Проза
 

“Малое посольство”.
Фантастическая повесть.
Продолжение.

В ЛЕСАХ

Деревья здесь незнакомые. Ни привычных елей, ни березок, ни осин. И рябиновых резных листочков не видать…

Стоят неохватные великаны ростом под небеса. От них ярусами отходят прямые ветки. На ветках – овальные листья, зеленые сверху, беловатые снизу. Каждый лист – величиной с Егоркину голову. Каждый горизонтально возлежит в воздухе, словно бы намертво в него вплавленный.

Второй преобладающий вид – хвойные. Они поменьше, но тоже высоки. Егорка прикинул: если пятерым таким, как он, встать на плечи друг дружке, тогда верхний только-только дотянется до синеватой, штопором завитой хвои.

Под ногами то мох, то заросли ягодников. Мох похож на разноцветную шевелюру циркового клоуна: зеленые, желтые, красные прядки. А ягодники наверняка ядовиты: уж больно черен, вязок и остро пахуч сок из раздавленных плодиков.

Обитатели лесные многочисленны и тоже совершенно незнакомы. По стволам ползают зеленоглазые муравьи. С листка на листок, с кустика на кустик стремительно перепархивают белокрылые бабочки. Их зубчатые треугольные крылья словно мерцают: слишком быстры их взмахи.

С ветки на ветку перепрыгивают длинноногие пауки. Их серые мохнатые тела усеяны белыми крапинками, будто их кто-то обрызгал краской.

Иногда они промахиваются и падают вниз. Такой промах смертелен для них, ибо навстречу упавшему вымётывается гибкое тело двухголовой коричневой ящерицы, обе пасти которой ожидающе распахнуты.

Однажды паук упал Ваське на голову, и та устроила такой визг, что эхо еще долго металось по лесу после того, как паук сбежал, а Васька успокоилась.

Не прошли они и сотни метров, как на голову Ваське свалился второй паук, а может быть и тот же самый. Тут уж все чуть не померли от смеха, глядя, как Васька, исполняя какой-то дикий танец, бодает воздух руками и ногами. И, конечно, визжит… Откуда только у нее силы берутся для такого супервизга!..

Егорка шагал по лесу вслед за Русой и посматривал на нее с уважением. Вспоминал, как вышли они из замка, и Руса, стоя на берегу, что-то тихо сказала озеру. И озеро прихлынуло, прильнуло к ее ногам, как ласковый котенок. А потом вздыбилась волна. И замерла, затвердев. И на этой твердой волне они перенеслись на другой берег, - туда, где начинались вот эти вот леса…

До сего дня Егорка был уверен, что его мир, - мир науки и техники, мир точных знаний и четких определений, - наилучший. Он и сейчас в это верил. Но, глядя на Русу, он понял, что есть и другие миры, непонятные, непохожие, не сравнимые, и нельзя их оценивать по меркам, по законам его родного мира, логичного и разумного.

Они не чужие, не враждебные, хотя иные из них, возможно, и способны показаться враждебными. Но самое главное, они, действительно, другие , и пусть они такими и остаются, потому что чем больше разных миров, тем интереснее жить во вселенной…

Взять, хотя бы, лес… Много ли они по нему прошагали, а ведь уже понятно, что жизнь здесь совсем не такая, как в городе Рустине. Не такие деревья и травы, не такие зверюшки и птицы…

Какой отсюда вывод?.. Вывод один: Русиния – страна не простая, в ней много чего есть всякого-разного…

 

Переночевать решили на полянке, поросшей густой синеватой травой. Трава была мягкая, шелковистая.

В центре полянки из земли выплескивался совсем крошечный родничок. Трава вокруг него не пожелала расступиться, и родничок, пропетляв шажок среди ее тугих стеблей, испуганно прятался обратно под землю.

Звезды на небе были большими, похожими на цветы: на розы или хризантемы. Теплый воздух обнимал и убаюкивал.

Руса расстелила скатерть-самобранку, что была в кармане ее комбинезона, и скатерть накормила их всех тем, чего каждый пожелал. А запили еду водой из родничка. Вода была холодная и вкусная: впитала ароматы многих корней, цветов и ягод.

Когда отужинали, Егорка попросил у Русы:

- Расскажи про Умертию!.. Что за страна?.. Почему нас туда послала Ихтия?..

