достижении некоего предельного уровня напряженности, происходит диалектический скачок, и появляется новое качество - пограничная между идеальным и вещественным мирами сверхсеть, состоящая из линий , могущих быть обнаруженными в нашем мире и являющихся как бы его скелетом…

Так появляется основа, костяк нашей материальности… Затем этот костяк “обрастает плотью”… Возникает материальный континуум, вещественная вселенная… И в любой точке, в любой сущности нашего континуума этот скелет присутствует…

А если вообразить, что кто-то может манипулировать линиями вселенского скелета, то, конечно, этот кто-то свободно будет по своей воле и изменять, и превращать что угодно и во что угодно.

Здесь я бы, к слову, не про Петьку подумал, а про волшебников былых времен. К примеру, про легендарного Мерлина и прочих, коим несть числа…

Великие волшебники древности, видимо, имели, как Петька, доступ к линиям… Но, видимо, этот доступ был у них не таким полным, как у нашего Петьки… Частичным… Урезанным…

Вот вам и разгадка волшебства!.. Разгадка упорной веры в него, существующей доныне среди разных народов и наций!..

Доступ к линиям!.. Всего-то навсего!..

Но вернусь к тому, с чего начал: к триаде ХАОС – ИДЕИ – МАТЕРИЯ.

Думается мне, что структурирование хаоса, которое происходит через локусы подвижек, через возникновение и накопление идей, в конце концов, завершится прорастанием в хаос мирового скелета, прорастанием в хаос линий . То есть, хаос постепенно как бы заражается материальностью. Хаос материализуется…

А мир материальный мало-помалу теряет свою материальность и увеличивает свою энтропийность. И – в итоге – превращается в хаос. Меняется с первоначальным хаосом местами…

Такой вариант космогонических “рокировок”, на мой взгляд, вполне оптимистичен, поскольку полон динамики и не ограниченной протяженности во времени…

Но ведь может просматриваться и второй вариант развития событий… Заключается он в том, что хаос “пропитывается материей” - не на сто процентов, а, скажем, на пятьдесят. А материя тоже подвергается не стопроцентному распаду, а, к примеру, половинному, тоже пятидесяти процентному…

Что произойдет при таком варианте?..

А ничего не произойдет!..

В триаде: хаос – идеи – материя исчезнут границы между составными частями, и образуется единый застывший, псевдоживой или полуживой, или просто умирающий космический конгломерат…

По логике моих рассуждений, и первый и второй варианты равно возможны. На то, какой из них будет реализован, влияет скорость образования, появления новых идей. Чем больше их будет возникать за некую единицу некоего космического времени, тем вероятнее первый – “рокировочный” – вариант…

 

Но пора, мне думается, отложить теорию!.. “Теория, мой друг, мертва, но древо жизни вечно зеленеет!..”

Пора вернуться к удивительной мысли о “дозревании” пеньков , об их “доразвитии”…

 

 

21.

Я так Петьке и сказал:

- Петька, ты хочешь быть врачом?..

Он подумал и ответил, словно повинился:

- Я не умею!..

Тогда я быстро поправился :

- А поиграть во врача хочешь?..

- Давайте! – согласился он.

- Представь, что ты – хирург! – предложил я. – И у тебя пациент, у которого внутри кое-что расположено не совсем правильно! Не совсем так, как у других людей!..

- А что это за пациент?

- Ну, вот Димка, например!

- Я знаю, что у него не так!.. Я в него заглядывал!..

- И не подумал, что надо бы его исправить?.. Ну, то есть, вылечить!..

- А зачем?.. Ему и так хорошо!.. И потом, я не знаю!..

- Чего не знаешь ?

- Ну, как там у других людей!.. У обычных!..

- А ты в поселке ни кому внутрь не глядел?

- Нет, не глядел!.. Я их боюсь!..

- Почему ? ..

- Потому что они – люди!.. А мы – пеньки!..

- А меня не боишься ?

- Нет!..

- Тогда сделаем так!.. Берем Димку!.. Ставим рядом меня!.. Ты смотришь в меня, затем смотришь в Димку! И сравниваешь! И исправляешь то, что у него не так, как у меня!..

- Годится! – загорелся Петька. – Давайте!..

- Пошли к нему! – позвал я…

 

Димка валялся на постели и беспардонно дрых посреди белого дня.

В верхней одежде! На покрывале! Какой тут режим! Какая дисциплина!..

Я подошел и мягко потеребил его за плечо.

- Вставай, Димка!.. Гости к тебе!..

Он что-то бормотнул… Ворохнулся, высвобождая плечо…

И вдруг проснулся… Глянул тревожно… И расцвел улыбкой, узнавая нас…

- Вставай! – сказал я строго.

Димка мою строгость не заметил.

- Не хочется! – пробормотал добродушно. – Чего вы?..

- Лечить тебя пришли! – сказал Петька.

- Зачем?.. – прошептал Димка.

- Я же говорил: ему и так хорошо!..

- Вставай! – повторил я строго.

- Да пусть лежит! – сказал Петька. – Я и так могу!..

- А мне - стоять ? ..

- Да!.. – сказал Петька.

Я встал возле Димкиной постели, внутренне поеживаясь.

Не очень-то приятно осознавать, что тебя в этот миг изучают, как лягушку под микроскопом.

Но сколько я к себе не прислушивался, никаких признаков чужого присутствия не ощущал…

А Петька явно трудился изо всех сил… Глаза у него подергивались, будто никак не могли решить: вверх-вниз двинуться или влево-вправо…

Еще пот выдавал его напряжение… Весь лоб был усеян мелкими бисеринками, которые постепенно набухали… А нос вообще поблескивал, как будто сделанный из металла… И на кончике его висела прозрачная грушевидная капелька… Висела и не могла оторваться…

Петька совершал нелегкую работу… Волшебную работу, в которую поверить было затруднительно… Перелепливал человека заново…

А Димка так и не соизволил встать. Более того, он преспокойно опять заснул да еще при этом и носом начал посвистывать…

Ах, как мне хотелось помочь Петьке!.. Понять и прочувствовать до конца то, что он совершает!..

А если бы самому так?.. Неужели нельзя?.. Неужели не научиться?..

Вот это, я понимаю, была бы медицина!.. Суперврачевание!.. Сверхисцеление!..

Попросить, что ли, Петьку и мои линии подправить?.. Или еще как-то попробовать от него заразиться ?..

Я глядел на Петьку с не знакомым прежде чувством почтения и завидовал ему!.. Очень сильно ему завидовал!..

И пока завидовал, проморгал Димкино пробуждение…

И только тогда пришел в себя, когда Димка громко сказал:

- Зачем?..

Я глянул и отшатнулся… Потому что меня буквально отбросил встречный Димкин взгляд, - острый, как нож или штык…

Никогда прежде Димка так не глядел!.. Просто не мог вот так !..

- Я тебя лечил! – сказал Петька. – Двигал твои линии !..

У меня вдруг сильно закололо в левой половине груди, и я испугался и поспешно сложил из пальцев сердечную мудру …

Только инфаркта мне сейчас и не хватает!..

А Петька вдруг словно переломился надвое и начал заваливаться назад…

Я рванулся к нему, забыв про себя… Подхватил… Мягко опустил на пол… Положил руку на его запястье, нащупывая пульс…

Пульса не было!..

Я переметнул пальцы на шею…

Но и на шее не было никакого биенья!..

Похоже, у Петьки остановилось сердце!.. Вдруг резко встало, как будто кто-то нажал на тормоз!..

Думать о причинах остановки было некогда… Петька лежал на полу, то есть, на твердой поверхности… Это было удобно для того, чем я поспешно начал заниматься…

То есть, для не прямого массажа сердечной мышцы…

Я надавливал и отпускал… Надавливал и отпускал…

Время словно остановилось вместе с Петькиным сердцем…

Ну же!.. Давай!.. Заводись!..

Взмокший с ног до головы, я делал свою работу… Хотелось выть от страха за Петьку!..

И вдруг…

Показалось или нет?..

Петька, вроде бы, слабенько вздрогнул…

Если бы мои руки не лежали на его груди, я бы этого не почувствовал…

Я положил пальцы на шею…

Бьется!.. Слава Богу, бьется!..

Проверил на запястье…

И там бьется!..

Пульс появился!.. Возобновился!..

Какое облегчение!.. Как хорошо!..

А что там Димка ? ..

Димка, оказывается, уже встал… Встал и глядел своим обычным взглядом, а вовсе не тем – ножевым и штыковым…

Я не спускал пальцев с запястья моего пациента… Боялся отпустить его пульс, лишить своей поддержки…

Петька сам прекратил мои опасения…

Он вдруг сел и завертел головой… Словно осматривался в незнакомом месте…

Я вздохнул облегченно и поднялся на занемевшие ноги… Их тут же начали покалывать сотни маленьких иголочек: восстанавливалось кровообращение…

- Петька, ты живой? – спросил дребезжащим голосом.

Петька поглядел на меня с непонятным недоумением и ничего не ответил.

Затем он поднялся на ноги, похлопал Димку по плечу и вышел из комнаты…

Мы остались в комнате вдвоем: Димка и я.

