Проснулся Егорка от бесцеремонных тычков в бок. С трудом открыв глаза, увидел, что его разбудила Руса. Ну конечно, кто же еще мог бы действовать так нахально!..

- Ну, чего тебе! – недовольно пробормотал Егорка.

- Вставай немедленно! – потребовала Руса.

Голос у нее был какой-то необычный. Да и выглядела она необычно. Празднично выглядела. Сияла, как ясное солнышко.

- Что случилось? – спросил Егорка.

Руса нагнулась и в самое его ухо прошептала:

- Всё по-старому!.. Только никому ни слова!..

Егорка, покряхтывая, поднялся.

В палатке никого не было. Солнце вливалось внутрь сквозь откинутый полог.

- Идем! – позвала Руса ликующим голосом.

- Куда? – спросил Егорка.

Руса засмеялась.

- Какой ты глупый со сна!

- Сама ты березка! – буркнул Егорка.

- Почему это? – не поняла Руса.

- Ну, ты говоришь, я – сосна!.. А я сказал, что ты – березка!..

- Да никакая ты не сосна! Ты просто сонная тетеря!.. Идем!..

Руса схватила Егорку за руку и потащила к выходу.

Снаружи были буйство солнца, многоголосый гомон и людская круговерть.

Возле царской палатки стояли Тин и Васька. Они оживленно о чем-то говорили.

Увидев Егорку, оба замахали руками, приглашая к себе.

Между палатками сновали ратники. Слышались командные выкрики.

- Видишь? – радостно спросила Руса.

- Вижу!.. Ну и что?.. – сказал Егорка.

И тут, наконец-то, до него дошло… Взрослых воинов он видел!.. Взрослых!.. А не ту малышню, что заполняла лагерь ночью!..

- И царь нормальный? – спросил он у Русы шепотом.

- Иди погляди! – сказала Руса.

По ее улыбке и по ее голосу и так – безо всякого погляда – было ясно: да, царь нормальный, большой, нисколько не похожий на маленького мальчугана…

Егорка вздохнул облегченно.

Значит, теперь Хорог снова за всех отвечает. За всех и за всё!..

Вот и хорошо!.. Вот и славно!.. Вот и замечательно!..

Ночью был страшный миг, - не вспоминать бы его вовсе! – когда Егорка подумал, что теперь ему придется отвечать за всю Русинию и самому решать, как избавиться от умертов. И пусть эта мысль была мимолетной, и Егорка тут же ее отогнал, - он всё равно успел почувствовать, какой непосильной тяжестью она преисполнена, каким космическим холодом от нее веет…

Да ну их, эти “взрослые” мысли!..

Егорка захохотал, крикнул: “Эгегей!” и вприпрыжку помчался к друзьям.

Ночные неприятности закончились, все снова стали самими собой.

Значит, и ему какое-то время можно побыть не Посланником, выполняющим особое задание, а простым первоклашкой, которому надо учиться, учиться и учиться…

 

Но не успел он добежать до своих друзей, как откуда-то из глубины леса послышался трубный глас. В нем различались низкие и высокие подголоски. То бишь, звуки множества труб, сливавшиеся в единый вопль, в единый угрожающий рёв.

Егорка замер на миг и поежился. Затем сорвался с места, добежал до Тина и Васьки и обнял их поочередно.

- Пошли к царю! – нетерпеливо позвал Тин. – Он хочет нас видеть!..

- Только тебя и ждали! – добавила Васька. – Уже хотели силком будить!..

- А царь… он какой?.. Он нормальный?.. – выпалил Егорка.

Тин и Васька переглянулись и, не сговариваясь, дружно засмеялись.

- Он-то в порядке! – сказал Тин. – А вот что с тобой такое?..

- Ты спишь, Гор, что ли? – сказала Васька. – Хватит уже!.. Всё хорошо в меру!..

- Да ладно вам! – сказал Егорка. – Я ведь видел…

И осекся…

Говорить ли друзьям о том, что было ночью?.. А может, и не было вовсе, а привиделось, приснилось?..

