СКАЗКА ПРО ЛОПУХ

 

«Эль–ноль–пи–игрек–икс» был совершенен и могущественен. Он мог подчинять и использовать любые силы Мироздания. Сочти он, что это нужно, – и звёзды мог бы гасить и новые зажигать. Мог бы экранировать целые галактики, чтобы забирать их энергию.

Короче, он был Синором – синтезированным органом Вселенной. Его создали борроды. Создали специально для помощи слаборазвитым планетным сообществам. Сотворив, его отправили в свободный поиск, не рассчитывая на связь…

И вот этот Мудрый и Могучий, этот Совершенный – короче, этот Синор – заблудился. Он стремился к центру какой-то заурядной звёздной системы, слыша оттуда слабенькие радиосигналы, напоминающие седую древность борродов. Там он предполагал найти очередной объект помощи, очередной недоразвитый Разум.

Как вдруг что-то словно треснуло – вне его. Затем ударило его, сквозь него промчалось. Вспыхнули переливы света. Изменилась кривизна пространства, скакнули константы гравитации, мета и дельта полей, невиданно уплотнился информир.

Какая-то новая структура неожиданно раскрылась, распахнулась, как цветок, и увлекла Синора, затянула в себя.

«Эль–ноль–пи–игрек–икс» огляделся и вот что увидел.

В семимерном пространстве носились живые существа. Впрочем, «носились» подразумевает непрерывную траекторию, а эти как бы мерцали: проявлялись то здесь, то там и были то материальными, то волновыми, то теми и другими сразу.

«Эль–ноль–пи–игрек–икс» проследил за некоторыми, напрягая свои системы восприятия. Сверху, в планетоидной округлости, у существ были органы ориентирования. Под ними были то манипуляторы, то крылья. Ниже была некая протяженная размазанность; кончалась она, опять же, манипуляторами.

Взмах крыльев, и существо исчезает. И тут же появляется в другом месте и другом измерении.

Взмах манипулятора, и из него вырывается, словно бы, искринка, которая вертится, пляшет в местном космосе, и без того уже насыщенном подобными плясуньями.

Помимо искринок подвижные существа непрерывно и щедро всей своей поверхностью испускают некую световидную энергию, неведомую Синору.

Он проверял снова и снова. Да, энергия ему незнакома, идентификации не поддаётся. Однако, если пропустить её через «д»–фильтры, она становится – по квантограммам – весьма близкой к свету желтого карлика. Некоторые искринки, приплясывая, концентрировались, подтягивались друг к дружке. Возле конгломератов искринок подвижные существа скапливались, что-то пели, и голоса их сливались, в радостный хор.

Синор слушал, записывал. Ему нравилось, как пели существа. Им стоило помогать.

На месте искринок вдруг развёртывался как бы цветок. Это было красиво, но переносилось трудно. В понимании Синора это обозначалось просто: внутри большого квазимира возникал маленький квазимир.

Существа буквально накидывались на новорождённую явь, расхватывали её на клочки, на обрывочки, принимались колдовать над ними. Так, по крайней мере, представлял себе «эль–ноль–пи–игрек–икс».

Из обрывков и собственной световидной энергии существа созидали. Пронизывали, растягивали, насыщали, окрашивали. Сплетали и рвали, давили и мяли. Созидали другие формы: себе подобные и совсем непохожие – четвероногих, рукокрылых, ползучих. Созидали неподвижных, со стеблями и листьями, которым нужно укорениться, чтобы жить. Созидали одноцветных и пёстрых, нежных и грубых.

Затем, когда взрыв созидания кончался, существа бросались в центр своего космоса – там, в голубой дымке, плыла планета, их любимая праматерь.

Существа сносили на планету всё, что создали. Складывали порознь, бережно и горделиво. Затем веселились, пели, вновь ожидали.

Планета курчавилась дымками, они легко исходили из почвы и быстро таяли. Некоторые дымки втягивались в принесённые формы. Так планета вдувала в них жизнь, оделяла крохой собственного бытия.

Затем животные разбредались, растения – расцветали, птицы – начинали вить гнёзда. А существа-творцы – веселились. Обнимались и пели. Их веселье было заразительным. Хотелось его разделить.