- Да, расскажи!.. – попросила и Васька. – И есть ли еще какие страны вокруг Русинии?..

- А потом еще скажи, - добавил Тин, - когда мы встретим проводника, погда кроводник будет, и зачем он вообще нужен? Ты ведь и сама всё знаешь!..

- Отвечу всем по порядку! – сказала Руса.

Она лежала на правом боку, подперев рукой голову, и звездный свет растекался по ее комбинезону и впитывался в него.

Егорка, привстав, смотрел на нее, как завороженный, и ему хотелось, чтобы так было всег-да.

- Сперва про Умертию!.. Говоря коротко, это страна забияк!.. Любой, у кого кулаки постоянно чешутся, кто не может без поединков, схваток, драк, - или сам уходит в эту страну, или бывает сослан в нее!.. Армия – наилучшее место для таких. Поэтому Умертия – это, по сути, армия на привале, которая только и ждет, чтобы кто-то ее позвал на войну, кто-то ее нанял!..

Теперь про другие страны!.. Это Эльфия, Гномия и Фейландия!.. Так же, как Русиния в свое время отделилась от России, - эти отделились от народов, веривших в эльфов, гномов и фей!..

- Но эльфы повсюду! – вскричал Егорка. – Я видел!.. Из них состоят воздух, вода и земля!..

- Ты перепутал!.. Или недослышал!.. Те силы, что тебе явились как человечки с крыльями, - это эфлы!.. Ваши ученые называют их кварками, виртуонами и еще по-всякому!.. На самом же деле это живые существа, что могут представать в разных обликах!..

- Это понятно! – сказал Тин. - А проводник?.. Зачем он нам?.. Начем он зам?..

- Да, теперь о проводнике!.. Он вот-вот появится!.. А нужен он потому, что знает все пограничные страны и все дороги к ним!..

Руса замолчала, словно выжидая, что кто-то еще заговорит и о чем-то спросит. Но вопро-сов больше не было, и она перевернулась на спину и, спустя миг-другой, сонно задышала.

 

Проснувшись утром, Егорка приподнял голову. И… обнаружил знакомого русинича, сидевшего на траве рядом.

Он пригляделся… Потер глаза тыльной стороной ладони… Снова глянул…

Затем сказал радостно :

- А я вас знаю!.. У вас еще ноутбук был… И вы спорили о чем-то!.. А мы спрашивали дорогу к дворцу!.. Вас зовут Торопка!..

- Ай да малец! – одобрительно сказал русинич.

- Вы проводник, да?..

- А по мне что, не видать?.. Зачем вам в Умертию, молви?.. Вы слабые, а там любят сильных!..

- О том не тебе спрашивать, Торопка! – сказала Руса, поднимаясь на ноги.

Егорка, Васька и Тин поспешно, будто по команде, вскочили вслед за ней.

- А ты не больно-то вредничай, Руса! – медленно сказал Торопка. – Ты сильна в воде или в шаге от нее! А сейчас до воды далече!..

- Ладно, не будем свариться! – сказала Руса миролюбиво. – Свары до добра не доводят!

- Ну, тогда пойдем так: я буду первым, ты, Руса, – последней, а вы все – посередке между нами!..

- Хорошо! – согласилась Руса, вытаскивая из кармашка своего комбинезона свернутую скатерть-самобранку.

Она расстелила скатерть на траве, и скатерть тут же заполнилась теми яствами, какие пожелали путешественники.

Насытились неторопливо. Потом неторопливо двинулись сквозь лес: Торопка,- Егорка, - Васька, - Тин, - Руса…

Торопка шагал совершенно бесшумно. Егорка шел следом и во все глаза старался приметить, как же это у него получается. Но загадка не отгадывалась. Секрет оставался не раскрытым…

И Торопка, и Руса были неутомимы. Солнце карабкалось по небу всё выше, цепочка людей пронизывала лес, вокруг то летали гигантские разноцветные стрекозы, то жирные зайцы выметывались из-под ног и важно удирали, вздымая белые флажки своих хвостиков. А Руса и Торопка были свежими, легкими и не собирались уставать и останавливаться…

И все-таки остановиться пришлось, когда они оказались на краю обширной заболоченной низины.

Торопка замер, козырьком согнув правую руку возле глаз. Следом за ним замерли все остальные.