Егорка почувствовал, что и сам теперь не уверен: впрямь ли превращались взрослые в детей?..

- Что ты видел? – с любопытством спросила Васька.

- Да ничего он не видел, кроме снов! - сказала Руса из-за Егоркиной спины.

Она подошла так неслышно, что Егорка вздрогнул, когда она заговорила.

Руса положила ему руку на правое плечо и слегка сжала пальцы, словно предупреждая: молчи!..

- Ладно! – сказал Егорка. – Пошли к царю!.. Мало ли что кому приснится!..

 

Егорка смотрел во все глаза. Царь Хорог был перед ним. Он ни капельки не изменился после той, первой встречи во дворце. По-прежнему был не стар и не молод, не высок и не низок, не толст и не тонок, а, в общем, по всем статям, в самый раз!.. Соломенная шевелюра и рыжеватая бородка снова напомнили Егорке улетевшего к звездам отца. У отца тоже были светлые волосы и бородка почти такая же…

Хитрющие царевы глаза – маленькие да зоркие – прыгали с одного пришельца на другого, как два непоседливых лисенка.

- Ну что, детушки, - сказал царь звучным голосом. – Улепетнуть бы вам надо!..

- Почему? – спросил Егорка.

- Не слышите что ли? – сказал царь. – Умерты пришли!.. Битва будет!..

Он замолчал. И в наступившей тишине громче, чем раньше, прозвучал непрерывно длящийся трубный глас.

Царь хлопнул в ладоши, и в палатке почти сразу же возник Торопка.

- Даю вам провожатого! – сказал царь. - Он вас до дворца проводит!.. До ваших друзей!..

Мой вам совет: возвращайтесь в свое государство, в свой мир!.. У нас тут смута назрела! Вы можете пострадать!..

- Мы не уйдем, царь-государь! – сказал Егорка и посмотрел на своих, - попросил поддер-жки.

- Мы пригодимся! – сказал Тин.

- Поможем тебе, царь-батюшка! – сказала Васька.

- Спасибо вам, детушки, за подмогу! – сказал царь. – Но все же допрежь всего слушаться бы вам провожатого! И ни в чем бы ему не перечить!..

 

Лагерь бурлил. Спешно убирали палатки и навьючивали на лошадей. Воины – пешие да конные – маленькими и большими группами втягивались в лес. Слитный гомон, деревян-ный да железный стукоток, отрывистые команды…

- Мы что, убегаем? – спросил Тин у Торопки.

- Вот еще! – возмутился Торопка. – Здесь для битвы неудобно! А за лесом – река и луговины! Там и встанем ратью!

Пока пробирались через лес, Егорка успел переместиться поближе к Русе.

- Они и вправду все превращались? – шепотом задал вопрос.

Руса молча кивнула.

- А дальше-то как ?

- О чем ты?

- Ну, сегодня ночью!.. Опять всё будет?.. Или только один раз?..

- Не знаю! – прошептала Руса.

- Ну, как же так!.. Если умерты придут вечером… И битва…

- Битвы начинаются с утра!

- Точно?

- Если даже опять малышня… Не страшно!.. К утру будет порядок!..

- Хочу, чтобы Русиния вернулась!.. Чтобы жила!..

- За это надо сражаться!

- Я готов!.. – сказал Егорка.

 

Войско русиничей, просквозив через лесок, вышло на обширную луговину, переправилось через мелкую – по пояс – речушку и встало на ее правом – высоком – берегу.

На Егорку вдруг словно бы озарение снизошло. Показалось: это та самая луговина, та самая река, те самые берега, что увидели они, когда открыли дверь, ведущую из их первого класса – в Русинию.

Но Егорка головой помотал и отогнал от себя эти мысли. Не до них сейчас было. Нужно умертов останавливать…

Войско умертов долго ждать себя не заставило. Хриплые трубные звуки предваряли его появление. В них была угрюмая угроза.

Едва первые вороги выступили из-под древесной тени, трубы – разом – смолкли.