- Сколько будет к десяти прибавить десять? – спросил я.

- Двадцать! – был немедленный ответ. – А что?..

И я понял, что Димка вылечился, перестал быть отстающим в развитии, догнал обычных людей.

А может, и перегнал?..

Я ему устроил экзамен, однако ничего сверхординарного не обнаружил.

Димка стал среднестатистическим молодым мужиком.

И не более того…

 

 

22.

Через день Петька сам ко мне подошел.

- Остальных лечить будем?..

- Ваську и Лизу ?

- Да хоть всех подряд!

- Всех подряд пока не будем!.. Давай этих двоих!.. А там посмотрим!..

- Тогда идем к Ваське?

- Идем!...

 

К Ваське мы ворвались по-свойски: без стука. И правильно сделали, потому что он даже не заметил нашего появления, и стучались в дверь мы бы, конечно, без толку…

Васька стоял у окна, держа в правой руке распахнутый сборник стихов… Отрешенное покрасневшее лицо, горящий взгляд… Маньяк, да и только!.. И губы беззвучно шевелятся… Будто молится кому-то или кого-то проклинает…

Мы застыли, ожидая… Понятно было, что в таком состоянии Васька все равно, что невменяемый…

Когда он закончил пошлепывать губами, мы приободрились. Я даже осмелился кашлянуть.

Васька и впрямь, отмолив свое, соизволил нас заметить и величаво вопросил:

- Вы ко мне ? ..

Петька хихикнул: вопрос показался ему смешным.

Я же ответил, сохраняя серьезность и политес:

- Ты занят?.. Мы не помешали?..

- У меня песня получилась! – возвестил Васька. – Хотите послушать?

Петька скривился, явно готовя отрицательный ответ. Но я его легонько ткнул в бок: молчи, мол…

- Конечно, хотим!

- Послушаем! – пробурчал Петька.

Васька снова уставился в развернутую книжку. На лице у него снова нарисовалась отрешенность.

Он запел :

 

- Снятся в юности яркие сны.

Словно кто-то в нас вводит программу.

Не спеша... Еженощно по грамму...

Что и как мы по жизни должны...

 

Там мы более живы, чем здесь.

Там мы силой полны и не лживы.

Там минуют нас зависть и спесь.

Может быть, только там мы и живы?..

 

Кто нам хочет программу задать?..

Обязательны ль эти программы?..

Оглядимся во снах, - не видать

Ни Иисуса, ни папы, ни мамы.

 

То ли делаем мы, что должны?..

Не прокрался ль компьютерный вирус,

Будто плесень в бесценный папирус,

В нами руководящие сны?..

 

Что-то нужно кому-то от нас...

Снятся сны... Ничего нет реальней!..

Мы живем, околдованы спальней,

Где судьба открывается, снясь...

 

А потом все проходит. И сны

Наполняет бытийственный трепет.

И желудок наш спит. И нас крепит...

И чужой мы не видим весны.

 

- Понравилось? – спросил Васька, закончив петь.

- Ну конечно! – ответил я искренне.

- Теперь – лечиться! – сказал Петька, обнаруживая нетерпение.

Я кивнул головой.

И Петька начал волшебствовать. А Васька, не обращая на это внимания, бережно закрыл книжку, полюбовался на нее спереди, перевернул ее и полюбовался сзади. А потом, священнодействуя, вложил ее в тумбочку…

Господи, ну какие же они отсталые! - подумалось мне… - Ну, какие же они задержанные в развитии!.. Пришлепнули им еще в детстве эти диагнозы медики-обормоты, и теперь всю жизнь ложные ярлыки будут за ними тащиться…

Петька – знакомая картинка – опять вспотел. А на меня вдруг страх напал. Чего это мы расхрабрились?.. А ну как снова у Петьки что-нибудь с сердцем?..

Но ничего, слава Богу, не случилось!.. С Петькой не случилось, я имею в виду!..

А Васька был благополучно “подремонтирован” или “подлечен”, что на его внешности никак не отразилось.

Когда мы удалились из его комнаты, я спросил у Петьки не без недоверия:

- Ты что, в самом деле, увидел, что там, в его линиях не в порядке?.. В самом деле, переменил и подправил?..

- Ну, конечно! – уверенно сказал Петька.

А мне вдруг почему-то жалко стало и Димку, и Ваську… Ну, были они “задержанными в развитии”, то есть, не такими, как все… Ну, стали обычными… То есть, такими, как все… Ну и что?.. Стоило оно того?.. Или напрасно мы с Петькой влезли в их линии ? ..

 

 

23.

Лиза пришла в кабинет, когда я вел медицинский прием.

- Сергей Иваныч! Дима и Вася другими стали!.. Почему?..

- А ты уверена, что они изменились?

- Уверена!.. Они пахли не так!..

- Может, не мылись давно ?

- Не смейтесь!.. Я всех в интернате помню по запаху!.. Глаза мне закройте, а я все равно любого узнаю!..

- Лиза, а ты другой разве не хочешь стать?.. Измениться, как Димка и Васька?..

- А лицо мое не станет хуже?

- Нет, не станет!.. Изменение будет внутренним!..

- Тогда хочу!.. Вы, что ли, изменять меня будете?..

- Нет, не я! Петька будет! Пошли его искать!..

Я выглянул в коридор, и поскольку посетителей больше не было, снял свой халат и повесил в шкаф. Затем выпустил из кабинета Лизу и закрыл дверь на ключ…

Недаром говорят: на ловца и зверь бежит… Петьку мы увидели, едва только вышли на улицу. Похоже, он мчался ко мне на прием.

Увидев нас, он резко затормозил. Его лицо было встревоженным и словно бы виноватым.

- Что-то случилось? – спросил я.

- Случилось! – у Петьки в голосе плаксивые нотки. – Я бегемота сделал!..

- Какого бегемота?.. Зачем?..

- Настоящего!.. Чтобы проверить!..

- Что проверить ? .. Говори яснее!..

- Ну, я облако увидел!.. Оно какого-то зверя напоминало!.. Ну, я и подумал: смогу ли его оживить!

- И что ?

- Оживил!..

Я представил себе, как с неба, мыча, падает бегемот, - и расхохотался, не смог сдержаться. Бедная зверюга!..

Лиза тоже засмеялась. Видимо, тоже вообразила картинку…

- Да-а!.. Вам смешно!.. – пробурчал Петька. – А вдруг он кого-нибудь зашиб?..

- А ты видел, куда он упал?

- В лес далеко впереди!..

- Грохота не было ?

- Нет!

- Значит, космическую скорость не набрал!.. Не успел!..

- Или дерево сломал!.. Или в болото ухнул!.. – предположила Лиза.

- А в болоте ему самое то!..- сказал я. – И еда есть, и вода!..

- Думаете ? – недоверчиво глянул Петька.

- Думаю иногда! – признался я.

Лиза хихикнула.

- Ну, тогда еще ничего! – сказал Петька с облегчением.

- Мы, собственно за тобой шли! – сказал я.

- Зачем я вам нужен ?

- За тем, чтобы Лизавету подремонтировал!

- Правда? – спросил Петька у Лизы.

- Да! – кивнула та.

- Ну, давай!

- Прямо тут? – спросила Лиза.

- А чего рассусоливать! – сказал Петька.

- Может, у меня в комнате?.. Или у тебя?.. Или в медкабинете?..

- Как хотите!.. Мне без разницы!..

- Тебе удобнее тут? – сказал я. – Вот и действуй!..

Лиза насупилась, но промолчала.

Далее все повторилось так же, как уже было в случаях с Димкой и Васькой.

Наш “волшебник” встал напротив Лизы и окаменел. И глаза его остекленелые глядели, вроде бы, не на нее, а в никуда…

Только пот на лице выдавал его напряжение: на лбу, на носу, на щеках…

Другие пеньки , как тени, проплывали мимо нас. Некоторые взглядывали, некоторые – не обращали внимания…

Я мысленно помогал Петьке: старательно воображал, что прибавляю к его силе свою ментальную энергию… Хотя, скорее всего, это, видимо, был элементарный самообман…

Так мы действовали , а, может, священнодействовали , довольно долго. Мне даже показалось, что с Лизой это происходило гораздо дольше, чем с Димкой и Васькой…

Потом Петька глубоко вздохнул и, видимо, обозначил этим окончание процесса…

Что же касается Лизы, у нее завершение было бурным… Сперва она словно бы задохнулась: принялась разевать рот, как рыба, выброшенная на берег, и бестолково махать руками… Затем глубоко и шумно вдохнула и принялась часто не просто дышать, а внюхиваться в то, что кругом. Головой завертела вверх-вниз и в стороны…

Петька на нее долго не глядел… Обтер мокрое лицо рукой, - размазал пот, по сути, - и побрел в сторону реки. Может, искупаться хотел…

А я не мог оторваться глазами от Лизы.. На ее лице было написано такое блаженство, такое торжество, каких я никогда раньше у нее не видывал…

Она явно была довольна, и никакого дискомфорта проведенный Петькой сеанс у нее не вызвал…

Во мне ворохнулась мысль: догнать Петьку и попросить подремонтировать меня самого.

