СКАЗКА ПРО ВЕТЛУ

 

Три лета Волч не был дома. За море ходил с князем. Ныне вернулись. Лодьи загнали в широкое речное устье. Потопали по домам.

Посёлок изменился: разросся, приподнялся. Избы не жались к земле – выпячивали груди, расправляли плечи. Вот мы каковы…

Волч увидел: навстречу идёт девушка. Красавица такая, – аж сердце захолонуло. Идёт, не сворачивая, не опуская глаз. А в глазах её чёрных утонуть можно…

– Посторонись! – приказала, когда была в шаге от него.

Слово прозвучало сильно. Видать привыкла девушка, что ей повинуются.

Волч упрямый: переборол желание подчиниться.

– Ты кто такая? – спросил. – Не помню тебя! Пойдёшь за меня замуж?..

– Меня бог обнимает! – сказала девушка серьёзно. – Небось, ты послабее будешь!

– Разреши, попробую! Тогда сравнишь!

– Вот ещё! – сказала девушка.

– Полюбил я тебя! – открылся Волч. – Сразиться хочу с твоим богом!..

– Что ж! Приходи в мою избу на закате!..

Девушка повернулась. Пошла назад. Вроде бы, взглянула на него, – головой дёрнула. А может, и нет.

– Как звать-то? – зычно вопросил Волч.

– Ивина! – услышал звонкий ответ…

Войдя в свою избу, повесил меч и щит на стену. Долго стоял, осторожно прижимая к себе старенькую матушку…

Потом за столом слушал новости селянские: кто умер да кто народился за три лета, кто чем болел, кто на ком женился, у кого какие урожаи были…

Слушал да вспоминал: должен был видеть Ивину перед отплытием, не мог не видеть. Какой она была?..

Вспоминалась толпа детей, провожающих лодьи. Где-то там, в толпе была и она…

Спросил напрямик:

– Матушка, у Ивины есть ли кто любый? Хочу на ней жениться! Благословишь ли?..

Матушка поджала губы. Небось, хотела сказать злое, да удержалась.

Ответила мягко:

– Люди бают, – колдунья она. Провидеть может: кто умрёт, кто заболеет. Может, и врут… – Матушка помолчала. – Ей бы парнем быть. Умна. Смела…

– Родители живы?

– Померли, пока тебя не было. Изба её на окраине, под сосной разбитой.

–Закат скоро… Пойду к ней!.. Прости, родная...

– Не торопись! – попросила матушка. – И другие девки есть! На них тоже погляди!..

Волч улыбнулся. Взял меч. Нацепил на левый бок. Поклонился матушке.

Та глядела ему вслед обиженно. Понимала: не удержишь силком да запретом…

Избёнка под разбитой сосной была крепка, хоть и в землю вросла, и брёвна почернели.

Волч стукнул да вошёл.

Ивина сидела на лавке у стены. Длинные чёрные волосы по плечам разметались, до пояса свесились. Глаза зелёные – как омуты речные…

– Иди сюда! – махнула Волчу. – Бог близко!..

Волч примостился рядом с ней. Почувствовал её тепло. Хотелось волосы погладить.

Вдруг воздух будто налился кровью. Такого насыщенного цвета не бывает ни при восходах, ни при закатах.

Бог возник не чётко, но телесно. Появилась глубокая тень. Обволокла Ивину. Девушка затрепетала.

Рядом с ней висело, будто отдельное от божественной тени, странное лицо.

Оно было прозрачным, как бы вырезанным из драгоценного камня. И неподвижным: не может камень хмурить брови, шевелить губами. Большие глаза смотрели сквозь Ивину. Мелькание оттенков красного – великого множества оттенков – единственный признак жизни в божественном лице.

– Кто это? – послышался низкий рокочущий голос: бог обратил внимание на Волча.

– Это воин! – сказала Ивина. – Хочет с тобой сразиться! Меня в жёны взять!..

Она говорила как бы против воли, поглощённая багровеющей тенью. Но голос её был несравненно богаче, теплее неземного рокотания. Волч расслышал в нём сочувствие к себе. Расправил плечи, довольный. Ай да умница!..

– Зачем предала меня? Зачем обо мне говорила? – невнятно проскрипел бог.

– Прости, Алый! – попросила Ивина. – Воин сильнее меня!

Имя бога ласково прозвучало, это не понравилось Волчу.

– Бейся со мной! – потребовал Волч, поднимаясь. – Ежели ты не трус!

– Наглые обезьяны! – сказал бог. – Вы погубили, вы сожрали множество миров! И Землю вы захватили, чтобы её уничтожить!

– Ты про людей? – холодно уточнил Волч.

– Про вас, воинов! Смотри!..

Божественная тень просветлела. В ней открылись космические глубины. У Волча закружилась голова.