Снова Егорка их видел. И снова чувствовал острейшую неприязнь…

Да, по виду они почти как люди. Круглая голова… Две верхних конечности, две нижних…

Но серая кожа без теплых красок… Безухое лицо, остро выступающее вперед… Белые глазки, влепленные в основание хоботка, заменяющего нос… Безгубый рот с клыками, торчащими слева и справа… Тело, похожее на комок пластилина, второпях помятый, подавленный каким-то неумехой… Короткопалые руки с непомерными мышечными буграми…

Куклы недолепленные… Роботы… Зомби…

До пояса все обнажены, несмотря на прохладный ветер… Одинаковые темно-зеленые шаровары и черные сапоги на всех солдатах…

Вот они выдавливаются из леса… Всё новые и новые… Тонкой темной линией растекаются вдоль опушки…

Вот линия набухает, утолщается… Делается полосой…

Полоса расширяется, расплывается… Расползается по луговине, погребая под собой ее чистое пестроцветие…

Внутри этой полосы то ли клубятся завитки тяжелого черного дыма, то ли медленно кипит густое мерзкое варево… Так – если смотреть панорамно – воспринимаются перемещения, перестроения во вражеской армии…

Все умерты вооружены луками, копьями и мечами…

А где же автоматы?.. Где же “калаши”, которые столь неожиданно и грозно уже не раз встречались в этой сказочной стране?..

Если они есть только у русиничей, то не о чем беспокоиться!.. Никакое войско никаких монстров не устоит против огневой мощи автоматов!..

Егорка повел глазами по “своим”. И… от удивления остолбенел.

У русиничей тоже были только луки, стрелы и мечи.

- А где же АКМ-ы? – спросил у Русы.

- Что это?..

- Ну, “калашниковы”!.. Та-та-та-та!.. – изобразил он голосом и жестами.

- Огневые стрелялки! – догадалась Руса. – Это страшное оружие! В войнах между странами оно запрещено!

- Кем ?

- Собрались цари со своими министрами и порешили: запретить! Воевать нужно честным и чистым оружием!..

- А откуда у вас вообще “стрелялки”?

- Это государственная тайна Русинии!

- Значит, рассказывать нельзя, да ?

- Нельзя!.. Но…

- Что “ но ”?

- Смотри сам!..

Руса быстро и беззвучно зашевелила губами. Егорка понял, что она произносит тайные слова, и напрягся, - приготовился к чему-то необычному.

И необычное случилось…

Дневной свет резко померк. Словно вокруг Егорки возникла мутная стеклянная стена. Исчезли все звуки. Все цвета тоже исчезли. Мир, видимый сквозь “стекло ” , стал размытым черно-белым изображением.

Время там, в мире черном и белом, остановилось. Ничто не двигалось, и никто не двигался. Егоркины друзья, воины-русиничи застыли, будто каменные статуи…

Зато новое пространство, окружившее Егорку, неподвижным не было. Оно стремительно расширялось, отодвигая обесцвеченный и обездвиженный “ прежний ” мир.

Затем вокруг Егорки начало появляться что-то новое, чего не было раньше…

Это новое было безрадостным и пугающим. Егорка растерянно озирался, надеясь, что Руса где-то рядом.

Но ее не было… И не было никого…

Вот очертания новой реальности прояснились и обрели весомость. Егорка увидел мрачное подземелье. Стены его были сложены из большущих грубо обтесанных черных камней. Некоторые камни были влажными, - словно бы заплаканными На многих затейливыми узорами разрослись лишайники.

Потолок тоже был каменный. По нему медленно перемещались волосатые, ярко светящиеся гусеницы. Только благодаря их мертвенному зеленоватому свету можно было разглядывать место своего нынешнего обитания.

В подземелье было холодно. Егоркины руки и ноги покрылись “гусиной кожей”. И зубы почему-то очень зябли и даже временами слегка постукивали друг о дружку…

В дальнем, почти не освещенном углу подземелья Егорка заметил кучу какого-то тряпья.

Он подошел туда, решив что-нибудь на себя напялить.

Ухватился за какую-то хламиду.

Потянул.

И… увидел, что под ней лежит человек.