Но я тут же себя пристыдил: несолидно, доктор!.. Это же все равно как воспользоваться служебным положением в корыстных целях…

После этого побрел назад в свой кабинет, испытывая какие-то непонятные чувства…

 

 

24.

Через неделю я позвал всех четверых в свой медицинский кабинет. После завтрака, сытые и расслабленные, они неторопливо подтянулись ко мне.

- Ну, что скажете? – спросил я. – Что-то в вас изменилось?.. Или все по-прежнему ? ..

- Каким я был, таким остался! – сказал Петька.

- И я! – подхватил Димка, улыбаясь.

- А я, - сказала Лиза, - стала смешная!

- Почему смешная? – спросил Димка.

- Потому что любой запах со мной говорит!

- Как это ?

- Очень просто!.. Слышу запах! Говорю ему: “Сазан, откройся!..” И сразу он превращается в слова! И все мне о себе говорит!..

- А почему”Сазан, откройся”?.. – спросил я. – Откуда ты это взяла?.. Придумала или как?..

- Не знаю, почему! – сказала Лиза. – Хотите, расскажу про ваши запахи?

- Ну, давай! – вяло согласился Васька.

- Ты, Вася, хочешь спать!.. Твой запах прямо кричит об этом!

- Ты, Петя, почему-то боишься самого себя!..

- Ерунда! – бормотнул Петька, глядя в пол. – С чего бы это?..

- Ты, Димочка, веселишься!

- Правильно! – согласился Димка.

- И хочешь забыть о каком-то дереве! – добавила Лиза.

- Неправильно! – помотал Димка головой.

- Что за дерево? – спросил я.

- Да так, ерунда! – сказал Димка.

- А все-таки ?

- Ну, елка!.. Веткой… Вмазала мне… Прямо по морде!..

- И что?

- Ну, я разозлился ужасно!..

- На елку ?

- Ну, да! Да!..

- А что дальше ? ..

- А дальше она вдруг сломалась! И стала на меня падать!... И все иголки с нее осыпались, пока падала!..

- И чем кончилось ?

- Да ничем!.. Отскочил я, и все!..

- Почему же ты хочешь забыть об этом?..

- Потому что непонятно и неприятно!.. Сперва по морде веткой!.. А потом чуть не придавила!..

- А я?.. Чем я пахну?..

- Вы, доктор, пахнете директором! – засмеялась Лиза. – А когда вы директор, то пахнете доктором!..

- Димка, а нового, необычного ты в себе ничего не заметил?

- Не-а!

- А ты, Вась?

- Ничего хорошего!.. Наоборот, все стало хуже!.. Едва придумаю песню и пропою, - сразу спать жутко хочется!.. Но, правда, ненадолго!.. Словно сонный ветер прилетит и улетит!..

- Значит, у меня интереснее всех! – воскликнула Лиза. – Я могу пахнуть, как захочу!..

- То есть? – не понял я.

- Чего непонятного!.. Любой запах могу издать?..

- Когда гороха наешься, что ли? – хихикнул Димка.

- Хочешь, ты перепугаешься, как никогда?

- Зачем это я буду пугаться?

- А просто так! – сказала Лиза…

И вдруг запыхтела, как паровоз. Вернее, как маленький паровозик. Этакая маневровая “ кукушка ” .

И я почувствовал нечто… Нечто необычное… Непонятное… Неприятное…

Чуть погодя, понял: это угроза!.. Приближается кто-то страшный… Кто-то опасный… Очень и очень опасный…

Захотелось бежать!.. Бежать без оглядки!.. Со всех ног!..

Гибель!.. Гибель!.. Она все ближе!.. Как спастись?.. Помогите кто-нибудь!..

Я разом взмок от макушки до пяток… Ноги стали ватными… Руки затряслись…

Все стало расплываться перед глазами… Терять четкость… Размазываться…

Словно кто-то невообразимо мерзкий поднимался из подпространства, из небытия, вытесняя, выдавливая, уничтожая реальность…

- Хватит! – взмолился я дрожащим голосом.

- Ну, и ладно! – сказала Лиза…

И страх отхлынул… Все вмиг стало обычным…

Не знаю, что испытывали Васька и Димка… Но если то же самое, что я, то им можно искренне посочувствовать…

- Как ты это?.. – выдавил я из себя вопрос.

- Не знаю! – пожала плечами Лиза. – Просто поняла, что могу!..

- А что-то хорошее?.. – вопросил я бессвязно.

- Да что угодно! – пожала плечами Лиза.

- Я хочу к себе! – сказал Петька. – Полежать немного!..

- Я тоже!.. И я!.. – отозвались Васька и Димка.

- Да и я бы не прочь! – признался я. – Но я на службе!.. Вкалывать надо!..

 

 

25.

Ежедневная порция медицинских бумаг – есть!.. Ежедневная порция директорских бумаг – есть!..

То есть, обычные дела сделаны…

Теперь подумаем о делах необычных.

Итак, что мы имеем на сегодня с нашей странной четверкой?.. С нашими “четырьмя мушкетерами”?..

Первый, естественно, - Петька!.. Я его опасаюсь… Или, честнее сказать, попросту боюсь… Он может практически все!.. А всемогущий человек – это уже не человек, а нечто иное…

Единственное, что меня успокаивает и примиряет со статус кво, - то, что Петька не понимает ни себя, ни свою силу. И линии свои трогать или как-то там переставлять не собирается…

Вторая – Лиза. После произведенной коррекции она с полным правом может быть названа владычицей запахов. Универсальный язык запахов – родной для нее. Слышать любые, а также любые источать, - что это: небывалая сила или небывалое уродство?..

Скорее, конечно, второе, потому что в обычной жизни такое никому и никаким боком нужным быть не может…

Следующий, то бишь, третий – Васька. С ним все просто. На него, похоже, проделанное вмешательство никак не повлияло. Единственный эффект, о коем он упомянул, - повышенная сонливость при сочинении очередных его песен…

То есть, видимо, перестановка линий была или неправильной, или совершенно не нужной, поскольку наличное песенное творчество итак уже было его пределом…

И, наконец, четвертый, - Димка, мой воображаемый “внук”.

С ним не все понятно. Он тоже подверг c я “оперативному вмешательству” и, вроде бы, тоже, как Васька, без видимых последствий.

О чем он смог рассказать “после операции”?.. Да лишь о том, что ель хлестанула его веткой, когда шел по лесу, а потом осыпалась и упала, чуть его не придавив… В этом нет ничего сверхчувственного, сверхнормального…

То есть, получается, что из этой четверки “чудеса” имеются только у двоих: у Петьки и у Лизы…

Остальные – Васька и Димка – доразвились до нужного уровня, стали совсем нормальными после “операции” – и не более того. Или, можно сказать для их утешения, даже сделались чуточку не обычными. Но совсем немножко. Что называется, “в пределах”…

В принципе, этих четверых можно смело выписывать из интерната. Но, во-первых, это достаточно долгая и сложная процедура. А во-вторых, куда они денутся после выписки ? ..

У Димки мать-алкоголичка, отец неизвестен…

У Лизы отец и мать сгорели на пожаре…

От Петьки несовершеннолетняя мать отказалась еще в роддоме…

А Васькина мать-актриса погибла от наркотического “передоза”…

Пускай уж лучше эти молодые люди здесь останутся, под моим надзором!.. Здесь они, по крайней мере обуты-одеты, напоены-накормлены, и своя комната у каждого…

Тем более по возрасту все они уже взрослые и так рваться к родным, как рвутся детдомовские дети, уже, вроде бы, не должны…

Так я поразмыслил. И так, ничтоже сумняшеся, не спросив у них, решил их судьбу…

Потом я чуточку передохнул: сжевал бутерброд с колбаской, принесенный из дома, и запил его чайком из полулитрового термоса…

Едва успел это сделать и блаженно расслабиться, как в дверь требовательно постучали.

- Войдите! – разрешил я без энтузиазма.

Дверь отворилась, и в моем кабинете возник… дядя Гена.

Спрашивается, что надо ночному сторожу от директора посреди белого дня?..

- Иваныч, здравствуй! – браво гаркнул дядя Гена. – К тебе можно?..

- Уже вошел! – сказал я. – Чего спрашивать!.. Располагайся!..

Сторож ловко присел на мягкий стул, что стоял возле моего стола, и замер в демонстративном ожидании. Ничего, мол, не скажу, пока сам не спросишь!..

- Ну, и с чем ты пришел? – спросил я. – С чем-то важным, я думаю?..

- Правильно думаешь, Иваныч! – сказал он “таинственным” тоном.

- Небось, что-то про монеты золотые?..

- Зачем ты так сразу! – огорчился сторож. – Испортил мне весь кайф!.. Я тебя потомить хотел!.. Чтобы ты в догадках потерялся!..

- Судя по твоему тону и твоему виду, все в порядке!.. Так, дядя Гена?..

- А как иначе!.. Проданы они!.. Все до единой!..

- Кому, если не секрет ?

- Кому надо!.. Тебе-то это зачем?..

- Да так!.. Для интереса!..

- Твой интерес, Иваныч: роток на замок и молчок!..

- “Молчи, скрывайся и таи и мысли, и дела свои!..” – процитировал я.

