Было жарко, душно и влажно. Водяные пары, висевшие в воздухе, оседали на Уве Увальне крупными каплями, и пока эти капли не скатывались вниз, они блестели, как драгоценные камни. И сам Ува Увалень, мокрый с головы до пят, казался хрустальной фигурой.

Мокрыми были, конечно, и все остальные.

- Где это мы? – сказал Тин. – Мде это гы?

- Где-то! – буркнул Вейк. – В океане!

- Мы там, где живут чудовища! – сказала Васька.

- Я знаю, о чем ты! – улыбнулась Лина.

- О чем? – спросил Ува Увалень.

- Так в старину на картах обозначали неизвестные земли! – пояснила Васька.

- Правильно! – подтвердила Лина.

Вокруг них лежала заболоченная равнина, поросшая странными деревьями. У деревьев были прямые, толстые, короткие стволы, покрытые овальными и ромбовидными чешуйка-ми. Чешуйки непрерывно отслаивались и медленно планировали на землю, покачиваясь в плотном воздухе. Желто-серые на стволах, на земле они темнели, становились пепельно-черными, и поскольку их было много, при взгляде на равнину казалось, что на ней когда-то отбушевал вселенский пожар.

Унылость земли, засыпанной “пеплом”, скрашивали длинные широкие, фигурно изрезан-ные листья, раскидистыми веерами расходящиеся от верхушек стволов. Их зелень была разных оттенков: от самого темного до кричаще-яркого. Словно деревья соревновались друг с дружкой, старались друг друга перещеголять своими нарядами.

Небо над деревьями было мутно-синим. Неподвижные, словно бы небрежно размазанные по нему облака тоже были неопределенного мутно-белого цвета.

Огневая солнечная сфера просвечивала сквозь облака и сквозь небо, словно космический корабль, идущий на посадку.

Водяные кляксы болот угрюмо отражали льющийся сверху свет.

- Это, вроде бы, пальмы! – неуверенно сказал Вейк, озираясь. – Как всё сложно на суше!

- По-моему, это древовидные папоротники! – мягко сказал Ува Увалень. – Я в книге такие видел!

- Так мы в плейстоцене каком-то, что ли? – воскликнула Васька. – Ничего себе!.. И сказок о нас не расскажут, и песен о нас не споют!..

- Зачем мы здесь? – сказала Лина, и голос ее дрогнул. – Что с нами будет?

- А ты всплакни! – насмешливо сказал Тин. – Сразу полегчает!.. Все девчонки – плаксы! Певчонки длаксы!

- Мне тоже грустно! – сказал Ува Увалень. – Но грустить некогда! Двигаться надо!..

- Торопишься? – фыркнула Лина. – Куда же, мой друг?.. Всё пусто вокруг!..

- Хоть куда! – сказал Ува Увалень. – Лишь бы двигаться!..

- Смотрите! – закричал Тин.

Все повернули головы в том направлении, куда он указывал.

Там, далеко впереди, черные точки – видимо, птицы! – взмыли над деревьями и суетливо перемещались туда-сюда.

- Идем к ним! – сказал Ува Увалень и первым двинулся в путь.

За ним гурьбой потянулись остальные…

Возле болот и между ними было много морошки. Крупные ягоды манили. Их срывали на ходу и клали в рот.

Шагалось легко. То ли сама земля, то ли чешуйки с древесных стволов ощутимо пружини-ли под ногами.

Травы не было никакой кроме сиротливо торчащих редких елочек хвоща.

Живности тоже почти никакой не попадалось. Только маленькие красные пауки несколько раз выскакивали из-под древесных чешуек и тут же прятались обратно. Да еще встреча-лись жемчужного оттенка полуметровые гусеницы, невозмутимо переливающие свое жидкое тело в избранном направлении.

Шли долго. Но солнце почти не переместилось за время их пути, и не удлинились тени.

- Здесь день более длинный! – сказал Ува Увалень. – Гораздо более длинный!..

- Значит, планета медленнее вращается! – сказал Вейк. – Парусов ей не хватает!..

- Да мы вообще не на Земле! – сказала Васька. – Я сразу поняла! Мы в тридевятом царстве!

- Ну конечно! В другой галактике! – сказал Тин скептически. – В гругой далактике!

- Тише вы! – воскликнул Ува Увалень. – Похоже, мы пришли!..

Они оказались на высоком обрывистом речном берегу.

Река внизу была широкой и, значит, полноводной. Ее берега густо поросли высокими деревьями со стреловидной, вертикально направленной листвой.

Но отсюда, сверху, река выглядела ручьем, а деревья – травинками.

Ува Увалень осторожно лег на живот и свесил голову с обрыва. Обрыв был почти отвесный, но хорошо просматривался.