Очень старый… И, наверное, мертвый…

Мертвого человека вблизи Егорка никогда еще не видел. Но он, конечно, знал, что люди могут иногда умирать. И у старых это получается чаще, чем у других…

У человека были длинные седые волосы, которые легким венчиком разметались вокруг его головы. На руках, вытянутых вдоль тела, и на лбу у лежащего было множество коричневых то ли веснушек, то ли родимых пятен.

Кожа на руках и на голове незнакомца была сухой и серой, похожей на осенние листья. И весь он тоже казался таким высохшим, таким легким, что любой ветерок, дунь он здесь ненароком, мог бы унести его далеко-далеко…

Глаза старика были накрепко сомкнуты, и это более всего говорило о том, что он на самом деле мертв. И еще полнейшая неподвижность.

Егорка достаточно шумно двигался, шумно дышал и даже кашлянул несколько раз. Любого спящего он бы обязательно разбудил, или, по крайней мере, заставил бы хоть разик пошевелиться во сне.

Любого… Но не этого…

- Вы живой? – на всякий случай спросил Егорка, не надеясь на ответ.

И вдруг глаза лежащего распахнулись.

Это движение показалось Егорке таким резким, что он испугался и даже отпрянул.

Живой, пытливый взгляд… От него не хотелось отрываться…

- Кто вы? – спросил Егорка.

Сухие губы разомкнулись.

- Я Мечтарь!.. – прошелестел еле слышный ответ.

И тут же всё исчезло: и подземелье, и светящиеся гусеницы, и старик…

Егорка хотел закричать : “ Постойте! ”

Но уже вернулась прежняя реальность, и кричать было бесполезно.

Вот она, - Руса!.. Вот они, - Тин и Васька, и Торопка!.. Вот они, - умерты и русиничи в их безжалостном и неравном противостоянии!.. Какое уж тут может быть равенство, если этих дурацких умертов, - что песка на морском берегу! А русиничей – раз в десять меньше! Всего-то навсего – пригоршня песчинок в ладошке!..

Несколько мгновений вернувшийся мир казался Егорке ярким до невозможности. Хотелось зажмуриться, чтобы не ослепнуть от бьющих в глаза красок.

Затем цветовой шквал отбушевал, и всё снова стало привычным, легко воспринимаемым.

- Кто такой мечтарь? – спросил Егорка у Русы. – Зачем ты его показала?..

- Ты же спрашивал про “стрелялки”?

- А при чем тут мечтарь?

- До чего ж ты непонятливый! – сказала Руса. – Но ты не сомневайся, я всё объясню!.. От вас к нам иногда попадают дети… Маленькие дети, верящие в волшебство!..

- И что ? – поторопил Егорка.

- Они приносят с собой игрушки!.. А Мечтарь их преобразует…

- Как это ?

- Ну, например, игрушечный автомат преобразует в настоящий! И даже может из одного игрушечного сделать много настоящих!

- Но он-то сам - кто?.. И откуда он взялся?..

- Когда Русиния отделилась от вас, в ней были только сказочные герои!... А потом появил-ся первый ребенок…И стал расти и стариться…

- А по ночам снова делался мальчишкой!..

- Не знаю!.. Может быть!..

- За что же его в тюрьму?.. В подземелье!..

- Мечтарь – сила!.. Никакой волшебник с ним не сравнится!.. Его много раз пытались похитить!.. Мой батюшка уверен: только Мечтарь пришел сюда сам! Всех остальных русиничей он призвал, приманил, притянул!..

- И царя – тоже ?

- Поначалу все были просто детишками. Но на что способны дети? Только на игры и драки!.. А Мечтарь хотел, чтобы они здесь верховодили!.. Вот он и придумал, чтобы на день все принимали облик своих родичей! Ну, а по ночам были бы сами собой!..

- И ты всё знала про это?..

- Да ничего я не ведала – до сего дня!.. Просто пока ты на Мечтаря глазел, я с ним поговорила!

- А кто его в подземелье упек? Твой батюшка? Или царь Хорог?..