- Правильно, по сути, старомодно по форме! – сказал дядя Гена. – Сейчас это легко вмещается в две буквы: ша!.. Ша, и точка!.. Понял, Иваныч?..

- Я понятливый!.. Сколько выручить удалось?..

- Порядочно!

- Сколько?..

- Одиннадцать “лимонов” уже на твоем счету!..

- Сколько-сколько?..

- Одиннадцать “лимонов”!.. Не изображай глухого тетерю!..

- А никто не прицепится?.. Расспрашивать не начнут: как, да почему, да откуда?..

- Ты забываешь, какая контора тебя крышует!.. Никаких вопросов к тебе!.. Слово даю!..

- Ну, спасибо, дядя Гена!.. Удружил!..

- А ты мне?..

- Что я?..

- Удружишь?.. Или как?..

- По поводу Петьки, что ли?

- Умный ты, Иваныч!.. Соображаешь правильно!..

- Ну, что: про линии ты знаешь!..

- Слыхал малость!..

- Я попросил у Петьки исправить линии у тех троих, что вместе с ним нашли клад!.. Чтобы все они стали нормальными!.. Чтобы исчезли все их задержки развития!..

- И что ?

- Он сказал, что исправил!..

- И они стали нормальными ?

- Думаю, да!

- А что-нибудь этакое, паранормальное?..

- Только у Лизы!.. По запаху человека все может о нем узнать досконально!

- Интересно!.. А еще?..

- А еще она сама может источать любой запах!

- Любой ?

- Она так говорит!..

- Так это же страшно!

- Почему?

- Ну, ты, конечно, шпак!.. Но пораскинуть мозгами мог бы!.. Любой запах – это, например, иприт, зарин, заман!.. То есть, она – потенциальная супертеррористка!

- Да ладно, не пугай!.. Просто глупая девчонка, и все!..

- Давай договоримся: больше никаких инициатив без согласования со мной!.. Хорошо ? ..

- Ну, давай!.. Мне же легче!..

- А если они что-то сами, ты немедленно мне на мобильник!..

- Стучать предлагаешь ?

- Ну, и постучишь немного!.. От тебя не убудет!.. Свои “лимоны” ты отработать должен!

- В общем, завербовал меня, и радуйся!..

- Нечему радоваться!.. Вместо одного фигуранта ты мне обеспечил четверых!..

- Ну, извини!.. Я больше не буду!..

- Надеюсь!.. – дядя Гена хохотнул и, легко поднявшись со стула, вышел из моего кабинета…

 

 

26.

Беда просыпалась в одно время со мной. Умывалась, чистила зубы, завтракала. И торопилась на работу… Разница в том, что я шел на работу пешком, а беда мчалась на колесах…

 

Едва я уселся за стол в своем директорском кабинете, едва достал папку с текущими бумагами, как за окном раздался длинный, надрывный, противный гудок… Он извещал о неприятностях, это было ясно…

Я от этого звука передернулся, и мороз прокатился по спине. Захотелось заткнуть уши и закрыть глаза. Ничего не слышать и не видеть…

Мысли о деловых бумагах вмиг исчезли из головы…

Я подскочил к окну и увидел…

В распахнутые ворота (кем распахнутые?) въезжал белый грузовой автобус “Фиат-дукато”. Это он гудел только что…

Истерично заявив о своем появлении, он неторопливо, по-хозяйски прокатился по центральной дороге и остановился метрах в пятнадцати от нашего крыльца. Остановился и медленно развернулся параллельно фасаду…

Отъехала боковая дверь… Открылись двери задние…

Я увидел его нутро… Его поганое нутро…

Вдоль бортов там были две длинные скамейки. На скамейках и слева, и справа тесно сидели вооруженные люди.

Как только двери отворились, они, видимо, услышав команду, разом повскакивали со своих мест и, толпясь, ринулись наружу.

Выскакивая, они без задержки разбегались влево и вправо, выстраиваясь в плотную шеренгу.

Женщин среди них не было – только мужики. Одеты все были одинаково: в адидасовскую

спортивную форму зеленого цвета.

Я обратил внимание, что все мужики – молодые, не старше тридцати, и все здоровущие, накачанные. Этакие ходячие мускулы…

Вооружены они были охотничьими ружьями и пистолетами. У некоторых на ремне висели ножи…

На груди у каждого, слева, над сердцем, желтел круглый значок размером со старый советский пятак. На золотистом фоне значка была изображена какая-то закорюка.

Я прищурил глаза и разглядел, благодаря старческой дальнозоркости… Разглядел стилизованную славянскую свастику…

Фашики – вот это кто!.. Зачем они тут?.. Что им надо от нас?..

Услужливая память тут же сработала: подсказала, что во время Второй Мировой нацисты уничтожали всех людей с отклонениями.

Для этих, для современных, любой наш обитатель – untermensch , то бишь, недочеловек.

То есть, всех наших – к ногтю?..

Зачистить нас решили?..

Вот уж хрен вам с редькой, гитлерюгенды недобитые!..

Я поспешно набрал на мобильнике номер… И после третьего гудка дядя Гена откликнулся:

- Да!..

- Фашисты у порога! – выкрикнул я. – Что делать?..

- Не суетиться!.. Не паниковать!.. – спокойно перечислял дядя Гена. – Выслушать, что скажут!.. Не противоречить!.. Со всем соглашаться!..

- А ты?.. Ты чем-то поможешь?..

- Уже делаю! – сказал дядя Гена и отключился…

Тем временем “штурмовики” закончили построение. Их плотная шеренга протянулась вдоль всего нашего фасада.

Едва они свой маневр завершили, из кабины неторопливо выбрался их вожак. Вернее, их “фюрер”.

Он был тоже молодым: тридцать с чем-нибудь… Одет был не в “Адидас”, а в полную форму десантника: камуфляжка и голубой берет…

По внешности был симпатичный: прямо-таки российский Ален Делон.

Никакого оружия на нем или при нем не было. Единственное его снаряжение – мегафон в опущенной правой руке.

С ленивой грацией барса он двинулся от машины, просочился сквозь шеренгу своих бойцов и встал перед ними – точнехонько в середине шеренги.

Качнулся с пятки на носок и с носка на пятку.

Поднял мегафон ко рту.

Заговорил.

- Внимание! – голос у него звучный, командирский, дикция четкая. – Вызываю для переговоров директора интерната!..

Ишь, вежливенький!.. Так прямо я к тебе и побежал на цырлах!..

Я отступил за штору и теперь уже не глядел, а подглядывал наружу.

Секунды, словно капли воды, звонко падали мне на макушку и тонкой пленкой сползали по лицу.

- Повторяю! – голос у “фюрера” все такой же невозмутимый. – Господин директор! Прошу вас выйти на переговоры!.. Вашу безопасность гарантирую!..

Сейчас, милок, только носочки надену чистые!.. Я продолжал торчать за шторой…

После некоторого молчания мегафонный голос опять заговорил.

- Даю последние пять минут на то, чтобы топ-менеджер интерната явился ко мне! По истечении пяти минут мы возьмем здание штурмом и будем убивать по одному заложнику в минуту!..

Ишь, какая тонкая издевка!.. “Топ-менеджер”, видите ли!.. Ладно, сволочи, будет вам топ-менеджер!..

Я пригладил волосы… Поднял руки на уровень глаз: посмотрел, не трясутся ли…

Может, привязать белый халат на швабру и выйти вот таким парламентером?..

Нет, ни дразнить гусей, ни метать бисер перед свиньями я не буду!..

Я спокоен!.. Я совершенно спокоен!.. И руки ведь, действительно, не трясутся!.. Никакого тремора!..

Вытянул себя на улицу и чуть не рванул обратно в дом… Потому что по голове шарахнуло страшное ощущение: будто все двустволки и пистолеты направлены на меня и только на меня одного!..

Усилием воли сдержался… Сделал безразличное лицо… И поплелся к “фюреру”, надеясь, что выгляжу достаточно невозмутимо.

Приблизился на два шага. Остановился. Представился.

- Сергей Иванович Смирнов, директор интерната!.. Желал бы знать, кто вы такие, и почему вы здесь?..

“Фюрер” меня осмотрел с брезгливым интересом.

- А вы не догадываетесь, господин директор?..

Высокомерие… Гордыня… Эх, парень, велики твои грехи!..

- Догадываюсь, господин командир!..

Ишь, как брови у него взлетели!.. Наверное, счел меня за наглеца!..

- И каковы догадки?..

- Похоже на бандитский наезд!.. Только ведь мы не банк и не коммерческая структура!.. С нас нечего взять!..

- А мы так не считаем!

- Почему ?

- Потому, что четыреста золотых монет – это богатый куш!.. И одиннадцать миллионов рублей – тоже сладко!..

Вот гадина!.. Все-то он знает!.. Откуда?..

- Эти средства – на ремонт интерната!

- Неправильное решение!..

- Мы решили так и перетакивать не будем!..

- Вы Россию любите, Сергей Иванович?

- Вопрос риторический!.. Ответа не требует!..

- Значит, любите!.. А сражаться за нее готовы?

- С кем ? .. Против кого ? ..

- С жидами, естественно!.. И с черными!..