Поначалу он был чистым: плотный песчаный срез и только.

Затем, на некотором отдалении от поверхности, в нем виднелись довольно крупные овальные отверстия: видимо, чьи-то норы.

Чем ниже, тем отверстий было больше. Начиная с середины обрыва, они вообще распола-гались ровными рядами, напоминая городские улицы.

Ува Увалень высмотрел что хотел, затем отполз от обрыва и только после этого поднялся на ноги.

- Что там? – спросил Тин с волнением.

- Весь берег в дырах! – сказал Ува Увалень. – Это норы! Мы у себя на планете тоже живем в норах, как вам известно!

- Норы? – взвизгнула Лина. – Там, наверно, змеи! Или летучие мыши!.. Давайте взберемся повыше!..

- Я посмотрю, кто там! – сказал Ува Увалень…

Не успел никто опомниться, как он сгруппировался, колобком прокатился по земле и, на миг задержавшись на краю, ринулся вниз…

Все остальные кинулись вперед и, так же, как Ува Увалень раньше, растянулись на краю, выставив головы над обрывом.

Ува Увалень, выпуская из своего круглого тела то ли цепкие ручки, то ли просто какие-то отростки, буквально прокатился по крутой стенке и юркнул в первую попавшуюся нору.

Спустя какое-то время, оттуда, из норы, послышались шум: шуршания, треск, писк, похо-жий на птичий.

- Происходит знакомство! – задумчиво сказала Лина. – А вдруг там вероломство?

- Или драка! – задумчиво сказал Тин.

- Может, подмога нужна? – предположил Вейк. – Свистать всех наверх?

- Нам туда никак! – сказала Васька.

- Никак! – сказал Тин. – Бабах и всмятку!..

- Подождем! – осторожно сказала Лина…

Ждать пришлось недолго. В норе еще повозились, попищали, пострекотали. Затем из нее вывалился Ува Увалень, распластавшийся на спине какой-то птицы. Птица совершила плавный круг над обрывом и, заходя на второй круг, застрекотала, как сорока. Ува Увалень отвечал ей тонким цыплячьим писком.

- Похоже, ему страшно! – задумчиво сказал Тин. – Сму етрашно!

- А ну как свалится? – задумчиво сказала Лина. – Тогда его звезда опечалится!..

Но всё закончилось благополучно. Завершив круг, птица приземлилась на обрыве. Ува Увалень с нее скатился, и по нему было видно, как он доволен своим маленьким приключением.

А птица, сложив крылья, неторопливо подошла к обрыву, на миг застыла на краю, что-то дружелюбное чирикнула и… сверзилась.

Все вскочили на ноги.

- Что это за существо? – спросил Вейк. – Местный буревестник? Или фрегат ?

- Уф!.. Дайте отдышаться! – пропыхтел “летатель”.

Васька подхватила Уву Увальня под руку.

- Вообще-то мне было не до расспросов! – признался он. – Хотелось побыть в норке, в ее тепле! Там так удобно, так уютно, так хорошо! Сразу дом родной вспомнился и папа с мамой! Эх!..

- Эх! – как эхо, откликнулись ответные вздохи…

А между тем, несмотря на то, что здешний день был длиннее земного, ночь все-таки подкрадывалась все ближе. Тени копились в листьях деревьев (или папоротников), плотнели, наливались силой. Прохладный ветерок превращался в холодный. Малиновое солнце там, в дали, зацепилось за черную зубчатую кромку лесного моря и величественно в него, в это море, погружалось, тонуло в нем, приминая его своей массой.

И вдруг на фоне солнечного диска появились птицы. Их было много. Они медленно кружились над обрывом и покрикивали время от времени. Их протяжные надрывные крики порождали тревогу, тоску, страх.

Всем стало не по себе от звуков крылатого хоровода, кружащегося рядом.

- Хоть бы они убрались! – прошептал Тин.

- Да поскорее бы! – шепнула Васька…

И птицы исчезли. Одна за другой нырнули в норы, вырытые в обрыве.

От солнечного диска осталась тоненькая краюшка. Звезды одна за другой стали вспыхивать и помаргивать.

А затем солнышко исчезло совсем, и ветер потерял всякие остатки теплоты.

Но полная тьма длилась всего несколько мгновений, потому что на небо выкатилась Луна. Она была странного желтовато-коричневатого цвета и казалась рассерженной, злой.

- Что будем делать? – нервно вопросила Лина.

- Ночевать! – ответил Ува Увалень спокойно. – А для начала попробуем через свои компы связаться с Гором!