- Раньше тут было не так! – пробормотал Торопка. – Что-то с лесом происходит!..

Пока он размышлял, все разлеглись в тени под высокими кустами, усеянными красными мелкими ягодами.

Тин сорвал одну ягодку, но в рот ее сунуть не успел, - Руса, лежавшая рядом, шлепнула его по руке, и ягодка упала на землю.

- Ты чего? – возмутился Тин. – Чы тего?

- Смотри на нее! – сказала Руса.

Посмотреть, действительно, было на что. Ягодка, упав, завертелась волчком, затуманилась и вдруг… превратилась в змейку, сохранившую красный “ягодный” цвет.

Змейка поднялась на хвосте и пронзительно зашипела.

- Такая маленькая, - удивился Тин, - и такой противный звук!.. Пакой тротивный!..

Руса выкрикнула какое-то непонятное слово, и змейка словно бы отпрянула от лежащих людей, а затем ввинтилась между земельными комочками и исчезла.

- Она очень ядовита! – сказала Руса. – Никогда не трогай эти ягоды!..

- Больно надо! – сказал Тин.- Нольно бадо!..

Все замолчали, наслаждаясь тенистой прохладой.

Но Торопка не дал отдохнуть.

- Пойдем в обход! – объявил он. – Подымайтесь!..

И двинулся вперед, не оглядываясь, огибая болотистую низину слева.

Все потянулись за ним. У Васьки было недовольное лицо. Мальчишки тоже хмурились, но молчали. Попросить у Торопки продлить привал никто не посмел.

Травяной покров там, в низине, был гораздо ярче, нежели здесь, под ногами. Зеленый цвет справа от путешественников был кричащим, зовущим, радующим глаза.

Тин приотстал и шагал возле Русы.

- Лучше бы там пошли! – сказал он. – Там красиво!.. Кам трасиво!..

- А ты ну-ка возьми камешек да кинь туда! – посоветовала Руса.

Тин так и сделал. Поднял из-под ног гранитный обломыш и метнул его вправо.

Камень упал в яркую зелень, послышался сочный чмокающий звук, зелень лениво расступилась, и видна стала черная маслянистая жижа под ней.

Через миг-другой всё стало по-прежнему. Будто и не было канувшего камня.

- Не верь глазам своим! – насмешливо сказала Руса. – И никогда не кидай камни в болото!..

Она легонько щелкнула Тина по затылку, и Тин стерпел это молча. Он ускорил шаг, чтобы догнать Егорку. Но тут за его спиной послышался странный звук. Послышался и заставил остановиться. Остановиться и оглянуться…

Что-то там, на болоте, происходило неладное. Тяжелые волны вздымались посередке и бестолково размётывались в разные стороны. Словно кто-то раскачивал болото, как большой котел, и норовил опрокинуть. Огромные пузыри вздувались друг за дружкой и лопались по одному или по несколько сразу, рождая непонятные и неприятные рёвы и рокоты. Земля под ногами явственно вздрагивала

- Бежим что ли? – выкрикнул Егорка, обращаясь к Торопке.

- Бежим! – поддержал его Тин.

Но Торопка глянул на них сумрачно и заставил их опомниться.

- Погодим! – сказал Торопка. – Бежать надо с умом!.. Сперва пойми, - что и почему!..

А на болоте продолжались невообразимые дела. Поверхность трясины вспучилась, выставилась в небо единым зелено-черным куполом. Затем купол раздался, раскрылся, отхлынул, и из-под него показалась какая-то живая фигура.

Была она неприятна для людского глаза. Имела широченный ротище. Глазки-камушки безо всякого выражения. Короткие толстые ручки. Блестящую кожу, густо облепленную тиной. Вобщем, чудище чудищем…

- Меня обидели! – прорычал явившийся из грязи. – Меня ударили камнем!.. Кто посмел?..

Слова с трудом выговаривались и звучали приглушенно. Словно внутри этого чудища сидел кто-то другой и выкрикивал-вырыкивал всё, что хотел…

- Не гневайся, батюшка-болотник! – сказал Торопка и низко поклонился. – Чужестранец малый по неразумию провинился!

- Пусть прощения просит! Не то...

Из болота вытянулись три черных медленных потока, словно три руки, и поползли в сторону путников.