- С неграми, что ли ?

- Не валяйте Ваньку! И не стройте из себя дурачка!.. Вам не идет!..

- Я врач! И сражаюсь только с болезнями!

- Я так почему-то и думал!.. Поэтому вот вам сотовый! – он вытащил телефон из кармана куртки. – Позвоните в ваш банк и переведите десять миллионов на тот счет, номер коего я сообщу!..

- Вы, я смотрю, не жадный!.. Один “лимон” нам оставили на бедность!..

- Советую вам: соглашайтесь!.. Другого выхода у вас нет!..

- А если не соглашусь ?

- Все очень просто!.. В таком случае каждые пять минут будем убивать по одному недоумку!..

- Вы серьезно ?

- Вполне!

- Тогда начать надо с вас!.. Как с главного недоумка!..

- А вот хамить не надо!.. Вам же будет дороже!..

- Последний “лимон ” отберете ?

- Не исключено!..

На этом наша “дружеская” беседа была прервана.

Прервали ее наши пеньки : начали вываливаться на улицу в массовом количестве. Видно, почуяли что-то неладное.

Увидев их, беззащитных, напротив шеренги вооруженных бандитов я похолодел от страха.

- Уходите! – закричал во весь голос. – Уходите в дом!.. В свои комнаты!..

Услышав мои вопли, “фюрер” поморщился.

- Что за жалкие выкрики, доктор!.. Соглашайтесь на мои условия, и все ваши уроды будут целы!..

- Давайте я их загоню под крышу! – взмолился я. – А потом продолжим!..

Я побежал к своим . Четверка “кладоискателей” была ко мне ближе всех. Видимо, вышли на улицу первыми.

Но добежать до них мне не дали. Двое амбалов – наверное, по знаку “фюрера” – догнали, схватили слева и справа, заломили руки.

Я снова заорал, - теперь уже от боли.

Но сильнее моего крика оказался внезапно возникший и надвинувшийся свистящий гул вертолетных лопастей, деловито кромсающих воздух.

Тело вертолета вылупилось из воздуха, как цыпленок из яйца.

И стало увеличиваться, снижаясь…

- Внимание! – загремел “небесный” голос. – Вы блокированы!.. Приказываю всем сложить оружие!.. Через пять минут нанесу точечные удары по тем, кто останется вооруженным!..

Голос замолк… Вместо него сверху звонко застучал метроном.

Те бандиты, что меня держали, отпустили мои руки и обернулись, видимо, выискивая глазами своего главаря.

Я тоже посмотрел назад.

Картина предстала удивительная.

У бандитов – у каждого в шеренге – светились на лбу красные кружочки. Будто все бандиты вмиг стали индийцами и нарисовали у себя на лобешниках этакое национальное украшение…

Я не сразу догадался, - секунды, наверное, через две, - что это лазерные прицелы в них уткнулись. Не каждый день при моей мирной профессии приходится иметь дело с лазерными прицелами…

Сквозь шеренгу бандитов вдруг пронырнул дядя Гена и спокойно взял пистолет из рук у “фюрера”. Бандитский главарь не сопротивлялся.

Его подчиненные тоже нехотя стали складывать оружие к своим ногам.

Меня осенило: понял, что это наш сторож вызвал подмогу.

Ай да дядя Гена!.. Ай да молодец!..

Я рванулся к своим, и те, что меня только что держали, рефлекторно дернулись ко мне и снова вцепились…

Видимо, им не стоило это делать, потому что я вдруг увидел, как перекосилось лицо Петьки, моего “чудотворца”, и как Димка что-то закричал, беззвучно разевая рот…

Увидел и понял, что сейчас произойдет какой-то катаклизм… Что-то непредвиденное и неприятное…

Оно и впрямь…

Господи, боже мой!..

И впрямь случилось!..

Произошло на моих глазах!..

Вертолет вдруг резко дернулся туда-сюда… Словно невидимый великан, как игрушку, резко перекинул его с ладони на ладонь…

Потом внутри вертолета что-то вспыхнуло, взорвалась, и его иллюминаторы, выкрошенные изнутри, посыпались на землю дождем осколков.

Потом летающая крепость неправдоподобно быстро завертелась в воздухе волчком. Черный дым повалил из нее спереди и сзади…

А потом шум винтов резко исчез, и один-единственный миг было так тихо, что я успел услышать, как стучит мое сердце…

И… Все кончилось… С адским грохотом на месте вертолета в воздухе расцвел огненный цветок… Вспыхнуло испепеляющее солнце…

Лавина огня, более грозная, чем любая горная лавина, обрушилась на нас…

Я успел увидеть тугую пульсацию огненных вихрей…

Затем глаза ослепли от нестерпимого блеска…

И больше ничего не было…

 

 

27.

Открыв глаза, я удивился.

Ни ужаса… Ни боли…

Хотя, казалось бы, и то, и другое должно зашкаливать…

Куда же оно делось: и то, и другое?..

Такой взрыв!.. Такой шквал огня!..

Не могли они остаться без последствий!..

Или последствия так велики и так непоправимы, что я уже за пределами любого страха и любой боли?..

То есть, помер, скопытился, дал дуба, сыграл в ящик?..

Так, что ли?..

Надо мною ровное желтое свечение… Не солнечное, но тоже приятное…

На райское сияние, вроде бы, не тянет… И на адские костры под котлами – тоже…

Тогда где же я сейчас?.. И почему я здесь?..

Кто бы подсказал!..

Почва подо мной как-то странно зыбится… Или это пол такой?.. Или что тут еще вместо почвы?..

Я сел и осторожно завертел головой…

Первый взгляд порадовал: неподалеку от меня лежали в вольных позах мои подопечные: Петька, Васька, Димка и Лиза.

Они выглядели как обычно: не грязные, не оборванные, никаких внешних травм…

Но почему только эти четверо?.. Где остальные?.. Я же видел: из интерната высыпала целая толпа…

Хотя что толку задавать вопросы, если отвечать на них некому!..

Правда, шевеление наблюдается и весьма немалое, к тому же, но человеческим его никак не назовешь…

Потому что почва – это вовсе не почва… Это, похоже, бездонная пропасть, доверху засыпанная какими-то странными дырчатыми шарами.

Они невелики размерами – с теннисный мяч. А множественные дырки на них – не больше копеечной монеты.

Цвет у шаров, можно сказать, неуловимый. Потому что он все время меняется: от пепельно-серого до смолисто-черного и обратно…

И еще – шары ни единого мига не пребывают в неподвижности. Они вертятся и подпрыгивают. Вертятся постоянно, подпрыгивают – периодически.

Вращение быстрое, а прыжки, - вернее, подскоки, - незначительные, словно бы ленивые…

Так что, пока я лежал, мне старательно массажировали спину, и неприятным я бы это не назвал…

Любопытства ради, я взял один из шаров и поднес к глазам.

И увидел удивительную картину.

Внутри этого шара было множество других – точно таких же по виду, но, конечно, гораздо меньших. Они так же кружились и так же подскакивали, и дырки на них были словно сапожными иглами проделаны…

Что это такое?.. Где я все же нахожусь?..

Вернее, где мы находимся?.. Потому что мои подопечные стали пошевеливаться и оживать один за другим…

Димка открыл глаза, похлопал своими длинными ресницами, мечтательно поулыбался и снова смежил свои веки.

Петька, едва ожив, сразу вскочил на ноги и, нисколько не интересуясь окружающим, принялся старательно зевать, стоя.

Васька тоже поднялся и тоже по сторонам не глядел, - только к Лизе были прикованы его глаза.

А Лиза оказалась самой любопытной… Села… Поправила прическу… Быстро глянула на нас, будто спросила, какова она из себя… Убедилась, что хороша… И защебетала, обращаясь ко мне :

- Ой, а где это мы?.. А что это вокруг?.. А почему здесь такой запах?..

- Какой запах? – переспросили мы с Васькой в один голос.

Видимо, Васька, так же, как я, не чувствовал вообще никакого…

- Не знаю!.. – сказала Лиза. – Фантастический… Вот какой!..

Очень доходчиво объяснила…

Мы с Васькой запыхтели носами, стараясь что-нибудь уловить. Петька к нам присоединился, доведя громкость пыхтения до максимума.

Димка засмеялся, наблюдая за нами, и не выдержал – тоже вскочил, громко заработав носом.

- Какие же вы, парни, тупые! – сказала Лиза доброжелательно. – Надо не только носом!.. Надо внести воздух в рот, бережно положить его на язык и нежно пробовать, смаковать, пока не почувствуешь его букет…

- Что-то слишком сложно! – проворчал Васька.

И я мысленно с ним согласился. Слишком сложно, и слишком поэтично !.. “Внести” воздух в рот и “положить” на язык, - для меня это непредставимо…

- Он усиливается! – сказала Лиза тревожно. – Словно бы приближается!.. Неужели и сейчас вы все – ни-ни ? ..

Мы закивали головами, подтверждая: ни-ни и ни бум-бум!..