Но даже попробовать им в этот вечер не удалось. Все компьютеры дружно сошли с ума и не отвечали ни на один запрос. То ли сломались, то ли взбунтовались, то ли здесь, непоня-тно где, неизвестно в каком месте, просто-напросто не могли работать.

После безуспешных попыток оживить компы все улеглись на ночевку: кто – спина к спи-не, кто – бок-о-бок…

Но заснуть не удалось.

На полосе свободной земли, на которой они были, стояла тишина. Но там, дальше, между деревьями, почти сразу после восхода Луны началась неприятная возня.

Хрустели и ломались листья, слышались тяжелые шлепки, кто-то сопел и взрыкивал, кто-то стонал, мерзкий гнилостный запах прочно утвердился в воздухе.

Ува Увалень не выдержал первым: голову приподнял, затем сел, а затем и на ноги вскочил.

То, что он увидел, не на шутку его перепугало.

Из деревьев, из их вершин, от которых веером расходились листья, выбирались наружу какие-то жуткие существа. Видимо, в древесных стволах были пустоты, а в пустотах жили обитатели.

Два вида монстров обнаружил Ува Увалень. Первый вид: толстый короткий черный червяк, весь в густых волосинках. Если бы не слабое фиолетовое свечение каждой волосинки, он был бы практически невидим.

Нападая, “червяк” делился на несколько щупальцев, расходящихся веером от концевого участка его тела.

Второй вид был более бесформенный и поэтому – более страшный.

Из верхушки ствола высовывалось как бы черное “покрывало”, свернутое в трубку. Оно тоже светилось, но было гладким, без волосинок.

Вылезая из дерева, оно разворачивалось и плавно опускалось на землю. На земле же оно двигалось резкими рывками, то вздымаясь наподобие палатки, то распластываясь, как некий морщинистый блин.

Поначалу “червяки” и “блины” просто исходили из своих деревьев. Некоторые спускались по стволам, некоторые забирались на листья, надламывая или полностью обламывая их.

Оказываясь на земле, они замирали ненадолго, а потом расползались в разные стороны. Ни первый, ни второй вид не стремились обособиться, - перемешивались, перемещаясь, образуя своеобразную мозаику.

Ува Увалень, наблюдающий это, поначалу хотел было успокоиться и снова опуститься на землю, чтобы поспать…

Но тут началось!..

Словно по чьей-то невидимой команде и “червяки”, и “блины” резко усилили свое фиолетовое свечение.

А затем…

Затем была всеобщая бойня… Схватка всех со всеми…

Самое непонятное было в том, что не только друг на дружку нападали оба вида, но и между собой дрались не менее ожесточенно. “Червяки” уничтожали “червяков”, “блины” набрасывались на своих…

Всё это происходило в суматошном, нечеловечески быстром, бешеном темпе.

Волосинки “червяков”, видимо, отвердевали на время боя до стальной крепости, и свечение их из фиолетового становилось красным, - будто волосинки раскалялись. Побеждающий распарывал этими волосинками побежденного, раскраивал его на куски и, лихорадочно дергаясь, впитывал в себя безжизненные останки, - сквозь раскаленные волосяные штырьки, сквозь кожу.

Схватки “блинов” были не менее впечатляющими. “Блины” отчаянно хлестали друг друга своими волнообразно изгибающимися краями. Звуки были резкими, похожими на выстрелы пневматического пистолета или винтовки.

Побежденный “блин” мгновенно разжижался, превращался в лужу, а у победителя на нижней поверхности так же мгновенно появлялось множество белесых ротовых отверстий, через которые лужа всасывалась.

Если же бой происходил между видами, “червяк” использовал ту же тактику, что и прежде: рвал затверделыми волосками тело “блина”, кромсал на части. Единственное отличие: поглощать поверженного даже не пробовал, - отползал в сторонку. А уж пожиранием сородича с удовольствием занимались “ блины ” .

Первая волна схваток закончилась за неполную минуту: Ува Увалень ощущал время достаточно точно.

В результате выжило несколько “червяков”, - десятка два, не больше. Все они приобрели красноватую окраску.

Затем “красные” скопом набросились на остатки второго вида, и “блины” отчаянно сопротивлялись.

В результате второй волны “боевого бешенства” остались один “червяк” и один “блин”.

Ува Увалень подумал, что на этом жуткая война прекратится.

Но не тут-то было!

Последние представители своих видов стали стремительно пухнуть и вдруг… лопнули, как проколотые воздушные шары.

Нет, не лопнули, а словно бы взорвались изнутри и распались на множество новых “червей” и “блинов”. Новые вояки были еще более быстрыми и маневренными. И количество их возросло.

Затем всё повторилось… Две волны схваток… Последние представители видов… Их новый распад… И появление “свеженьких” – более многочисленных и хищных.