- Я что… Пожалуйста… Попрошу! – пробормотал Тин и шагнул к болоту.

- Стой! – приказал Егорка и встал перед Тином.

- Не мешай ему, Гор! – сказал Торопка недовольно. – Пусть повинится!..

- Простите меня! – звонко выговорил Тин. – Мростите пеня!..

- Прости его, батюшка-болотник! – подхватил Егорка. – Я тебе дарю, чтобы избыть обиду, все болота России! Приходи к нам и владей! Там тебе будет вольготно! Россия – всем нам родина! И тебе тоже!..

- Ишь ты! – проворчал болотник. – Молодой да резвый!.. Приду, коли позвал!..

- Не гневайся на нас! – повторил Торопка. – Позволь нам идти!..

- Я вас не держу! – сказал болотник, и Егорке вдруг послышалась грусть в его голосе.

Они пошли дальше. Егорка несколько раз оглядывался и видел неподвижно застывшую нескладную фигуру…

Когда болото закончилось, Торопка вздохнул с облегчением.

- Вовремя ты его позвал к себе в Россию!.. Коварен болотник. Никогда не знаешь, чего от него ждать! Легко мы отделались!..

Целый день они шли через низкорослые хвойные леса. Торопка предупредил, чтобы ни в коем случае не касались ни веток, ни стволов. Поэтому все двигались очень осторожно, и никто не задавал никаких вопросов.

Но, видимо, все-таки любопытство было велико, потому что ближе к вечеру Васька не выдержала и спросила:

- Почему нельзя трогать-то ничего?.. Это, конечно, не наши елки-палки, но тоже, я думаю, ничего страшного!.. Природа – наша мать! А любая мать – она добрая!..

- Это заросли иглун-дерева! – сказал Торопка.

- Ну и что?.. Какие-то иглунчики! Подумаешь!..

Торопка фыркнул, глянул укоризненно, покачал головой. Потом с явной неохотой потянул из-за спины колчан.

- Ладно уж! Покажу, что это за елки-палки!..

Он наложил стрелу на лук, натянул тетиву, прицелился и выстрелил. Стрела попала в ствол дерева, что стояло шагах в тридцати от путников.

И тут же дерево, казавшееся таким мирным и безобидным, ожило. Все его ветки вздрогнули, и сотни иголок полетели в торчащую из ствола стрелу.

Через миг-другой стрела стала похожа на еще одну ветку, густо поросшую иглами.

- Иглы отравлены! – пояснил Торопка. – Если кто живой прикоснется, - верная гибель! А если хотя бы одна иголочка уколет, тогда человека одолеет беспробудный сон!..

- А если иглы попадут в воду, вода надолго становится ядовитой! – добавила Руса.

- И зачем нас сюда притащили? – сказал Тин с досадой.

- Пошли скорей отсюда! – подхватил Егорка и поежился.

- Я веду вас кратчайшим путем! – сказал Торопка.- Окольная дорога безопасней, но уж больно длинна!..

Заросли иглун-дерева тянулись еще долго. Когда, наконец-то, их миновали и вышли на равнину, солнце уже зацепилось нижней кромкой за линию горизонта.

Глядеть на солнце было не больно, потому что оно было пыльного красного цвета, не бьющего в глаза. Опускаясь, оно словно бы расплавлялось и растекалось по горизонталь-ной линии, выгрызая в ней выемку и насыщая ее лимонно-оранжевым свечением.

Равнина густо поросла разноцветным разнотравьем. Такого изобилия цветов у себя на родине Егорка не видывал. Цветы были крупными, с лепестками, похожими на крылья бабочек, и росли почти вплотную друг к дружке. Егорке подумалось, что они также походят на кусочки мозаики или на мазки краски на гигантском холсте. Только вот чтобы увидеть эту мозаику или этот холст, надо подняться туда, в небеса, высоко-высоко и глянуть оттуда…

А как идти по такой красоте?.. Ведь при каждом шаге можно раздавить какой-то цветок. А может быть, и не один. Это недопустимо…Это всё равно, что причинить боль или нанести травму человеку…

Егорка поглядел на проводника. Что делать?.. Как двигаться лальше?..

Торопка подмигнул – не дрейфь, парень! – и шагнул вперед. И… ничего не помял, не сломал.