Я снова завертел головой. Если запах надвигается, это значит, что все ближе к нам его носитель…

Но вокруг была все та же непроницаемая золотистая светлота…

Мне вдруг подумалось, что здесь вообще нет пространства… Взгляд вязнет в приятной желтоватости, и возникает ощущение, что в ней и за ней вообще ничего нет… А пространство потому так и названо, что оно простерто, оно простирается , в нем есть протяженность, продолжительность…

Я собрался озвучить свою мысль, но не успел…

Не успел потому, что случилось невероятное событие…

В беспространственной желтизне что-то шевельнулось… Возникло некое движение… Обозначилась какая-то структура…

Поначалу неясная, она быстро обретала зримую конкретность…

Я озадачился… Если есть структура , значит, есть и пространство, ибо только в пространстве она может быть расположена…

Противоречие?.. Да!..

Но оно снимается, если принять, что сама структура несет в себе или с собой свое пространство… То есть, оно локальное, небольшое… Не пространство во всеобъемлющем смысле, а кусочек пространства…

Я поглядел на своих… Они все рты пораскрывали и глаза выпучили…

И было от чего, как я тут же убедился…

В золотистом ничто обозначился четкий артефакт… Водоворот… Воронка… Торнадо… Нечто среднее между этими тремя…

Водвотор …

Внутри этого водвотора был белесый туман, крутящийся по часовой стрелке. А сам водвотор вращался во фронтальной плоскости… Оба движения совершались быстро. Можно даже сказать, - стремительно…

Но самое удивительное было не в движениях артефакта…

В другом…

Если можно так сказать, в “выдвижениях” и “вылетаниях”…

Словно гриб-трутовик, рассевающий разом тысячи спор, водвотор извергал из себя множество маленьких крылатых созданий.

Они стремглав разлетались в разные стороны, исчезая в золотистом “ничто”…

Некоторые опускались рядом с нами, и можно было их разглядеть поближе.

Росточком они были с трех-четырехлетнего ребенка. Фигурки вполне человечьи: голова, туловище, две руки и две ноги. Только вот вместо ногтей на руках и ногах когти. Да еще все тело и голова покрыты овальными белыми перышками. А за спиной слюдяно поблескивали треугольные крылья.

Они сыпались на нас, как снежные хлопья, и мы отпихивались руками и ногами, чтобы не оказаться погребенными под ними.

Мне эти создания показались очень милыми. Я подхватил одно на лету и посадил на согнутую руку, словно ребятенка.

И тут же по ушам хлестанул Лизин визг:

- Нельзя!.. Брось его!..

- Тьфу ты!.. Ты что так громко? – вздрогнув, попенял я.

- Брось его!.. Опасно!.. – крикнула Лиза тоном пониже.

- Ерунда! – возразил я. – Такой симпатяшка!..

- Брось меня! – вдруг пропищал “симпатяшка” и ударом когтистой лапки пропорол мою куртку насквозь.

Тут уж я, конечно, ведомый инстинктом, сбросил с руки белоперыша.

Надо же: они понимают нас!.. Могут говорить!.. И, значит, разумны?..

Удивление мое было велико…

- Почему они опасны? – спросил я.

- Их запах! – сказала Лиза почти спокойно. – Он об этом!..

Ну что же!.. Объяснение не хуже других!.. И распоротая куртка его подтверждает!..

- Что это они?.. С ума посходили? – вдруг сказал Петька. И в голосе его был страх…

Действительно, повальное безумие было лучшим объяснением для того, что началось вокруг. Видимо, количество и масса белых созданий, извергнутых водвотором, достигли критического уровня, и малышня вдруг взбесилась.

Факт коллективного безумия был налицо. Белоперыши ожесточенно набрасывались друг на дружку.

Война тотальная и перманентная…

Зубами… Когтями рук и ног…

Невозможно было смотреть!..

И невозможно было отвести взгляд!..

Я попробовал найти того, кто был у меня на руке… Но где там его отыщешь в этом кипящем вареве!..

Зафиксировал глазами какого-то случайного… Мой “избранник” оказался настоящим супервоякой… Одного за другим цеплял своими когтями… У одного за другим отхватывал крылья, как ножницами…

Из нанесенных им ран вытекала кровь… Поначалу я подумал, что она лишь кажется мне черной из-за особенностей освещения… Затем, понаблюдав, решил, что она, действительно, черная…

Кровь была необычной не только по цвету, но и по поведению. Выплескиваясь из раны, она быстро растекалась во все стороны, и раненный обескрыленный экземпляр становился черным с головы до пят.

В бескрайнем сражении всех со всеми, если глянуть на него как бы сверху, там и тут появлялись черные пятна. Они словно пульсировали: то росли, то уменьшались.

Сколько это продолжалось, и было ли тут вообще Время, - сказать не могу. Видимо, время, или что-то ему подобное, все-таки имелось, поскольку я почувствовал, что подступают утомление и отупление…

- Почему? – возопил от отчаянья. – Почему мы здесь?.. Это ты виновник, Петька?..

- Я не виновник! – открестился Петька. – Я испугался!.. Столько огня!.. И прямо на нас!.. Погибли бы, если б не я!..

- Ну, а что ты сделал-то?..

- Какую-то линию!.. То ли дернул…То ли передвинул!..

- А назад ?

- Что “назад”?..

- Назад передвинуть!.. Или дернуть!..

- Я второпях!.. Я не запомнил!..

- И как же теперь?.. Здесь навсегда, что ли?.. – недобро сощурив глаза, спросила Лиза.

- Дерни за веревочку!.. Дерни за веревочку! – засмеялся Димка и даже подпрыгнул от избытка эмоций!..

- Я знаю, что надо сделать! – вступил в разговор Васька.

- Что? – выкрикнули все в один голос.

- Изучить это место, в котором мы!.. Обойти его целиком!.. Вызнать, кто есть по соседству!..

- Зачем это? – поморщился Петька.

- Может быть, дорогу найдем!.. Назад!.. К себе!..

- Давайте! – поддержал я Петькину идею.

Но сразу действовать, то есть отправляться в путь, нам не пришлось.

Потому что вдруг резко изменилось освещение.

Все вокруг потемнело.

Виноват в этом был водвотор. Темно-красная непроницаемая пелена словно бы всплыла из его глубины и затянула наружную горловину…

Что это?.. Зачем это?.. Чем нам грозит?..

Хоть бы один ответ на хоть бы один вопрос!..

Нет ответа!..

Тут кто-то звонко кашлянул возле моих ног, и я вздрогнул от неожиданного звука.

Это был белоперыш, но, боже мой, какой жалкий!.. Он единственный, наверное, не участвовал во всеобщем побоище. Может быть, потому, что левое крыло было у него оторвано, а правое помято и надломлено.

Если кто-то воинственный, - не важно, белый или черный, - пробегал рядом, подранок жался к моим ногам и съеживался. То есть, получается, просил моей защиты.

- Ты кто? – спросил я, наклонясь.

- Я буду твой крус! – пропищал он. – Возьми меня с собой!..

Его переливчатый голос звучал странно, и слова получались не четкими.

Может быть, он хотел сказать “груз”, а не “крус”?.. Но, в таком случае, зачем мне дополнительный груз?.. Под моей опекой и так четверо питомцев интерната, коих надо сберечь и вернуть!..

Или он намекал на то, что отныне он – мой “крест”, и мне от него никуда не деться?..

- Вы кто? – спросил я. – Вы, белые, себя называете как-то?..

- Мы крэлы! – пропищал он. – А те, черные, - чёрги!..

Ну, вот и ладно!.. Примем к сведению!.. Как-никак, первая развединформация!..

- А краснота зачем? – я указал на жерло водвотора.

- Смотрите и увидите! – мне показалось, что он плечами пожал после своих слов. Экие, мол, тупые пришлецы!..

Раз велено смотреть, я стал смотреть…

И вовремя…

Потому что краснота вдруг заколебалась, будто театральный занавес, за которым шла какая-то возня…

Заколебалась и стала отдергиваться… Медленно поползла вверх…

А когда уползла вовсе, под ней оказался… водвотор.

Опять водвотор!.. Такой же, как был!..

Хотя нет, постойте!..

Вовсе не такой, а совсем даже наоборот!..

В этом внутреннее вращение было против часовой стрелки…

И он никого из себя не извергал…

Он забирал, он засасывал в себя…

Он втягивал черных и бескрылых… То бишь, чёргов!..

Они посыпались туда, в его жерло, словно рои каких-то насекомых.

Бесшумно возносились поодиночке, шеренгами, группами…

Их бесшумность была мне почему-то неприятна. Казалось, если бы они жужжали, гудели или там свистели, это было бы понятней и приятней…

Они взлетали и взлетали… Сколько же их тут образовалось в результате этой массовой драки!..

А когда промелькнул последний чёрг, ненасытное жерло водвотора вмиг захлопнулось и исчезло.

Глаз не успел заметить, как это произошло… Не успел зафиксировать переход от бытия к небытию…

Был водвотор – и нет его!.. Нет ни первого, ни второго!.. Нет, и точка!..

А белые крэлы тоже куда-то деваются.

Просто исчезают в золотистом сиянии… Просто в нем растворяются…

- Ты-то хоть не пропадешь? – спросил я у однокрылого.

- Если нужен, - останусь! – ответил тот кратко.