И никому не было тесно в тёплой раздельной семимерности…

– Нет, я не заблудился! – понаблюдав, сказал себе Синор. – Я должен действовать здесь!

– Он включил анализаторы, чтобы понять хоровое пение существ. И когда анализ был закончен, Синор показал себя. Чудовищный рёв потряс окрестности: мощь звуковых каналов была беспредельна.

Существа – те, что были в полёте, – горохом посыпались на планету: спастись, прикрыться атмосферой от невыносимого напора.

Синор подождал, пока в космосе не осталось никого, – только искринки да световидная энергия.

«Знаю, что делать! Не впервые!» – подумал строго и нырнул во взбаламученную воздушную оболочку.

Существам, что угнездились в уютных складках семимерности, он предстал в виде огненного столба: форму мог принимать любую.

– Слушайте! – загремел во всех мыслимых диапазонах передачи. – Меня послал Высший Разум! Вы пошли неправильным путём, и я помогу вам!..

Он подождал. Возражений не было. Существа перемётывались с места на место и нигде не могли спрятаться.

– Прежде всего, семь измерений – много! В таком пространстве ни цели, ни пути к ним не ясны!..

Он подождал. Возражений не было. Тогда произвёл первую перекройку. Оставил три измерения. Оставил Время. (Как у борродов). Остальные энергетические уровни квазимира втянул в себя, в свои запасники.

Сделанный трёхмерным, квазимир утратил отделённость от «общей» Вселенной. Континуумы – соединились.

Существа возопили и не умолкали долго. Видимо, переделка пространственных характеристик отозвалась в них нешуточной болью.

«Эль–ноль–пи–игрек–икс» заметил, что облик их стал резким, определённым, не изменяющимся. И если бы мог, обязательно хмыкнул бы, удовлетворённый.

Теперь существа делились на два отряда: соответственно тому, в каком виде их застало вмешательство. Первый отряд – более многочисленный – с манипуляторами вверху. Второй отряд – с крыльями.

– Далее! – гремел Синор. – Вам нужна своя звезда! Под её живительным светом будет идти ваше развитие!

Он подождал.

– Что такое «звезда»? – пискнул кто-то.

– Поясню на вашем уровне! Это автономное светило, нужное для любой планетной системы!..

Он подождал. Затем включил гравитаторы и «д»–фильтры. Гравитаторы свели вместе искринки в заранее выбранной координатной точке. «Д»–фильтры, пропустив через себя световидную энергию, влили в ком искринок жаркий звёздный свет.

Существа возопили снова. На этот раз – гневным хором. Словно пытались воспрепятствовать.

Но расплавились искринки. И загорелась неподалёку от планеты такая привычная, такая понятная для Синора звезда. И притянула из Космоса Большого – не местного – мёртвые небесные тела, ставшие другими планетами при ней.

– Далее! – гремел Синор. – Начинать с полётов – ошибка! Я изменю ваш генетический код! Чтобы не было крыльев!..

Он не хотел ждать в этот раз. И не напрасно.

Потому что крылатые существа вдруг ринулись на него, и был их натиск так яростен, что отразить его Синор не успел.

Те, с манипуляторами, тоже включились: бежали к нему понизу.

– Стойте! Поймите правильно! – успел крикнуть Синор.

И больше не успел ничего.

С крыльев летящих существ – неблагодарных тварей! – вдруг стали срываться искринки. В перьях они, что ли, прятались!

В мгновение ока их столько налипло – много! жгучих! – что все датчики, все приёмные и передающие каналы были перекрыты.

На месте Синора пышно развернулся ярчайший цветок. Но не так, как всегда; нет, не так, как всегда, это вышло. Не тихим было это рождение – взрывчатым.

Взрыв вышвырнул крылатых в иную мерность – за пределы длины, ширины, высоты. За переделы Времени.

А тех, что понизу бежали, взрыв не тронул. Им достались мелкие лоскутья Синора.

И двуногие, двурукие в последний раз насладились единством. Лоскутья скатали вместе. И создали из них – лопух. Пусть растёт в сторонке…

Потом стали жить порознь…