Следом за ним Руса вплыла в море цветов. И… тоже ничего не нарушила…

Тогда Егорка решился, махнул рукой своим – следуйте за мной! – и двинулся за провожатыми.

Шаг… Другой… Третий…

Никакого вреда!.. Ни одного стебелька не сломал, ни одного лепестка не стряхнул, ни на один листик не наступил…

Можно шагать, не глядя, и травы будут расступаться, подаваться в стороны.

А может быть, у ног есть свой отдельный разум, и ноги чувствуют, знают, куда надо ступить, чтобы никого не задеть…

Весело стало Егорке. Петь захотелось и приплясывать. Но он поостерегся. Пока идешь осторожно, - всё в порядке. А если пустишься в пляс, - мало ли что случится!..

Остальным тоже хорошо и привольно. Тин то улыбается озорно, то мечтательно щурится Веснушки того и гляди сорвутся со щек и посыплются горохом.

А Васька завесилась своими длинными волосами и дружелюбно выглядывает из-за них, похожая на какой-то старинный портрет.

Так они идут. И не оборачиваются. И хвойные заросли отступают всё дальше. Словно и не было их вовсе с их ядовитыми угрозами…

Так они идут дорогой цветов… И Егорке радостно думается, что эта дорога и сама эта радость внутри него не кончатся долго-долго…

Но незаметно, постепенно цветы уступают место поначалу островкам кустов, а затем и сплошным зарослям кустарников, мясистолистых и шипастых.

- Эти хоть не ядовиты? – осведомился Егорка.

- Нет! – сказал Торопка. – Эти помогают коврам!

- Каким коврам ?

- Коврам!.. Ударение на “ о ” !

- А что такое “ ковр ”?

- Увидим, - покажу! – пообещал Торопка…

Дальше двигались в молчании.

А кустов становилось все больше, и росли они все гуще. Но Торопка как-то умудрялся вести путников без расцарапанных рук и ног и без порванной одежды. Честь ему и хвала за это!..

Хотя, надо признаться, в некоторых местах приходилось виться вьюном и проскальзывать ужом для того, чтобы оставаться целыми и невредимыми.

Когда Торопка вдруг остановился, Егорка чуть в него не врезался…

Вслед за Егоркой остановились и все остальные.

- Что случилось? – нетерпеливо выкрикнул Тин.

Торопка, не отвечая, встал на колени и сунул голову в густые кусты.

Затем – почти сразу же – его голова вынырнула обратно.

- Вот он, - ковр! – прошептал Торопка. – Здесь!.. Рядом!..

Егорке на колени становиться не понадобилось. Стоя возле Торопки, он как раз был ему по макушку.

Торопка поманил его, и Егорка тоже вдвинулся в куст.

И увидел там, за кустом, небольшую прогалинку. А на прогалинке было оно – странное растение под названием “ковр”.

У него было шесть длинных желто-зеленых листьев, свернутых в трубочки. Листья были без черенков и располагались вокруг стебля по кругу. Над землей они были приподняты совсем на немного: может быть, на сантиметр.

Голый жесткий стебель высотой с пол-метра нес на себе единственный синий цветок о четырех лепестках.

И всё… И ничего сверх того …

Чем дольше Егорка глядел на ковра, тем в большее недоумение впадал. Что в нем такого особенного?.. Нет, вид у него, конечно, не обычный - из-за свернутых листьев. Но мало что ли необычных растений на свете!.. Почему же Торопка так уважительно относится именно к этому ? ..

- Ты видел? – спросил Торопка, когда они вылезли из куста. В голосе его слышалось восхищение.

- Видел!.. Ну и что?.. – сказал Егорка.

- Чего там? – деловито спросил Тин. – Тего чам?..

- Давай! Говори! – поторопила Васька.- Дающий быстро, дает вдвойне!..

- Синенький скромный цветочек! – сказал Егорка пренебрежительно.

- Ты ничего не понимаешь! – с огорчением сказал Торопка. – Если он тебя признает, захочет быть с тобой, и если ты того же захочешь, он вырастет и станет твоим летательным ковром.

- То есть, ковром-самолетом! – подсказала Васька.

- Он будет слушаться только тебя! Будет согревать и баюкать! – сказал Торопка. – Спасать от дождя и от холода!