- Проводником будешь?

- Да пожалуйста!..

- Тогда тебе нужно дать имя!.. Давай ты будешь… Ну, хотя бы, Публий!.. Ты не против?..

- Давай буду!..

На том и порешили.

Стояли молча… Смотрели, как исчезают белоперые…

- Куда они деваются? – спросил я.

- В города! – ответил Публий. – Кто останется крэлом, – в Элан!.. Кто хочет быть крэльфом, – в Эльфион!.. Будущие крэланы – в Эланг!.. Будущие кранзелы – в Эланзий!..

- А как туда попасть ?

- Легко!.. Захоти, - и ты там!..

- То есть, надо мысленно пожелать? – уточнил я.

- Правильно! – согласился Публий.

- А ты сам куда бы хотел? – вдруг спросил Димка.

- Я бы хотел с вами!

- Почему ?

- С одной стороны: я – увечный, а вы – защита!

- А с другой ?

- Вы тут ничего не знаете и не понимаете! А я буду ваш провожатый!..

Пока мы говорили, белые поисчезали все до одного.

Мы остались одни. Торчали столбиками в необъятном золотистом сиянии.

От нахлынувшего чувства одиночества, брошенности мне стало тревожно.

Что будет с моими питомцами?.. Что будет со мной?..

Только осознанная симпатия к Публию компенсировала в какой-то степени мою тревогу.

Мы были одни…И золотистый равнодушный океан света…

Нет, с нами был наш инвалидик!.. Убогий… Хроменький на одно крыло… Наш !..

Как такого не пожалеть!..

- Постойте-ка! – вдруг сказал Петька. – Сначала черные угазовали!.. Потом белые!.. Про белых мы узнали!.. А про черных?..

- Да-да! – поддержал Васька. – Черные тоже в эти… В города?..

- Нет! – сказал Публий.

- А что тогда с ними? – спросила Лиза.

- Не в эти!.. – сказал Публий. – В другие!..

- В какие? – спросил я.

- Бескрылые чёрги - в Гонгор… Хвостатые чёрги – в Хворгул... Рогатые чёрги – в Рогчер…

- Что-то я не видел ни хвостатых, ни рогатых! – сказал Петька.

- Хвост и рога – награда! Их надо заслужить! – сказал Публий.

- Давайте! Давайте! – воскликнул Димка.

И захохотал.

- Что давайте?.. Чего ты ржешь? – спросила Лиза недовольным голосом.

- Давайте хвосты заслужим!

- А рога? – спросил Васька.

- Рога Лизавете подарим! – Димка развеселился вовсю.

- Вы не приспособлены! – сказал Публий с сожалением. – Ни для крыльев, ни для хвостов, ни для рогов!..

- Какая жалость! – включился Петька в веселье. – А ведь это так красиво, когда всё вместе: и одно, и другое, и третье!..

- А ты сконструируй! – поддался я всеобщему легкомыслию. – Переставь там! Передвинь тут! И все дела!..

Петька задумался на миг-другой. Словно что-то послушал внутри себя.

Затем покачал головой.

- Нет!.. Нельзя!..

- Слушайте! – вдруг обеспокоилась Лиза. – А чем мы тут питаться будем?..

- Ничем! – сказал Публий. – Светозарность напитает! И силу даст!..

Он ткнул рукой в сторону золотистого свечения.

- Ну, так что: поехали, что ли? – спросил Васька нетерпеливо.

- Знать бы еще – куда! – сказал я.

- В Элан! – сказал Публий. – Пожелайте, и мы там будем!..

 

 

28.

Обычных дорог здесь нет. Ни скакать, ни ехать, ни лететь не приходится. Перемещение мгновенное. Никаких тебе перегрузок, тошнот, головокружений, толчков убытия и прибытия…

Были там, - стали здесь… Вот и вся недолга…

Что там, что здесь, - разницы, на первый взгляд, никакой. Да и в самом ли деле мы уже “здесь”?..

То же золотистое свечение… Те же мы… И тот же Публий…

- Где же твой Элан? – нетерпеливо спросил Димка.

- Да вот же он!..

Публий повел рукой справа налево.

- Ничего не вижу! – сказал Димка с досадой.

- Чтобы увидеть, надо захотеть! – сказал Публий.- Закройте глаза и пожелайте про себя: Элан, покажись!..

Я закрыл глаза и увидел под веками желтый туман.

Он клубился, медленно выращивал многоэтажные завитки, медленно их обрушивал…

Его бесшумное движение завораживало. Хотелось глядеть и глядеть, не отрываясь…

Что-то там, в нем, пряталось… Что-то было сокрыто, очень и очень большое…

“ Элан, покажись! ”

Я открыл глаза и увидел…

Туман разредился и стал почти прозрачным. В нем и сквозь него обнаружились многие сотни удивительных конструкций.

Разве это город ? ..

Город – это дома… А между ними – пространства: дворы, улицы, сады…

А здесь какой-то немыслимый конгломерат наклонных поверхностей…

Под разными углами… В разных плоскостях…Скрученные штопором… Или в виде воронок…

Они так плотно примыкают друг к дружке, что войти в эту пространственную мешанину не мыслимо… Да и незачем…

А в местах сопряжения… Господи Боже ж ты мой!.. Крылатые фигурки на фоне циклопических конструкций кажутся чуть заметными муравьишками… Если бы они не шевелились, я бы их и не приметил…

Я напряг зрение и снова ахнул… Эти малютки, эти элы или как их там – крэлы… Они, собственно говоря, и образуют линии сопряжения…

Они?.. На себе?.. Тоже мне микроатланты!..

Да, они держат на себе город Элан… Ни больше, ни меньше!.. Если бы они исчезли, вся сумасшедшая мегагеометрия вмиг рассыпалась бы, словно карточный домик…

Это настолько фантастично, что не укладывается в голове, и глаза отказываются верить тому, что видят…

А сами поверхности?.. Из чего они?.. Из какого строительного материала?..

Порою кажется, что их нет, - настолько они прозрачны… И все же понимаешь: перед тобой твердые поверхности…

Наверное, золотистые отсветы выдают и подтверждают их реальность…

Стекло ? .. Пластик ? ..Что это ? ..

Я глядел, завороженный…

И вдруг увидел подсказку… Или разгадку…

Из “мировой желтоватости” вынырнула стайка крылатых малюток… Стайка элов-крэлов...

Видимо, новоприбывший контингент…

Они повисели, мерцая своими крылышками… Затем стали вытягиваться в прямую линию… Затем переломились под прямым углом.. Снова переломились… И снова…

Образовался прямоугольник…

Затем периметр прямоугольника разредился… Каждый второй крэл, оставив строй, влетел внутрь огороженного пространства…

И начались чудеса…

Крылышки “летунчиков” разноцветно засветились. Это было красиво… Но это было недолго…

Миг, другой, третий, и радужность начала смещаться, сползать, стекать с крыльев дымчатыми струйками…

Безвозвратно уходить…

Каждый крэл, едва его крылья обретали бесцветность, тут же возвращался на свое прежнее место в цепочку, в строй…

А цветные дымки внутри прямоугольника завертелись и заелозили… Превратились в микроторнадо…

Скорость их все возрастала…

Они сталкивались, смешивались, снова расцеплялись, а затем соединялись снова…

И вот уже стали настолько быстрыми, что внутри прямоугольника виделась только единая бурлящая дымка, в которой бешено смешивались и растворялись все цвета…

Вот она стала серой и вдруг… замерла, остановилась.

Вот затвердела…

Полыхнула белизной…

И пропала…

Пропала ? ..

Нет!.. Осталась!..

Осталась твердой и прозрачной поверхностью…

Возникшей из воздуха новой плоскостью…

Плоскостью, которую тут же подхватили крылатики… И канули вместе с ней в геометрическом безумии Элана…

 

- Зачем все это? – спросил я у Публия.

- Подожди немного! И увидишь! – ответил тот.

- Чего ждать-то? – буркнул Петька.

- Увидишь! – повторил Публий.

- А сказать что – нельзя? – вредным голосом пробурчала Лиза.

- Да некогда уже! – выкрикнул Публий. – Смотрите!..

 

И мы увидели темное жерло, неторопливо проступающее над городом… Я решил, что сейчас из него посыплются новые крэлы…

Но не тут-то было!..

Из его нутра, действительно, что-то посыпалось. Но не белое… То есть, не симпатичные крылатки – крэлы…

И не черное, то есть, обескрыленные гоны…

Нет, некую коричневую массу принесло и выплюнуло над городом возникшее жерло…

Вывалившись, масса была единой… Но, пролетев чуть-чуть, стала стремительно распадаться на множество жутких созданий, покрытых сосульчатой шерстью…

Они были размером не более метра… Вытянутые тела и острые морды… Лап, вроде бы, нет вовсе… Глаз так сразу не разглядеть… Возможно, спрятаны в шерсти…

Вываливаясь и разделяясь, эти твари начинали визжать… Их визг был не просто неприятен, - он был безмерно противен… Невозможно было слушать без содроганий, без гадкого внутреннего трепета… Без тошноты и головной боли…

- Что это?.. Кто это? – выкрикнул Васька. – Меня сейчас вырвет!..