- Да чем он батюшке-то страшен?.. Ничем!..

 

Тут снова завыли трубы умертов, и разговор пришлось прервать.

Вражьему войску тесно стало на левом берегу. Передовые отряды, не спеша, двинулись через реку. В их неторопливости были уверенность в своих силах и пренебрежение к про-тивнику.

Высокий берег, на котором встали русиничи, умертов не остановил: они просто-напросто начали наползать, напластываться друг на дружку, - до тех пор, покуда самые верхние не вытекли на ту мураву, на которой, сомкнув ряды, стояли царёвы воины.

Это похоже было на наводнение. Будто река вместо воды переполнилась черной вязкой жижей, и жиже этой нет ни конца, ни края, ни предела…

- Утонем ведь! – прошептал Егорка.

Руса его услышала.

- Говори! – прошептала ответно. – Зови на подмогу всех, кого сможешь!

Егорка сосредоточился и начал мысленно выговаривать те тайные слова, каким сама же Руса его и научила.

А умерты и русиничи в это время уже столкнулись. Тысячи мечей зазвенели. Из тысяч разинутых ртов исходили крики, визги, стоны. Тысячи глаз наполнились азартом и злостью.

Переламывались копья. Взвивались в воздух стрелы. Лилась обильная кровь.

Где пореже было, там убитые валились под ноги живым. А где было погуще, там уж никак не упасть, и мертвые оставались стоймя…

Егорка и Руса старались, как могли: бросали свои тайные слова в умертов. Но никаких слов не могло хватить на бессчетную прорву нападающих. Не одолеть было умертов словами, - хотя бы даже и тайными.

Кого еще позвать?.. Птицы и рыбы званы уже!.. Небось, на второй зов не откликнутся!..

Вспомнился камень, брошенный в болото… Гнев Болотника…

- Приди на помощь, Царь, чьи топи и трясины – бездонны! – взмолился Егорка. – Боюсь, одолеют враги! Не силой одолеют, а множеством! Помоги русиничам!..

Он замолк… Руса молча глядела на него, и в ее прищуре чудилась потаенная усмешка…

Битва кипела… Битва громыхала… Ее звуки сливались в единый нечеловеческий рев… Будто огромное чудище, извилисто распластанное на обеих берегах реки, дергалось в мучительных судорогах, стараясь распрямиться и заползти в свою подземную нору… И нора его была не где-нибудь, а на высоком – правом – берегу…

Помощь не приходила… Болотник не откликался… Может, не услышал Егорку… Может, сделал вид, что не услышал…

Повторять призыв?.. Но сколько его можно повторять?.. Если не отозвался сразу, так значит и потом не отзовется!..

- Гор! Наших бьют! – прервал его мысли Тин.

А Васька ничего не говорила: стояла, молча, и из глаз ее слезы катились – капля за каплей.

Русиничи и в самом деле медленно, не нарушая боевых порядков, отступали, теснимые превосходящими силами. Всё дальше и дальше отодвигались от речного берега….

Егорка услышал Тина, но никак не откликнулся. Не откликнулся потому, что понял… Придумал… Решил…

- Хлюпь могучая!.. – закричал звонко. - Нет, не так!.. Жабиарх сильнейший!.. Мы тебе желали добра и счастья!.. И сейчас желаем!.. Помоги нам, пожалуйста!.. Нас одолевают враги!.. Их слишком много!.. Мы их не боимся!.. Но наших сил не хватает, чтобы с ними справиться!.. Помоги нам!.. Просим тебя!..

Егорка выпалил эти фразы и замер, напряженный, как струна. Неужели и в этот раз мимо?

Битва продолжалась… Умерты выли и визжали на разные голоса, как бы заранее празднуя свою неминуемую победу.

И вдруг что-то случилось…

Новый звук возник, перекрывший все прочие звуки битвы.

Егорке показалось, что зазвучало всё сразу: небо, солнце, воздух и земля. Словно природа возмутилась неразумным поведением разумных существ и озвучила свое возмущение.

Почву из-под ног у Егорки кто-то выбил резким ударом. Егорка упал на спину.