- Что я должен делать? – спросил Егорка.

- Возьми меня за руку! – сказал Торопка.

Он протянул правую руку, и Егорка вложил в нее свою левую ладошку.

- Кстати, почему колючки на кустах стали мягкими? – спросил Егорка.

- Потому что ковр так захотел! – сказал Торопка. – Похоже, ты ему нравишься!..

- Что теперь ?

- Иди за мной!..

Торопка, не отнимая руки, пробрался сквозь ветки, листья и мягкие колючки и встал над ковром.

- А теперь повторяй за мной! – сказал он. – “Хочу быть с тобой! Хочу быть тобой!.. А ты будь со мной! А ты будь мной!.. ”

Егорка старательно повторил

Ничего не произошло…

Из кустов торчали головы остальных путников и во все глаза таращились.

Егорке стало смешно, глядя на них.

- Спрячьтесь! – попросил он.

Головы исчезли.

И вдруг Егорка почувствовал, что его кто-то зовет. Зовет без слов, но настойчиво. Будто бы он – маленькая железка, которую тянет к себе сильный магнит…

И “притяжение” идет от ковра. От ковра и ни от кого другого…

Егорка немножко испугался. Но тут же вспомнил слова, подсказанные Торопкой, и начал их произносить. И позабыл про свой страх…

“Хочу быть с тобой! Хочу быть тобой!.. А ты будь со мной! А ты будь мной!..”

Егорка повторял эти слова снова и снова.

Испуганно… Азартно… Сердито…

Повторял до тех пор, пока в его голову не ворвался теплый приятный ветерок… И всё там облетел…И, наконец, улегся. Свернулся в клубок, словно добрый пес на своем шерстяном коврике…

А после этого словно бы кто-то подсказал Егорке закрыть глаза. И под закрытыми глазами обнаружилось другое зрение. Зрение, видящее иной мир. Мир, заполненный зелеными пирамидками, что медленно перемещались, выстраиваясь в цепочки, сверху вниз, а затем наоборот – всё так же, в цепочках, - снизу вверх…

Что это был за мир, Егорка не понял. Но когда открыл глаза, он знал безо всяких слов, безо всяких объяснений, - просто знал, - что там, среди зеленых цепочек, осталась какая-то его частичка… Осталась навсегда, и ничего плохого в этом нет…

Просто это нужно почему-то: разбрасывать свои частички по разным мирам, как семена, в надежде, что они прорастут. А что уж там из них вырастет, что созреет, увидишь не ты, а свосем другие существа…

Но вслушиваться в себя и себя контролировать, когда “вернулся”, было некогда. Некогда потому, что кусты снова были усеяны просунутыми сквозь них головами, а растение под названием ковр быстро изменялось у всех на глазах, превращаясь не в растение, а во что-то иное…

Самое главное происходило с его листьями. Они опустились на землю и разворачивались. И чем шире они делались, тем меньше в них было зелени. Они желтели на глазах. Их желтизна не была мертвой, осенней, иссохшей. Нет, они словно вбирали в себя солнце и светились изнутри этим чистым, ликующим впитанным светом.

Когда они стали совсем плоскими, они застыли ненадолго, словно отдыхая, набираясь новых сил. А затем волны мелкой дрожи пробежали по каждому листу, и эта дрожь подвинула листья друг к дружке, соединила их края, и они слиплись, прикипели, слились так неразрывно, будто никогда и не были отделены друг от дружки.

Дрожь утихла, и теперь уже не соединенные вместе листья были перед Егоркой, а что-то другое, непонятное…

Словно бы желтое-прежелтое полотно расстелено было на траве.

Впрочем, непонятным оно, видимо, было только для Егорки и его друзей. Торопка, нисколько не страшась, подошел к нему и, протянув руку, хотел дотронуться.

Но у него не получилось. Край “полотна” от него отпрянул, не дался.

Торопка повернул голову и широко улыбнулся Егорке:

- Тебя признал ковр!.. Тебя!.. Вы теперь неразлучники!..

Егорка посмотрел на “полотно”… На Торопку…

Спросил смущенно :

- Ну и что мне теперь делать с этим?..

- Дружить с ним!.. Летать на нем! – воскликнул Торопка. – Давай попробуем прямо сейчас!..

- Я готов! – сказал Егорка.