- Это злубни! – сказал Публий…

 

 

29.

Они продолжали вываливаться из жерла. И падать, падать на город Элан. На бедный беззащитный город…

Хотя, вроде бы, не такой уж и беззащитный!.. С появлением злубней прояснилось, для чего нужны наклонные плоскости.

Визжащие твари скатывались по ним, как по обледенелым снежным горкам, и пропадали где-то там, внизу.

Возможно, там была какая-нибудь сверхпространственная тюрьма… Или широко открытые ворота в адские глубины…

Орде монстриков явно не нравились скользкие поверхности из отверделого воздуха. В напрасной попытке удержаться, зацепиться каждый злубень поспешно выпускал из себя – из каждого сантиметра своей шкуры – массу когтей-крючьев…

Когти наверняка скрежетали, царапали, но я ничего этого не слышал, потому что своим жутким визгом злубни заглушали собственный скрежет…

 

Катастрофа случилась неожиданно…

Случилась потому, что наклонные плоскости кое-где зачем-то были соединены, состыкованы усилиями белых крылатиков, самоотверженных крэлов.

Если бы под каждой плоскостью были свободные промежутки, злубни туда бы просто проваливались, и все…

Стыки плоскостей тоже, естественно, были наклонными. Но монстрики, видимо, скатывались по ним чуть помедленнее, чем по плоскостям. И у какого-то из них, - а может, у нескольких сразу, - когти оказались длиннее, чем у прочих.

Их удлиненных когтей, хватило на то, чтобы достать крэлов, осуществляющих стыковку плоскостей, держащих стык на себе…

Крэлы-держатели были располосованы, разорваны и, мертвые, видимо, обрушились туда же, куда предстояло упасть всем злубням.

Выходило так, что наклонные плоскости оставались на своих местах только благодаря маленьким белым крылатикам…

Две плоскости, стык между которыми перестал существовать, затряслись, будто в приступе лихорадочных судорог, и начали поворачиваться, изменяя кривизну своего наклона.

Вероятно, другие крэлы пытались их поддерживать снизу, но то ли их было мало, то ли они опоздали…

Плоскости сделались вертикальными и… обрушились.

На их месте образовалась большущая дырища.

Быть может, она поспособствовала бы ускоренному проваливанию злубней, если бы…

Если бы исчезновение двух плоскостей не нарушило архитектонику всего комплекса…

По соседним плоскостям прошли волны сотрясений, волны дрожи, и углы их наклона изменились…

Злубни приветствовали это по-своему: их жуткий визг сменился радостным воем, который для человечьего слуха был не менее противен.

Теперь не все они скатывались… Некоторые из них задерживались и распространялись по горизонтали…

И, что ни миг, их все больше становилось, “задержанных” и “горизонтальных”…

Они метались, выли, били когтями по усмиренным плоскостям…

И вдруг, заметив нас, маленькую кучку людей, ринулись на нас стремительным потоком…

Я оцепенел от страха… От запредельного страха… От ужаса…

Что тут было делать?.. Как спастись ? ..

Единственное, на что хватило моего перепуганного рассудка, - мольба, обращенная к Петьке:

- Сделай что-нибудь!.. Линии твои!.. Линии!.. Линии!..

Не только я, - остальные тоже глядели на Петьку с надеждой.

Петька кивнул… Напрягся…

Руками бы хоть, что ли, поводил!..

Визжащая, воющая орда приближалась…

Хорошо, что росточком невелики!.. Были бы с меня, двигались бы втрое быстрее!..

Петька, ну что же ты!.. Ну!..

Остальные ждали так же напряженно, как я…

Димка глядел остро… Кинжально глядел…

Васька беззвучно шевелил губами…

Лиза туда и сюда поводила носом… Словно принюхивалась…

Злубни приближались… В их визге мне послышались нотки ликующего торжества…

Их когти, повылезшие из кожи, были, видимо, очень остры…

Петька вздрогнул… Встряхнулся…

- Нет!.. – пробормотал виновато.- Не получается!.. Здесь линии не такие!..

Я застонал от досады… Вот тебе, дедушка, и Юрьев день!..

Что же делать?.. Руками и ногами драться?.. Зубами злубней кусать?..

Ненадолго же нас хватит!..

И вдруг…

Волна плотнейшего запаха нас накрыла… Реальнейшее ощущение, будто мы под ней, под волной, под водяной толщей, наполненной необычным запахом…

Что это?.. Откуда?.. Опасно для нас или нет?..

Наступающие злубни, видимо, подумали то же самое…

Потому что…

Они…

Остановились…

Я посмотрел на Лизу и сразу понял, что это – она!.. Что это ее проделки!..

Зрачки ее глаз расширились, и весь ее вид был хитрющим-прехитрющим… Ну, прямо лисичка-сестричка!..

- Лиза, ты это зачем? – вопросил я.

- Не мешайте! – отмахнулась она.

И запах, в котором утонули мы и злубни тоже, резко усилился. Он стал горьковато-смолистым… Словно между нами и злубнями стояли ряды невидимых бочек с дегтем…

Секунды р-а-с-т-я-я-я-г-и-в-а-л-и-сь, как резиновые… Проползали, как сонные черепахи…

Нашествие остановилось…

Злубни явно не вопросами какими-то отягощались… Не размышлениями…

Они уперлись в смолистый запах, словно в стену… И не могли… Нет, не могли эту стену преодолеть…

Не иначе, высокая она и отвесная… И крепкая, - лбом не прошибешь!..

Но разве может так быть?.. Разве может какой-то там запах задержать наступающую армию?..

Казалось бы, не может!..

Но вот оно, опровержение моего “не может”!.. Вот оно перед глазами!..

Злубни были неподвижны… Стояли и как-то странно содрогались…

Словно кто-то сильно давил, пытаясь их оттеснить… Они же вовсю сопротивлялись, не желая быть оттесненными…

А между тем, город Элан, - этот непомерно сложный конгломерат наклонных плоскостей, - видимо, обладал какими-то механизмами регенерации, самовосстановления…

Он вдруг затанцевал …

Тут и там – повсюду – происходили передвижения, перемещения… Что-то поднималось… Что-то опускалось… Изменялись углы наклона…

До самого горизонта, кардинально переменив его зубчатую линию, докатились эти перестроения…

А вблизи они произошли резко, одним скачком, в один момент…

Те поверхности, что ненадолго уплощились, вдруг отпрянули на свои старые позиции.

А из глубины – взамен утерянных – поднялись новенькие вертикально стоящие плоскости…

И злубням ничего не оставалось, как, злобно вереща, проваливаться вниз… Туда, куда они и должны были сразу низвергнуться…

А я с облегчением провожал их глазами…

 

Но я рано радовался… Передние ряды наступающих злубней придвинулись слишком близко и скатываться вниз не собирались.

Лиза сдерживала их, но по ее бледному лицу и дрожащим рукам было видно, чего это ей стоило…

- Петька, так что твои линии ? – спросил я растерянно.

- Я же сказал! – ответил Петька раздраженно. – Здесь они другие! И я ничего не могу!..

- Васька, тогда, может, ты?.. Спой, светик, не стыдись!..

- Я не могу! – сказал Васька.

В его глазах был страх.

На Димку я глянул молча, ни на что не надеясь с его стороны. Димка ответил на мой взгляд обаятельной ухмылкой от уха до уха…

- Может, убежим! – вдруг прошептала Лиза. – Туда, откуда прибыли?..

- Публий, это можно? – спросил я поспешно.

- Нет! – был ответ. – Надо ждать “воронку выхода”!

- Когда она будет? – закричал я.

- Не знаю! – ответил Публий невозмутимо.

- Черт побери! – выругался я, не выдержав напряжения. – Лиза, попробуй наступать на них!.. Жми!.. Оттесняй к провалу!..

- Точно! – обрадовался Димка.

Лиза кивнула и… сделала маленький шажок вперед.

Злубни не дрогнули… Остались на месте, как ни в чем ни бывало…

Лиза мельком оглянулась на меня. Будто спрашивала совета.

Но чем ей помочь?.. Только разве повторить: наступай!.. жми!..

Она поняла, что от меня нет толка, раздраженно дернула плечом и… снова шагнула вперед.

Это было движение сомнамбулы… Движение бульдозера, что разгребал завал…

Господи боже, сколько силы скрыто в женщине!.. Как она может выдерживать такое!..

Почему нет во мне скрытых сил, сверхрезервов?..

Хотя… Да, правда, так и есть!.. Лиза и без них обходится!..

После ее третьего шага злубни дрогнули и… отступили.

- Помогайте! – призвал я нервно. – Отдавайте ей свою энергию!.. Направляйте мысленно!..

Я представил, как из моего темечка вытекает энергетическая субстанция и вливается в верхушку головы Лизиной.

Остальные, видимо, делали то же самое…

Не знаю, был ли от этого какой-то реальный прок, но злубни отходили метр за метром.

Лиза их оттесняла. И мы, возможно, тоже…

А когда они начали падать в провал, в бездну, я не выдержал и заорал отчаянным голосом:

- Ура-аа!..

И все мужики подхватили мой вопль.

А Лиза измученно улыбнулась…