В космосе, будто на быстрых речных струях, вспухали белёсые пузыри: десятки, сотни. В них были заключены семена.

Вот эти семена… Спокойно спят между звёздами… То ли игольчатым инеем покрытые, то ли остренькой шёрсткой…

Попадая во вздутия-пузыри, в космическую пену, начинают быстро развиваться. В них напухают комочки-растрёпыши: с головой, руками, ногами…

Обезьяны. Злые косматые обезьяны, вырастая, устремляют свои оболочки к ближайшим планетам…

– Это не мы, не люди! – твёрдо сказал Волч. – Ты лжёшь! Я накажу тебя за клевету!..

Волч выхватил меч из ножен. Взмахнул, рассекая воздух.

– Будем биться! – утвердил бог.

Изба исчезла. Волч стоял на берегу реки. Ноги слегка вязли во влажноватом песке.

Ивина была неподалёку: выше по косогору.

Божественная тень поспешно уплотнялась, формировала фигуру для боя.

Фигура поначалу была втрое, вдвое выше Волча. Затем встала вровень.

Лицо было тем же, – неподвижным, как бы вырезанным из самоцвета. Одежды напоминали клубящийся розовый туман. Из правой руки вырос меч, – затвердел, начал поблёскивать.

– Ты – мерзкий лжец! – громко произнёс Волч. – Ты показал историю своего рода – не нашего! Так рождаетесь вы – мелкие боги! Чтобы пакостить! Чтобы путаться у нас под ногами!..

– Я – великий бог! – послышался невнятный рокот.

– Берегись! – вскрикнула Ивина.

Видимо, относилось это к Волчу, – потому что бог начал первым, а Волч защищался, отражая удары.

Божественный меч по длине был равным, но бил тяжело. Рука Волча поневоле отклонялась, отбрасывалась, и надо было подаваться вперёд всем телом, чтобы удерживать натиск.

Волч попробовал напасть: обрушил удары справа, слева, прямые.

Бог принял его условия боя: стал закрываться, перешёл к обороне.

Волч теснил его к реке. Безрассудная надежда вспыхнула было: загнать в воду, утопить.

Но враг напомнил, кто он такой. Его меч замелькал так быстро, что Волч попятился, оставив мимолётную надежду.

Зная много ударов-обманок, Волч – один за другим – применил их все. Некоторые достигли цели.

Враг был ранен. Его туманные одежды окрасились тёмной кровью.

Но лицо оставалось по-прежнему бесстрастным, дыхание не участилось, лоб не вспотел. Никаких признаков усталости!

Волч повторил удачные удары. Но враг не ошибался дважды: новые раны нанести не удалось.

Ярость поддерживала, придавала сил.

Боги коварны. Стоит уйти за море, они тут как тут, – выбирают лучших девушек…

Вроде бы, Волч выкрикнул это вслух.

Со стороны ему ответил тоненький всхлип.

Ивина?.. Неужели сочувствует?..

Поглядеть некогда. Надо бить, бить… Отражать, отражать удары…

Появилось отчаянье. Оно тоже помогало. Тоже придавало сил.

Если я не одолею, то и меня так просто не возьмёшь.

Волч напрямую, без хитростей, ткнул остриём.

И попал… Попал!..

Бог пошатнулся… Пошатнулся Алый…

В тот же миг с непостижимой быстротой произошла подмена.

Плотная фигура врага расплылась, распылилась по краям. Окуталась дымкой.

В эту дымку, съёживаясь, уменьшаясь, упал раненный.

Вместо него восстала другая – и точно такая же – фигура. Новый – и тот же – враг. Со свежими нерастраченными силами.

– Обман! – закричал Волч, задержав воздетый меч перед ударом.

– Обман! – повторил сбоку девичий голос. – Волч, держись!..

Неужели Ивина видела?.. Неужели Ивина – с ним?..

Волч мечом ударил, – но мимо, в ничто…

И тут враг его поразил: тот, новый, свеженький.

Падая, Волч был уже мёртв. Чужой меч вошёл слишком глубоко.

– Наглые обезьяны! – пробормотал его враг, разглядывая поверженного.

Затем он исчез, никем не подменяясь на этот раз…

Волч лежал на влажном песке лицом вниз.

Ивина подошла. С усилием перевернула на спину.

– Что же я наделала? – прошептала горько.

Она присела возле убитого, и длинные волосы её, колеблемые ветерком, завесили, укрыли Волча от всего мира…

 

Нескоро доплелась матушка до берега, – похоронить…

Волч лежал тихо, будто спал. На его лице была счастливая улыбка.

Над ним склонилось дерево, и длинные ветви его, колеблемые ветерком, словно хотели погладить спящего по лицу, отогнать от него тёмные тени…