- Тогда садись! – приказал Торопка. – И я с тобой!..

- Я хочу с вами! – сказала Васька. – Вместе веселей!

- Нет! Только мы двое! – отказал ей Торопка.

Они оба уселись, поджав ноги под себя, на ковр. Вернее, теперь это был уже не ковр, а летательный ковер.

- Управлять им просто! – сказал Торопка. – Представь, что медленно поднимаешься на ковре строго вертикально!

- Я представляю!.. – напряженно пробормотал Егорка. – Ой!..

Издал он это восклицание потому, что ковер стал неторопливо возноситься…

Поверхность его напряглась, наполнилась силой. Края чуть приподнялись.

Вниз отплыли кусты, запрокинуто-удивленные лица спутников.

Всё выше и выше, и выше…

Вот уже вокруг только необъятная небесная синь, что взволнованно дышит прохладой и словно бы глядит множеством глаз – и с боков, и сверху. А снизу подпирает их своим твердым могучим плечом…

- Остановись! – попросил Торопка.

И ковер замер, послушный Егоркиному пожеланию.

- Дальше совсем просто! – сказал Торопка. – Сверху ты видишь, куда надо лететь! И командуешь “Вперед!” Вот и вся премудрость!..

- А сейчас – лететь?.. Или спускаться?..

- Стой на месте!.. И послушай, что скажу!.. Меня послал царь-батюшка!.. Чтобы я тебя вразумил!..

- Нас не вразумлять надо, а спасать от Ихтии!..

- Если приведешь армию из Умертии, уже никто тебя не спасет!.. Принцесса Ихтия свергнет царя-батюшку, захватит Русинию и отдаст ее на разграбление умертам!..

- Что же делать?

- Ихтия – колдунья! Тем и сильна!.. Руса тоже может!.. Потому я только здесь тебе и открылся!..

- Руса – хорошая!

- Кто бы спорил!.. Но она – тоже колдунья!.. Попроси ее научить тебя!..

- Зачем?

- А мы ее колдовством от нее же защитимся! Ты, главное, не тушуйся, зови Русу с собой, зови! В Россию твою!

- Не в мою, а в нашу! Мы все вместе вернемся!

- Ладно, там посмотрим!.. На сейчас порешили – и ладно!.. Спускайся!..

- А с Умертией-то как?.. Пойдем туда все-таки?..

- Двинемся, конечно!..

Больше Торопка ни слова не произнес.

Первое, что их встретило внизу, был неприветливый – исподлобья – взгляд Русы.

- Ну, чего надулась? – спросил Егорка с улыбкой. – Хочешь полетать?

- И я!.. И я!.. – загалдели Егоркины спутники.

Каждого пришлось поднять в воздух и прокатить по кругу. И, конечно, каждому захотелось иметь для себя такой же ковер. Оказалось, что на ковре летать интереснее, чем на привычном прозаичном антиграве.

Только Руса отказалась от полета. Но отказалась мягко, без обиды, не сердясь…

- Ты необычный! Не такой, как наши русиничи!– сказала то ли в похвалу, то ли в укор. – С тобой знаться боязно! Вертайтесь в Россию и оставьте нас в покое!

- Научи меня волшебничать! – попросил Егорка. – Ну, колдовать, то есть! Это же только тут, у вас, можно!

- С превеликим удовольствием! – сказала Руса. – Но это ночью! Когда все уснут! И если не струхнешь!..

Они снова шли вперед – через равнины, холмы и низины, через леса и поляны. День проходил за днем. Окружающие пейзажи уже не вызывали такого интереса, как раньше. Одно только было ясно: далека, ох далека дорога до Умертии!..

Порой Егорке казалось, что они стоят на месте, поднимая и опуская ноги, а мир вокруг наползает на них, обтекает их и снова смыкается за их спинами.

Еженощно Руса устраивала ему очередной урок волшебства. Из ее уроков Егорка уяснил, что, во-первых, здесь, в Русинии, у каждого предмета, живого или неживого, есть невидимый двойник, и двойники эти служат образчиками, эталонами для созидания того, что видимо. А во-вторых, мостиками, связующими звеньями между тем, что видимо, и тем, что невидимо, служат слова.

