СКАЗКА ПРО РЯБИНКУ

 

Жила-была девушка. Светлая, как утренняя зорька. Куда ступит, цветы растут. На кого взглянет, тому счастья прибавит.

Увидел эту девушку злой колдун и полюбил ее. Вскипела страсть в нечестивом сердце, как мутное варево из мертвечины.

Стая колдун охотиться за девушкой. Стал придумывать, как бы завладеть ею.

Наговорит-нашепчет над чарой в полнолуние и думает: дело сделано.

Ан нет! Не пристает к ней никакое чарование. Светла и чиста по-прежнему.

Много раз пытался колдун одолеть ее своей силой. Но разбивались об нее злые нападки, словно волны морские - о земную грудь.

Тогда решил он ее похитить. Унести в темную пещеру и навсегда спрятать от людей. Далека была колдунова пещера, нелегко до нее добраться.

Попросил он у сестры своей, старой кикиморы, чтоб достала волшебную кобылу к нужному дню, На той волшебной кобыле он бы с пленницей от любой погони ускакал.

Обещала сестрица, что приведет скакунью, но и не подумала выпол­нить обещание, Жаль ей было девушку-зореньку, и решила она про себя, что не брату поможет, а жертве его ненаглядной.

Как настал срок, обратилась она сама, колдуниха старая, в сивку-бурку. Копытом бьёт, глазом косит, гривой взметывает.

А тут, глядь, колдун черным вороном налетел - девушку спящую не­сет в лапах. Захохотал колдун от радости, что сестрица его хорошо расстаралась. Привалил девушку к лошадиной холке. Сам сзади уселся в сво­ем истинном облике. Взвился выше леса стоячего, ниже облака ходячего.

А сзади уж наезживает наметом дружина храбрая - охотники девушку отобрать. Бьют они копытами своих коней в землю, как в барабан боевой. Пыль подымают до звезд и луны. Ни за что бы им, колдовства не знающим, не догнать злого чародея. Да помогает им потихоньку та, что вихрем упругим несет похитителя.

Колдун всю ночь не спал - добычу желанную караулил. Охватила его теперь поутру темная дрема - никак не выпустит.

А кобыла-то, кобыла не к пещере несет его прямехонько, а порыскивает влево-вправо, словно со смертью поигрывает. Не одергивает ее рука железная, не наставляет на путь наказанный.

Вдруг встрепенулся колдун: мимо пещеры норовят его пронести, обмануть хотят.

- Ах ты волчья сыть, травяной мешок! - проревел громовым голосом.- Не житъ тебе на белом свете!..

Вонзил в бока лошадиные острые носки сапогов своих железных. Ис­терзает, измучает…

Да сестрица его тоже была не простухой. Шепнула словечко тайное и рассыпалась на множество древесных стволиков, опушенных широкими ли­стьями. Думала, встанут на земле те деревца, примут на себя злого братца и его жертву.

Но колдун как увидел, что нерадивая кобыла ускользает, взвыл от ярости. Дунул он да в спешке все перепутал. Хотел в себя воздух вобрать, а с ним и деревца мятежные. А вместо этого выдохнул воздух и словно ураганом разметал хрупкие стволики, раскидал по лесам неисчислимым.

В досаду ему то показалось. И про погоню близкую забыл, Одно в уме: н a казать измену, не допустить над собой торжества.

Обернулся он снова черным вороном. Ударил острым клювом но жертве своей несчастной. Убил ее, расплескал ее кровь горячую. Проследил злобно, на каких деревьях алые капельки задержатся - те мятежные и есть, их и уничтожить надо.

Да не успел дело свое нечестивое довершить. Налетела дружина мо­гучая, стрелами ворона достала, на копья его приняла, Упали остатки в болото бездонное. Сгинули…

А деревца все никак не могли капли алые кровяные на землю уронить. Перекидывали их с листика на листик, пока не сделались листья пальчатыми, похожими на трепетные ладошки. А капли долго остывали, долго жгли терпеливые зеленые пальцы. А когда совсем остыли, превратились в гроздья пронзительно-красных ягод. Самых заметных ягод в русском лесу.