Казалось, это будет происходить бесконечно. Однако не это было самым пугающим.

Страшным было то, что чудища неудержимо размножались. Их злобная масса переполня-ла пространство между деревьями и уже начинала выбухать на чистую полосу перед обрывом.

Ува Увалень, что стоял во весь рост, не привлекал внимания только потому, что был почти прозрачен. Но стоит проснуться кому-то из его друзей и подняться на ноги, - и всё! Они будут замечены! На них начнется охота!..

Как быть?.. Кто поможет?..

- Кто, если не ты!.. Когда, если не сейчас! – пробормотал Ува Увалень.

Подкравшись к краю обрыва, он юркнул вниз…

А наверху ситуация стала ухудшаться. Шум схваток разбудил-таки спящих. Они садились. Они вставали. Не соображая спросонья, задавали вопросы громким голосом.

И, естественно, привлекали нежелательное внимание.

К ним направились “черви”.

К ним поползли “ блины ” .

Лавина злой биомассы…

Еще немного, и она всё и всех накроет…

И погребет под собой?.. Или – как вариант – сбросит с обрыва?..

Мальчишки, быстро сообразившие, что к чему, лихорадочно умоляли свои компы ожить, очнуться, придти на помощь!..

Но компьютеры не слышали… Не откликались… Не могли работать в данном месте, в данной реальности…

Эх, если бы сюда Егорку и Русу!.. Может, они бы что-то придумали!..

Надвигались “червяки”… От них исходило зловоние… Их ворсинки ярко светились…

Подползали “блины”, переполненные черной угрозой…

И вдруг…

И вдруг что-то случилось… Всколыхнулся воздух… Захлопали десятки крыльев… Плотная птичья стая взвилась из-под обрыва…

Птицы поднялись невысоко, а затем…

Затем посыпались вниз… И, касаясь почвы, переставали быть птицами… Превращались… Одни в “червяков”… Другие в “блины”…

Тин даже застонал от досады и безнадежности… Он поначалу решил, что пришло – вернее, прилетело – спасение…

А на деле – что?.. Погибель?..

Ну уж нет!..

Остается драться изо всех сил…Драться столько, на сколько этих самых сил хватит!..

- Эгей! – послышался знакомый голос.

Тин повернул голову и увидел…

Увидел удивительную картину…

На одном из блинов восседал Ува Увалень… Да-да, Ува Увалень собственной персоной!... Восседал, и “блин” ему ничего не делал!.. На него не покушался!..

Вот он скатился с “блина”, и в тот же миг пришлые “блины” и “червяки” двинулись на чудовищ старых…

Против наплывающего вала “старых” вздыбился вал встречный, не менее грозный.

В это же время из-под обрыва взмыло еще несколько птиц. Приземлились они, сделав круг над головами, возле Увы Увальня.

Приземлились и… перестали быть птицами. На краткий миг они совсем исчезли. Затем на их месте возникли маленькие – в половину детского роста – фигурки, одни из которых повторяли облик мальчишек и девчонок, другие – облик Увы Увальня.

- Кто это? – спросил Тин. – Это кто?

- Это нарошки! – объявил Ува Увалень. – Они за нас! Живут, как мы, - в норках! Но порода – другая! У них нет своего облика!

- Как так ?

- Они рождаются от воды и солнца! Сперва – как тени на воде! Затем их взметают ветры! Или волны бросают на берег! На берегу они - как песок! В воздухе - как тучки! Чем больше в них обликов, тем они плотнее! В конце концов, делаются как мы, Увальни!

- Почему они за нас ?

- Я просил помочь!

- Но ведь их сейчас уничтожат!..

- Это невозможно!.. Видишь, чудища замерли!.. Они не понимают, кого встретили!.. Вроде, таких же, как они! Но все же не совсем таких и потому – непонятных и опасных!..

Действительно, наступление “червяков” и “блинов” приостановилось. Ворсинки то вспыхивали, то гасли. Жидкие тела то волновались, то беспорядочно тряслись, то замира-ли оцепенело. “Блины” хлестали почву своими гибкими краями…

Нарошки же были невозмутимо неподвижны. И выглядели даже внушительнее, чем настоящие чудища.

- И что теперь? – спросил Тин.

- Сматываемся! – сказал Ува Увалень.

Он заливисто свистнул, и по его сигналу все нарошки, утратив облик монстров, снова превратились в птиц.

Птицы подхватили детей и понесли их по воздуху.

А на земле наступающий вал тут же пришел в движение и быстро докатился до края обрыва.

Затем началась – вернее, продолжилась – обычная бойня… Обычная схватка всех со всеми…