Любое мыслимое или произносимое слово – это некий трепет, некая вибрация. Любое слово заставляет колебаться тот участок вселенной, что к нему прилежит. А если слов несколько, и они связаны друг с другом, тогда образуется несколько потоков колебаний, потоков вибрации, которые также соединяются, связываются и превращаются в некое единство. В единую силу, которая может воздействовать хоть на видимый, хоть на невидимый предмет. Или даже может сотворить, породить какой-то предмет или какую-то сущность…

Понять всё это было трудно. Егорка поначалу просто запоминал уроки Русы. Потом мысленно пытался пересказывать их себе простыми словами. То ему казалось, что он всё понял окончательно, до самого донышка, то смысл сказанного Русой снова ускользал, окутывался туманом.

А уж когда Руса заговорила о тайном языке, Егорке стало очень грустно и очень жалко самого себя. Он знал, он чувствовал, что здесь, в Русинии, в одночасье поумнел и повзрослел. Может быть, тому причиной неожиданно свалившееся на него командирство. Может быть, комп, находящийся внутри… Может быть, солнце, воздух, ветры этой страны. Этой волшебной, сказочной…

А может быть, всё гораздо проще. И единственная причина его непривычной “умности”, - та стимуляция мозга, что была ему проведена в школьном медкабинете…

Но даже поумнев, он не мог понять и не мог принять того, чему его учила Руса. Уж слишком это было ненаучно, слишком не совпадало с той семейной атмосферой, в которой он рос и с теми знаниями, что он перенимал от родителей-астронавтов… Это непонимание, несовпадение и заставляло Егорку грустить. Да еще невозможность поделиться с друзьями: по ночам сон их был беспробудным.

Руса говорила, что всё в мире состоит из тайных, волшебных слов. И сам Егорка, и все его спутники, и она Руса – тоже…

Чтобы увидеть и услышать эти слова, существуют другие – не обычные – уровни восприятия. Вторе зрение, третье зрение – и так далее. И соответственно, второй, третий – и так далее – слух.

Когда закроешь глаза, - там, под сомкнутыми веками, сразу можешь обнаружить второе зрение… Когда заткнешь пальцами уши, можешь найти у себя второй слух… Надо только постараться. Надо уметь напрягать все силы, не бояться их напрягать. И еще надо очень сильно желать. Очень сильно хотеть что-то новое, потаенное в себе открыть, обнаружить…

Егорка всё это слушал внимательно и, не жалея сил, искал в себе всё, что предлагала Руса… Однако так вот – с налета, с наскока, быстро, – у него не получалось…

Егорка на себя злился, на Русу злился. И даже на спутников своих – тоже: никакой от них помощи!..

Так бы, наверное, в конце концов, и разругался со всеми и с собой в первую очередь…

Да тут нежданный-негаданный случай помог ему, спас от поражения…

Егорка вышел из шеренги неторопливо бредущих путников. Вышел потому, что ему показалось… Показалось, что куст, обсыпанный желтыми цветами, его позвал…

Всего три-четыре шага он успел сделать… И вдруг – провалился…

Это была нора… Чья-то глубокая вертикальная нора… Вход в нее был практически невидим, - так удачно его маскировала травяная поросль.

Ох и немаленькая же тут жила зверюга, если Егорка влетел в нору, даже не задев ее стенок!..

Егорка еще успел подумать, что похож на Алису в стране чудес…

Как вдруг увидел внизу глаза…

Глаза были красные и безумные…

Это было страшно…

В один миг или даже в пол-мига Егорка всё разглядел, и не просто страх, а ужас, жуткий ужас пронизал его, как ледяная молния…

И что-то в нем произошло… Чей-то зов он услышал… Чьё-то пристальное внимание почуял… Словно добрый друг спросил издалека: “Что случилось?”

Спросил – и понял Егоркин страх… И потянулся оттуда, из своего далека, чтобы помочь…

Потянулся и – дотянулся… Взял Егорку под мышки и повлек наружу…

Егорка, не успев ничего понять, не успев перебороть страх, взмыл вверх и вылетел из норы, как пуля из пистолета…

После этого сидел на земле, очумело оглядывался, слушал сочувственные слова и не мог объяснить сам себе, что же это было…

А Руса глядела на него с хитреньким прищуром и молча улыбалась…

 

 

© 2009-2015, Сергей Иванов. Все права защищены.