Земля под ним ходила ходуном, как штормящее море. Затем волны успокоились, и Егорка вскочил на ноги.

Удивительная картина предстала перед ним.

В гуще вражьего войска вздыбился крутой холм. Умерты кувырком летели вниз по его склонам, сшибая и калеча друг дружку.

Трещины змеились у них под ногами. Пласты земли на них валились, безжалостно погребая. Булыжники и валуны выныривали из беснующихся недр и догоняли тех, кто не был засыпан.

Чем выше становился холм, тем сильнее был землепад с его боков.

А когда вся земля осыпалась, видна стала та живая плоть, что была под ней.

- Хлюпь!.. Это Хлюпь! – закричала Васька, и Егорка досадливо покосился на нее: ишь, опередила!..

- И впрямь, Хлюпь! – ошарашенно пробормотал Тин.

- Ну конечно!.. Непонятно, что ли! – заявил Егорка. – Я позвал, - и вот она!..

- Не она, а он! – поправила Руса. – Потому что это – Жабиарх!..

Высоко вознеслись над воюющими огромные Жабиарховы телеса. Широко по земле распространились.

Умертам воевать стало ох как тесно, ох как несподручно!.. Жабиарх своим появлением остановил их и отбросил назад значительную их часть.

А когда настырные вражины снова ринулись вперед, обтекая страшную громадину справа и слева, Жабиарх с удивительной для его размеров прытью, широко разевая пасть, выхватывал из наступающих потоков два-три десятка воинов сразу и проглатывал их, не жуя.

Егорке было и страшно, и радостно глядеть на это.

Мысленно он уже не раз поблагодарил грозного помощника, но вслух высказывать благодарность опасался. А ну как Жабиарх воспримет его “спасибо” как сигнал для остановки и ухода?..

Велика и неоценима была полученная помощь!.. Однако радоваться и торжествовать было рано.

Во-первых, потому рано, что к умертам прихлынуло весьма многочисленное пополнение. А во-вторых, умерты поняли, что появился еще один грозный противник, и незамедлительно изменили свою тактику.

Они словно бы на время забыли о русиничах и сосредоточили все усилия на Жабиархе. Словно трудолюбивые муравьи, они торопливо понесли из леса бесчисленные вязанки хвороста и старательно обкладывали, окружали ими огромное тело Жабиарха.

Егорка поначалу смотрел на это, ничего не понимая. Но Руса быстро его просветила: толкнула локтем в бок и пробормотала:

- Смотри, огнем его хотят прогнать!..

По ее слову всё и вышло. Егорка не заметил, кто зажег первый огонь. Почти одновременно над хворостом в трех местах появились дымки.

Через миг-другой они разрослись и загустели. Потом исчезли, ибо им на смену явились дерзкие языки пламени…

Жабиарх взревел, почувствовав жгучие укусы. Он дернулся туда-сюда, и этого было достаточно для того, чтобы придавить начинающие разгораться костры.

Но умерты были упрямы, ибо воля их офицеров была непреклонна. Они снова и снова пытались разжечь огонь, а “живая гора” снова и снова раздавливала его…

Затем у Жабиарха, видимо, кончилось терпение… Он прокричал как-то по-особому… Нет, не прокричал, а протрубил… Егорка подумал, что так, наверное, когда-то мамонты звали на помощь своих сородичей… Или динозавры…

Этот трубный клич означил окончательное завершение битвы и полный разгром умертов...

Потому что после него земля снова задрожала. И еще в четырех местах вспучились новые холмы, под коими оказались еще четыре создания, подобные Жабиарху.

Оказавшись впятером, “жабиархи” стремительно принялись выкашивать вражеское войско, будто сорную траву…

 

Кто-то тронул Егорку за плечо. Егорка обернулся. У него за спиной стоял Торопка.

- Царь-батюшка спрашивает, что происходит? – сказал Торопка. – Он думает почему-то, что вам это вестимо!..

- Давай досмотрим еще немного! – сказал Егорка. – А потом я царю сам всё расскажу!..